Вкус жизни

Мужчины не выдержали нашего напора и вышли на лестничную площадку покурить. Они ни под каким видом не желали продолжения разговора, считали откровение той гостьи ущербным. Глумились, мол, не всякий страдающий полон благородства. Величия души от героини фильма ожидали. Я возмутилась: «С какой стати!» «Да вот с такой…», – ответили мне пренебрежительно, как какой-нибудь девчонке-школьнице. Оскорбили, особенно если принять во внимание тот факт, что я их гостья. Интеллигенция вшивая. Где их мужское великодушие?

– О чем это ты? Какое великодушие! Проветри чердак, – фырк-нула Инна.

– Вильям Блейк сказал: «Умными мы считаем людей, которые с нами соглашаются». А ты возразила, – спокойно сказала Лена.

Жанна вдруг подумала: «С Леной мило не пощебечешь, только выводы делает и черту подводит, словно приговор подписывает. А была улыбчивая, говорливая. Укатали сивку… А с внучком она «поет» или тоже изрекает?.. И Эмма той еще хохотушкой была. И ее жизнь обломала». Жанна вздохнула и прислушалась к разговору.

– …Грубили, стало быть, считали, что ничем не рискуют, – усмехнулась Инна. – Вот тебе еще один повод разобраться в своих друзьях. Наверное, до этой стычки всех их считала учителями в самом безукоризненном высоком смысле этого гордого слова. Раскусила, с кем имела дело?

– Они с ног на голову переворачивали ситуацию, а потом предприняли всё необходимое для того, чтобы мы разозлились и первыми перестали спорить. Но мы не сдавались… Я замолчала потому, что меня тошнило от неприкрытого уродства их пошлых фраз. Лицемеры! Они поставили под удар свою педагогическую квалификацию. Больше за весь вечер я с ними и словом не обмолвилась. Конечно, можно подумать, что это только видимость, внешняя форма, суть-то поглубже будет, – поспешила подправить и оправдать мужчин Аня. – Но все же, какая жуткая манера изъясняться! Пренеприятнейшая история.

А про себя подумала: «Я не настолько подвержена поиску истины, чтобы из-за нее портить себе жизнь. У меня уже нет наивных убеждений. Жизнь давно их отвергла... А жалко».

Никто не продолжил список знаменитых мужчин, пострадавших от житейских тягот, не высказался по поводу пьес великого драматурга и трагично закончившегося фильма. Никто не оценил Аниного геройства и не стал отягощать себя рассуждениями над ее сетованиями. Женщины погрузились в свои «глобальные проблемы». Только Инна буркнула негромко: «Кто бы сомневался».

– …Неуверенные мужчины ищут мягких, хозяйственных женщин, чтобы стоять грудью за их спиной, – ехидно прошлась по мужской психологии Инна.

А Лиля, похоже, опять завелась на почве воспоминаний:

– Обычные женские домашние будни – повседневная кабала. О, этот вопиющий тошнотворный быт! Но я каждый раз честно впрягалась в его оглобли. И что? Думала – помнишь, как у Роберта Рождественского? – моя забота «добротою наполнит тебя и меня».

– Вкалываешь, вкалываешь, а в пенсионный фонд ничего не отчисляется, – пошутила Жанна.

– А эти мелкие гадкие ссоры – непременный атрибут серой, обветшалой жизни, своего рода разрядка, отводной канал отрицательных эмоций. После них становилось стыдно и досадно за собственную тупость, беспринципность, за надрывное лицемерие мужа. Я была издергана предыдущими браками. И тем не менее для меня больше характерны внутренние переживания, чем внешние их проявления. Я привыкла сдерживать свои эмоции. Не сказать, что муж находился на высоте положения. Не скрывал раздражения. Терпение не было его бесспорной чертой. Забывал, что мужчине надлежит держать себя в руках. Да я и не требовала мужественной сдержанности. Хотя бы без мата…

Жалела. Знала, что мы, женщины, лучше переносим рутину, потому что постоянно варимся в ней. Вот и считала: кто, если не я? Мужчинам быт поначалу представляется простым и легким. А как коснутся… Как-то все у нас было мелко, пошло, подчас гадко. Вот и иссякли мои запасы сострадания. Это я о третьем замужестве.

Постоянные нестыковки, какая-то глубокая внутренняя непродуманность поведения Георгия вызывали – пусть скрыто, пусть даже неосознанно – мою крайне неоднозначную, подчас негативную реакцию. Мне казалось, что характер его амбивалентен, недооформлен, размыт. Все-то у него кое-как, тяп-ляп. Мне нужны были действенные подтверждения его любви – ведь клялся, – а он только говорил, говорил. Не понимала я его. Последствия всего этого не замедлили сказаться. Может ли кто избегнуть ссор?

А тут еще ревновать начал. На почве неудач в профессии в нем развился комплекс неполноценности. Мнительным стал по причине своего слишком яркого воображения. И совсем житья не стало. Человек ревнует, когда боится потерять.

– И где было наше с тобой сверхзвериное женское чутье? – усмехнулась Инна.

– Я в школьные годы влюбилась в молодого человека, который с ума сходил по своей однокласснице. Я его не ревновала, потому что он принадлежал другой, но от этого моя любовь не тускнела. Целый год я была счастлива, – скромно поделилась Аня.

– Ты, Лиля, абсолютно права. Мой знакомый, когда влюбился в молоденькую секретаршу, продолжал страшно ревновать свою жену. Я, глупая, думала, что он боялся потерять семью и все хорошее, что для него связано с ней: уют, детей. Любви там уже вовсе не было. Он сам мне об этом говорил, – поведала Жанна.

– Вот говорят: ревнует – значит любит. Элементарное бытовое заблуждение, аналогичное другому: бьет – значит любит. Любит он не того, кого бьет, а себя. Вот и вся арифметика. И кто только преподносит женщинам эти лживые житейские формулы?

– Кто? Однозначно, мужчины, – уверенно заявила Инна. – Нет, все-таки женщины ближе к Богу…

– Частенько мне приходит на ум разумная фраза русско-американского писателя-фантаста Айзека Азимова: «Господь любит всех, но ни от одного из нас не в восторге», – улыбнулась Лиля. – Да… семья не способствовала развитию независимости и самореализации моей личности. На работе я была более уважаема, несмотря на то, что не разгибая спины как ослица, одна тащила воз домашних забот. Теперь о многом сожалею. Не умела я сразу поставить себя, вот и садились мужья мне на голову. Они-то ничем не хотели поступаться. Может, потому и не уважали меня, что из-за своей загруженности я не находила времени бороться за свои права в семье, пускала на самотек решение этого важного вопроса и по своей вине проходила «семь кругов ада».

Я, например, тоже разбираюсь в хоккее, игры на первенство России и мира никогда не пропускаю. А муж все подряд смотрел. Мне же надо было стоять у плиты, стирать, гладить, с детьми возиться, по очередям носиться в поисках продуктов. Он раз помоет «мне мою» посуду, а потом об этом целый год напоминает. Надо было во всем вожжи держать в своих руках, тогда и в карьере могла бы добиться большего. Слишком много во мне оставалось неизбывной детдомовской первобытности и мечтательности. Кто бы тогда научил… Но ведь каждый может объяснить только себя, да и то не до конца. Видно, не с моим слишком мягким характером командовать парадом.