Владыка Нового Мира

И вот я понять не могу: они тупые или всё-таки не тупые?

— Жабыч? — спросил я, почесав в затылке. — А у вас дома вообще есть?

— Нету никаких дома, — просто ответил вождь. — На кой-нам дома? Ходить-то как?

— Куда ходить?

— Ну как? Сегодня жаба тут, завтра жаба там. Клюкву тут собрал, новой уже не будет. Грибы тоже поджидать надо. А жрать-то хочется кажный день!

— Вы кочуете, что ли?

Жабыч задумался. Слово «кочует» явно было для него в новинку.

— Туда-сюда по болоту ходите?

— Ага, — кивнул вождь.

— Погоди… а как вы в таком случае зимой выживаете?

— Да никак, — пожал плечами Жабыч. — Не живём мы зимой. Спим.

Я аж чуть не поперхнулся. Это получается, что гоблины — анабиозники, что ли? Не знал, не знал… да и не узнавал, по правде говоря. Но это многое объясняет! Я бы тоже не блистал умом и сообразительностью, если бы у меня мозги треть жизни были заморожены в лёд. Да и развиваться в такой ситуации… зачем оно вообще надо? Зимой спишь, летом ловишь жабу. Ну или дерёшься с соседними кланами за кусок болота, где жаба пожирней. Всё.

И потому-то городские гоблины так разительно отличаются от диких. Им-то в тёплых квартирках спячка ни к чему. Вот у них головушка-то и светлеет, вот и тянет их ко всяким механизмам со страшной силой.

Хм-м-м… ну! Город надо строить, чо? Ведь рано или поздно всё к этому и придёт, верно? Вот только город на болоте… надо бы изучить механику осушения. Насколько я знаю, как правило воду отводят дренажными каналами. И ещё растительность всякую высаживают, у которой пожизненный сушняк, — типа бамбука там или эвкалипта.

Но! Мир-то магический, а стихийники попадаются часто, так что можно придумать что-то более простое и быстрое.

Будем посмотреть.

— Так-так-так, — я ещё раз обвёл взглядом гоблинов, вставших в очередь за оружием. — А куда мой верный жрец-то подевался? Где сэр Додерик?

— Жертву приносит, — буднично ответил Жабыч и выдал радостному бойцу напильник по металлу.

— Ха! — усмехнулся я. — Мне что ли?

— Тебе, Владыка. Кому ж ещё?

Ну кайф! И даже просить не пришлось! Посмотрим, как под это дело пребывает божественная энергия.

— А что он там придумал в жертву мне принести?

— Э-э-э, — отмахнулся вождь. — Человечку какую-то…

— ЧО?!

— Человечку.

— ГДЕ?!

— Тудой, — Жабыч махнул рукой на ближайшие кусты и только сейчас я понял, что всё это время действительно слышал какое-то глухое мычание.

— СТОЯТЬ!!! — заорал я. — ДОДЯ, СТОЙ!!! — и сорвался с места.

Лосём я ломанулся по кочкам, на берег, затем с разбега продрался сквозь кусты багульника, выскочил на небольшую поляну, освещённую факелами, а там…

— Владыка! — расплылся в улыбке сэр Додерик.

Придурок стоял рядом со здоровенным плоским валуном. В одной руке он держал что-то типа глиняной кружки, в которую макал два пальца другой руки, а затем рисовал ими кроваво-красные узоры. На чём рисовал? На голой сиське! И ведь не на своей, блин! И даже не на сиське жены!

На камне лежала молодая красивая девчуля. Совершенно голая, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту и судя по томному взгляду напрочь обессиленная. В другой ситуации я бы, наверное, залип, — девка-то действительно ой как хороша, — но сейчас…

— А ну стоять! — заорал я на Розочку, которая уже занесла над ней дубину.

Розочка сперва посмотрела на меня с неподдельным удивлением, а затем обиделась.

— Придурки, млять! Вы где её нашли?!

Глава 8

Ночь. Луна. Стрёкот болотных насекомых, влажная дымка по ногам и подрагивающий свет факелов.

— Ну Влады-ы-ы-ыка! — ныл Додя. — Ну пожалуйста!

А Розочка вообще ушла на край поляны. Демонстративно села задницей на голую землю спиной ко мне, скрестила руки на груди и засопела погромче, так чтобы всем было слышно.

— Владыка, ну мы же в твою честь! Ну давай пырнём жертвенную бабу, а?!

— Нет!

— Ну чуть-чуть пырнём! Совсем немножко!

— Нет, я сказал!

— Ну мы же так старались!

Додя с досады выкинул в кусты свою чашку с краской, которой рисовал на девушке ритуальные узоры. И которая на поверку оказалась густым клюквенным соком, — об этом я чуть ли не в первую очередь справился. Подумал сперва, что это кровь, но вот ведь — пронесло.

— Мы как лучше хотели!

— Ох дебилы, — выдохнул я и ещё раз оглядел поляну. — Где её одежда?

Словами не передать, как мой взор радовала нагота «жертвенной бабы», и как манила её молодость. Самый, блин, сок, и ни одного изъяна. Грудь — наливная, попа — широкая, ноги — длинные и стройные; талия — на месте. И мордашка смазливая, даже несмотря на торчащий во рту кляп. Голубоглазая такая пепельная блондиночка, вот только не деланная типовая кукла, а очень даже своеобразная. И чертами лица своеобразная, и общим каким-то… м-м-м-м… вайбом?

А ещё она мне как будто бы кого-то напоминает. Вот только кого?

Короче! Хватит пялиться! Как бы приятно оно не было, валяться связанной и обнажённой на камне посередь болота — есть унижение. А она чем такое заслужила? Правильно, ничем.

— Одежда её где, спрашиваю?! — прикрикнул я на сэра Додерика.

— Ищу, Владыка, ищу, — недовольно пробубнил гоблин, ковыряясь где-то за камнем. — Я Владыке девственницу поймал, а он…

— Стоять! — тут в мою голову закрались мысли столь гнусные и ужасные, что я был готов прикончить Додю прямо на месте. — Ты откуда знаешь, что она девственница?!

— Так ведь… это, — захлопал глазами гоблин. — Ну понятновое же дело. Владыка, ты глянь какая она уродошная. У кого на такую страходилду динь-дон воспрянет?

— Фу-у-ух…

Как пришли плохие мысли, так и ушли. Ну да! Вкусы сэра Додерика мне понятны уже давно, и наши с ним понятия насчёт красоты сильно разнятся.

— То ли моя Розочка, — нежно сказал жрец, глядя как жена почёсывает широкую прыщавую спину.

— Одежда!

— Да-да, Владыка, ищу!

Итак, одежда. Внезапно, это было не летнее платьишко, и даже не казуальные джинсы с футболкой. Не-а. Сперва Додерик достал из-за камня объёмный клубок тряпья, в котором угадывался походный спортивный костюм цвета хаки. Затем такую же камуфляжную кепку с налобным фонариком, и точно такой же рюкзак. Не на сто литров, как у меня, но тоже весьма внушительный.