Влечение. Эротическая сага
Шрифт:
– Пока мы идем, я расскажу тебе сказку. Ты любишь сказки? – С радостью в глазах и профессиональной зоркостью художника, он ещё раз внимательно посмотрел на неё.
– Да… – Мила опустила глаза и пошла рядом с Костей.
– Какая ты переменчивая и неуловимая… Как бабочка! – Он вёл её вдоль Высокого берега по тропинке, ведомой только ему одному. – Это сказка о художнике и бабочке. Слушай.
«…Одна неугомонная бабочка во сне увидела зимний сад, много-много снежинок и гуляющего по заснеженным тропинкам художника.
Он приехал погостить в заснеженную удаленную усадьбу. Был не молод. Седина, как снегом, припорошила его виски и бородку. Он уже мало рисовал. Но часто гулял по тропинкам
От устремленного на неё взгляда крылышки проснувшейся бабочки трепетно задрожали. Непонятное чувство охватило её, и с этого дня она потеряла всякий покой. Не радовали больше своею прохладою утренняя роса, яркое солнце, заливные ароматные луга, весёлость и танцы подруг. Все свои мечты бабочка устремила в зиму. Она не хотела слышать предупреждений о том, что не сможет в холоде поднять свои крылышки, что погибнет и никогда не увидит снега. Что навсегда расстанется с теплом, летом и солнцем. Никакие уговоры и угрозы не действовали на неё. Она хотела увидеть зиму и своего художника, даже ценою собственной жизни.
Наступила осень. Все бабочки стали прятаться в свои коконы. Лишь она одна не знала покоя. С каждым днём бабочка поднималась всё выше и выше. По старой легенде, которую ей тайком удалось услышать, она знала, что если подняться очень высоко, то можно превратиться в ледяной кристаллик, а когда наступит зима, то в невесомом лёгком танце опуститься снежинкой на землю.
Один раз бабочка поднялась очень высоко и почувствовала, как крылышки её потяжелели, они стали наливаться волнующей, приятной тяжестью. Она замирала от счастья – счастья перерождения.
И чудо свершилось. Бабочка превратилась в кружевную белую снежинку.
В один зимний рождественский вечер, она, уже в кругу своих новых подруг-снежинок, кружилась в озорном вихре. Танец её был изящен, полон тепла, солнца, радости. Он был не таким, как у её новых подруг. Ведь она знала силу огня и летней страсти. И в этом танце бабочка-снежинка уже не раз видела своего художника, задумчиво гуляющего по саду. Кружась рядом с ним, ей нравилось увлекать его, смотреть на него, а больше всего хотелось танцевать с ним, и чтобы он крепко держал её в своих объятиях.
Бабочка думала, что может погибнуть, как только прикоснётся к нему. И всё же, сила, неведомая никому, увлекала её, и вот она, совсем неожиданная и нежданная нежно бьётся в его руках, растворяется счастьем, опускаясь к нему на ладони. Художник бережно прижался губами к прохладному аромату таинственной незнакомки. От его тепла она легко вспорхнула вверх и ещё долго радовала своего любимого художника танцами, отдавая ему ласковый и горячий трепет крылышек и волнение нежной души…».
– Какая красивая и грустная история.
– Всё, что по-настоящему красиво, всегда грустно.
Мила остановилась вслед за Костей. Он быстро обошел огромный камень, раздвинул зеленые ветки боярышника и протянул ей руку. Они сделали ещё несколько шагов, углубляясь в зелёный массив невысоких деревьев. Через несколько минут одноклассники, как в волшебной сказке, оказались в «Бухте любви»…
Перед Милой открылась неожиданная, захватывающая дыхание картина. Грациозные белые скульптуры в зелени южных экзотических деревьев мерцали в лучах заходящего солнца. Вдали радужными бликами переливалась ласковая, бархатная гладь моря. В тихом шуме прибоя чуть слышно колыхалась листва. Всё вокруг плыло в тихом
незримом движении, немного покачивалось и замирало в виде фигур на шахматном поле, где каждая играла свою необходимую и важную роль.Состояние торжественного восхищения и нежной отрешенной невесомости от суетной жизни завораживало и увлекало в это сказочное пространство. Мила чувствовала себя лёгкой бабочкой из сказки, хотелось танцевать, радоваться жизни – это был праздник, праздник в бухте любви…
– Я не знаю, как сложилась твоя жизнь. Но одно я знаю точно: ты -волшебник… настоящий, добрый волшебник. – Она тихо подошла и прижалась к его плечу.
– Я просто учусь… – Костя сладко чмокнул её макушку.
Когда они вышли к морю, Мила какое-то время в тихой задумчивости, брела по песчаному берегу. Чувства волнами колыхались в её душе. Потом она сделала несколько шагов вперёд, расправила руки и непроизвольно, так, как это делают маленькие дети, легко закружилась в танце.
– Художник, можно на этот миг быть твоей бабочкой?
– Можно. А я буду нежно держать тебя в своих ладонях.
– Как ты смог это сотворить? Когда?!
Кот ласково, загадочно посматривал на неё, невольно сомневаясь, кто перед ним – взрослая красивая незнакомая женщина или взбалмошная девчонка из его детства…
Эротической скульптуре он посвятил несколько последних лет своего творчества. В эту бухту художник вложил всё сердце и душу. Хотя многие окружающие, считая его занятие баловством или ветреной легкомысленностью, не относились к этому серьёзно. А он, в свою очередь, ничего не кому не доказывал. Знал свои возможности, и весь погруженный в работу, красотой латал душевные раны и многие разочарования. Сам до мелочей продумывал все композиционные мотивы, сам разработал новую технику, которую назвал альтернативной – отзвук античности в современной скульптуре. Количество работ уже давно позволяло представить свои творенья в законченном, композиционно-целостном виде. Но, как всякий художник, он не спешил: оттачивал каждую деталь, наносил последние штрихи, волновался и негодовал – болел стремлением к совершенству.
– Тебе понравилось? – подняв с песка пару ракушек и перекатывая их в ладони, взволнованно спросил Кот.
– Прости, я не готова на простой банальный комплимент. Сказать, что понравилось – это значить ничего не сказать. Это великолепно, Костя, и профессионально. Поверь, я кое-что понимаю в современном искусстве. Эта моя работа. И то, что ты мне сейчас показал… Это надо… показывать… Делать выставку… Приглашать зрителей, телевидение…
– Подожди! Так уж и показывать? Эротика – это для двоих. Хотя…, всё может быть.
– Ты так уклончиво и категорично говоришь об этом; вероятно, есть на то причина. Я чувствую, что не могу настаивать.
– Тебе надо сначала почувствовать?
– Да. Понимаешь, я не очень решительна. И только тогда, когда мне сердце подсказывает, тогда я и принимаю решение.
– По тебе не скажешь, – сухо проговорил художник и бросил ракушки в море. Кот немного напрягся от активной позиции гостьи. По разным причинам, он к этому был не готов. – Пока, на этом этапе, я сделал то, что хотел сделать.
– А что потом?
– Давай на эту тему мы поговорим как-нибудь в другой раз. Завтра, например. А сейчас пора возвращаться.
– Ты прав. Уже поздно.
– И становится прохладно. Скоро совсем стемнеет. Дай мне свою руку, чтобы ты не потерялась на этой извилистой тропинке. Идём?
Мила шла под впечатлением от «Бухты любви». Восхищение от увиденных скульптур, профессиональный взгляд на композицию перепутались в её голове с необъяснимым чувством радости к шагавшему рядом с ней человеку. Наконец она спросила: