Владыка Нового Мира

— Вадим Евграфович! — к нему в кабинет ворвалась домработница. — Вадим Евграфович, там! Там!

— Что «там»?

— Лиза!

— Что «Лиза»?!

Несмотря на все братско-сёстринские тёрки, Елизавета Евграфовна была самым близким для него человеком. И эта истерика со стороны прислуги испугала барона до чёртиков.

— За мной! Пожалуйста, пройдите за мной!

Домработница исчезла в дверях, Его Благородие рванул вслед за ней, и стоило ему только выбежать в холл, как…

— Лиза?!

Облачённая в этот свой грёбаный камуфляжный костюм, сестра забралась на диван с ногами, — не снимая высоких армейских сапог, — свернулась калачиком и судя по мерному сопению, кажется, спала. Вот только что её костюм, что сапоги были так угвазданы то ли в земле, а то ли…

— Добрый ночь, Ваше Благородие.

— Ты?!

И вновь в его доме появился этот странный тип. Вот только на сей раз он почему-то был с ног до головы грязный. Стоп… Он такой же грязный, как и Елизавета!

— Что ты с ней сделал?! — Вадим Евграфович машинально сжал кулаки и двинулся на незваного гостя, а тот…

— Тише ты, — кинул ему под ноги какой-то мешок.

Мешок ударился о паркет, развязался и наружу выкатилась…

— Оах! — домработница потеряла сознание и осела на пол.

…наружу выкатилась гоблинская голова. Уродливая, и до сих пор сочащаяся кровью; явно что свежесрезанная.

— Это… это что?

— Это я, млять, из папье-маше поделку слепил и тебе похвастаться принёс! Ты… Скажи мне, ты дурак?! Ты вообще в курсе, что у тебя сестра решила ночью по лесу погулять?! — внезапно, Харон начал отчитывать Его Благородие. — Ты в курсе, что её чуть гоблины не убили?! Третий! — парень вытянул перед собой три пальца, сплошь в коричневых потёках от запёкшейся крови. — Третий, сука, раз я твою семью из дерьма вытаскиваю!

Трудно передать степень растерянности барона Менделя. Голова и так устала за эти бессонные сутки, а тут ещё такое. И потому-то он не нашёл ничего умней, чем удивиться:

— Третий? — спросил он. — Как это третий?

А Харон вылупился на него, как прораб на пьяного штукатура, и покачал головой.

— Понятно. Ты про второй, по ходу, даже не знаешь, да?

— Да… Я же… Э-э-э…

— Дя-я-же-э-Э, — парень передразнил Благородие. — Я тебя очень прошу, Мендель, я тебя прям умоляю. Хотя бы один, сука, день! Хотя бы половину дня постарайся не влипать в истории, из которых не умеешь выбраться самостоятельно. Я тебя клянусь, я уже задолбался по всему городу бегать и тебя спасать… ты… ты думаешь, у меня других дел нет? Есть, Вадим Евграфович! Ещё как есть!

С тем Харон развернулся и зашагал к выходу.

— Ты мне теперь по гроб жизни обязан, Мендель!

— Чего ты хочешь?! — брезгливо обогнув гоблинскую голову, Благородие бросился за ним вдогонку, а тот крикнул:

— Всему своё время! — и захлопнул за собой дверь.

Когда Вадим Евграфович выскочил на крыльцо, на улице уже никого не было…

Глава 9

— Хотите что-нибудь ещё?

В ответ я чуть было не ляпнул «вас». Н-да, вот и ещё один нюанс человеческого бытия. После созерцания голенькой Елизаветы Евграфовны и длительной переноски её молодого упругого тела на плече, у меня разыгрался аппетит. И всякие такие мысли стали крутиться в голове гораздо чаще.

Не! Выдержку-то я, конечно, имею, но… зачем что-то терпеть, когда можно не терпеть?

И надо бы заняться поисками подруги жизни, — ну или хотя бы постельной спарринг-партнёрши. Причём желательно не откладывать. Заняться сразу же после того, как улажу все основные дела, а основных дел теперь… ох, сколько же их теперь дохрена.

— Нет, спасибо, — улыбнулся я.

Затем приложил немалые усилия, чтобы не пялиться удаляющейся официантке вслед, но всё равно мельком кинул взгляд и… клянусь, её задница мне улыбается! Прям как сытый довольный котяра!

Пф-ф-ф-фуй!

Хорош уже! Собрались!

Итак… сегодняшний рассвет я встретил в круглосуточной кофейне. После Исхода правильней было бы называть подобные заведения не кофейнями, а «цикорийными», но благо что никто до такого не додумался. Звучит оно на редкость глупо и даже фонетически неприятно.

На столе передо мной стояла дымящаяся кружка аналогового напитка, маленькая плетёная корзинка со свежими булочками и яичница с беконом. После битвы с Родильным Ведром, верующих у меня прибавилось. И да, вместе с ними прибавилось божественной энергии, но это вовсе не значит, что можно разбазаривать её по мелочам. Так что потребность во сне на сегодня я «вылечил», а вот пожрать решил обычным, смертным способом.

— Приступим, — я взялся за вилку, растрепал желток и промокнул в него булочку. Отломал кусочек яичницы, наколол беконину и поочерёдно, — чтобы прочувствовать, — запихнул всё это в рот.

Кайф.

Ну а пока питаюсь, займусь дальнейшим планированием.

Дело в том, что появились новые вводные, и они мне ой как не нравятся. У шамана в дупле… так! Стоп! Звучит двусмысленно. Внутри дупла дерева, которое облюбовал шаман, — ну вот же, могу когда захочу! — я обнаружил очень тревожную находку.

Вырезанную из дерева игрушка.

Божка сиречь идола.

Толстожопую такую барышню с двумя ручками и четырьмя ножками. И несмотря на всю кустарность игрушки, некоторые акценты были сделаны очень чётко — зубастый рот, хищные глаза и жирные завитки на голове, уж больно напоминающие змей.

А это значит что? А это значит, что я на болотах не единственное божество.

Алтарь — это одно. Самый первый алтарь — вообще сакральное место. Но основная божественная энергия собирается как раз за счёт таких вот безделушек — статуэток, медальонов, изображений. Иногда с татуировок, а иногда с какой-нибудь ритуальной одежды. Чем бы бог не баловался, лишь бы о себе напоминал…

И! Минуточку. Сейчас ненадолго отвлекусь от моих болотных конкурентов и для разнообразия порадуюсь удаче. Ведь если я всё правильно понимаю, то иномирная часть Российской Империи — свято-пусто-место. Боги здесь либо выродились, либо не перешли вслед за паствой сквозь врата Аномалии, либо что-то ещё…

Подозреваю, что виной упадка религии мог стать целый пучок различных факторов.

Первый: за всю историю, — ту, которую Харитон учил в школе, — никто никогда этих самых богов не видел. Почему? Потому что не появлялись. А почему не появлялись? О-о-о! Тут наверняка не скажешь. Тут открывается широчайший спектр возможного: от занятости до лени, и от надменного презрительного отношения к людям до действительно благородного желания не вмешиваться в дела смертных и взаимодействовать с ними лёгкими касаниями. Эдакими намёками в виде слабеньких, но символичных Чудес.

Фактор второй — Аномалии, которые начали раскрываться по всему миру много-много лет назад и магия, которая хлынула вслед за этим. Оно ведь тоже могло пошатнуть веру. Человек, впервые в жизни накастовавший у себя на ладошке файербол, он ведь как бы невольно преисполняется и тут же решает, что этот мир ему абсолютно понятен. И если не тыкнуть его носом в то, что магия не равно божественность, он может и в самого себя уверовать.

Фактор третий — государство и государственность. Главной религией вполне могла стать Империя. Имперская символика тут и там, тосты во здравие Его Величества, праздники, обычаи и всё такое прочее. Дюже принципиальный пантеон мог пожать плечами, признать поражение и уйти.