Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Удивление высокопоставленных чекистов и подобные реплики из их уст многое объясняли из того, что происходило в те дни вокруг имени Владимира Высоцкого. Дело в том, что в силу своего полуеврейского происхождения и круга тех знакомств, которые он поддерживал при жизни, Высоцкий был недолюбливаем в среде так называемых «русских патриотов». Вокруг него всегда вращались люди, ориентированные в сторону Запада, да и сам он никогда не скрывал своих близких связей со многими деятелями западной литературы, искусства и эмигрантскими кругами… После смерти, став для «западников» чем-то вроде символа, Высоцкий должен был рано или поздно навлечь на себя гнев «русских патриотов», или «почвенников».

После инцидента с корейским самолетом, сбитым советскими силами ПВО в сентябре 1983 года, идеологическая конфронтация между Западом и Востоком вновь обострилась. «Патриоты» перешли в атаку по всему фронту, особенно активизировав свои действия после смерти Юрия Андропова.

25 сентября 1984 года Константин Черненко, выступая на пленуме Союза писателей СССР, заявил: «На Западе любят порассуждать о пользе сопоставления идей и взглядов, развития контактов между людьми. Мы, конечно, за это. Но с чем мы сталкиваемся на практике? С попытками беспардонно вмешиваться в наши внутренние дела, с настоящей психологической войной. И одна из ее целей — хоть немного расшатать единство деятелей нашей культуры с партией.

К приемам, как вы знаете, прибегают, прямо скажем, неинтеллигентным — лишь подтасовка фактов, подмена понятий. Говорят, например, что социализм «нетерпим» к свободе творчества, что КПСС, мол, перекрывает пути для художественных поисков, требует «единообразия» в литературе и искусстве. Здесь все поставлено с ног на голову. И, разумеется, отнюдь не по неведению. Так что переубеждать наших идейных противников, конечно, дело безнадежное. Но отстаивать и разъяснять наши взгляды, ловить за руку нечистоплотных «критиков» нового строя, активно нести людям правду о социализме, воспитывать советских людей, особенно молодежь, в духе классовой бдительности, готовности к защите нашей великой Родины надо неустанно».

Пламенную речь нового генсека тут же поддержали следующие ораторы, каждый из которых клялся в верности и любви к Центральному комитету партии и обещал приложить все свои силы для борьбы с происками мирового империализма. Лидер московских писателей Феликс Кузнецов, герой борьбы с альманахом «Метрополь», взойдя на трибуну, заявил: «И еще одна тревожная тенденция: наметившаяся игра на понижение нравственных критериев, своего рода агрессия бездуховной, обывательской пошлости в суперсовременных формах, что проявляется в откровенно коммерческих поделках, оскорбляющих достоинство советского человека и достоинство нашей литературы и искусства. А что особенно опасно — эти «диск-жокеи» от литературы и искусства посягают на души нашей молодежи. Эта бесовщина посягает даже на нашу классику и фольклор. Выражая «философию жизни» современного потребителя, они формируют в людях незаторможенные потребительские инстинкты. И в таких формах проявляется сегодня идеологическая борьба».

Борьба за души советской молодежи, которая почему-то имела склонность не к песням членов Союза композиторов СССР, а к песням «беснующихся» рок-певцов, не к книгам почтенных членов Союза писателей СССР, а к «пошлым и безыдейным» стихам Владимира Высоцкого, — эта борьба в 1983–1984 годах разгорелась с невиданной силой и размахом. Та же статья С. Куняева в «Нашем современнике» носила красноречивое название «Что тебе поют?» и была посвящена не только поклонникам рок-музыки, коих в Советском Союзе всегда было предостаточно. Известный исследователь советской рок-музыки Артем Троицкий, вспоминая те годы, писал: «Зима 1984-го. Профессиональные группы в полном смятении. Каждая должна была выступить перед комиссией Министерства культуры с новой программой, состоящей на 80 % из «не своего» материала…

Весной 1984 года пошла вторая волна атак на рок. Главным объектом ее на сей раз были уже не деморализованные профессиональные группы, а «самодеятельность»… Самодеятельные рок-записи были окрещены емким и зловещим словом «магиздат» — по аналогии с диссидентским литературным «самиздатом». Непонятно, откуда появились и распространились со страшной скоростью загадочные «черные списки»: никто точно не знал их происхождения и то, насколько они «официальны», но у чиновников, всегда чувствующих себя увереннее с бумагой в руках, они имели большой успех. В списках, под шапкой «идейно вредные», были перечислены практически все более или менее известные русскоязычные любительские рок-исполнители».

Несомненным является тот факт, что творчество Владимира Высоцкого послужило мощным толчком для развития советской рок-музыки в сторону Слова. Истоки поэзии того же Андрея Макаревича, его желания исполнять песни прежде всего на русском языке лежат во времени 70-х, когда слава певца и поэта Владимира Высоцкого достигла небывалого размаха. В 80-м, когда В. Высоцкого не стало, А. Макаревич напишет песню его памяти:

…Это злая судьба, Если кто-то опять недопел и кого-то хоронят. Это — время ушло. И ушло навсегда. И случайно вернулось ко мне.

Макаревич не ошибся: время В. Высоцкого действительно ушло вместе с ним, но творчество его явилось той путеводной звездой для новой волны молодых рок-музыкантов, что повела их за собой в сторону серьезного осмысления окружающей их действительности. И не случайно, что в начале 80-х на небосклоне советской рок-музыки появились знаменитые «текстовые» группы — «Аквариум» Бориса Гребенщинкова, «Кино» Виктора Цоя, «Алиса» Константина Кинчева, «Зоопарк» Майкла Науменко. Те годы подарили нашей сцене и 24-летнего барда Александра Башлачева, о котором в первой отечественной рок-энциклопедии сказано: «За считаные годы создал около шестидесяти песен, хотя некоторые из них песнями не назовешь — каждая из больших вещей Башлачева («Ванюша», «Егор Николаевич») содержит в себе целый мир, как эпические поэмы древности. Ранние песни написаны под непосредственным влиянием В. Высоцкого, А. Галича, М. Науменко («Зоопарк»)…

В балладах Башлачева нет открытой публицистичности. В их поэтическом зеркале гримасничает мир, где слова лживы, а ситуации играют с нами в перевертыши. Поэт говорит: «Вы думаете, что вы хорошие, но это оттого, что давно не смотрели в зеркало. Я ставлю его перед вами — смотрите! Покаяние приведет вас к очищению и правде».

Как истинный поэт, Башлачев предвидел свою судьбу и пропел ее прежде, чем прожил. 17 февраля 1988 года он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна своего дома.

Объявляя поход против той же рок-музыки, партийные идеологи в первую очередь боролись не с чуждой пропагандой западных идей, их пугала осмысленность творчества новоявленных рок-певцов, их идейная преемственность с творчеством умершего, но незабываемого Владимира Высоцкого. Тот же Артем Троицкий писал: «Смешно. И горько: казалось бы, официоз должен трубить в фанфары, радоваться тому, что подростки наконец-то получили в кумиры своих соотечественников, что впервые за пятнадцать лет советская поп-музыка и песни на русском стали популярны и престижны у молодежи… Но у бюрократов своя извращенная логика и свои представления об интересах страны…»

Чтобы заткнуть глотку рок-певцам новой волны, и создавались «черные списки», которые запрещали официальным органам печати, телевидения и грамзаписи популяризировать крамольные рок-группы, для этого и выдвигалось условие подобным исполнителям использовать в своем репертуаре до 80 % песен официального изготовления, то бишь надежных и проверенных по отношению к режиму композиторов и поэтов, для этого и выходили в свет статьи, подобные статье С. Куняева в «Нашем современнике» или в «Советской России» за 8 мая 1984 года под названием «Игра с микрофоном».