Влечение. Эротическая сага
Шрифт:
В полдень улыбающийся Михаил расцеловал маму и дочку. Операция прошла успешно, угроза полностью миновала. Стенты стали удачно. Георгий Давидович отправился делать следующую операцию, а Аркадия увезли в реанимацию.
– Какая еще реанимация? Что за слова такие, Миша? Ты же говоришь, что все отлично и вдруг – в реанимацию!
– Успокойся. У нас такой порядок. После наркоза, лекарств, хирургического вмешательства оперированных всегда отправляют в более приспособленное помещение, которым и является реанимационное отделение. К вечеру он будет в палате. И я тебя к нему пущу. А пока погуляйте, немного отдохните.
Мила немного успокоилась. Самое главное позади, а реабилитационный период после такого рода операций совсем небольшой. Она отправила Настю вниз, поискать какое-нибудь кафе, чтобы они могли переждать это время и пообедать. Вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела.
Вечером Аркадия перевезли в свою палату. К радости Милы и Насти он улыбался, и даже, как ей показалось, у него появился озорной блеск в глазах. Не стало одышки и он со свойственным своим настроем на жизнь, пытался шутить «Спасибо лучшим докторам, что дарят бодрость духа нам…!» Они смогли замечательно пообщаться. И услышали историю о том, как муж-отец дошел до жизни такой.
Оказывается, он решил зайти в свою поликлинику. Как-то не очень хорошо себя чувствовал после дороги с конференции. Ночью ныла грудь, но, не предав этому особого внимания, сославшись на усталость, заснул. А утром стало ещё хуже. Вот и пошел в поликлинику. Добираться решил на автобусе, а не на машине. Насти дома не было, она укатила куда-то еще с вечера. Поэтому воспользоваться её услугами тоже не получилось. В общественном транспорте стал свидетелем отвратительной сцены открытого хамства пассажирки и водителя. Слово за слово, и они чуть не подрались: молодой парень и бабка. Вмешаться не было сил и никакой возможности – между последней площадкой, где стоял Аркадий и водительским местом, набилось с полсотни людей, как сельдей в бочке. Крик и ругань стояли отвратительные. У всех вдруг обострилось гражданское сознание и желание его отстоять.
Аркадий, по его словам с псковским диалектом, снервничал и вышел раньше своей остановки. Еще в автобусе от жары и ора окружающих ему стало плохо. Дикие боли в области груди давили как колесо самосвала на «Запорожец». Он шел по тротуару, похожий на пьяного, и держался рукой за сердце. Какая-то сострадательная молодая девушка помогла ему дойти до поликлиники. Чем-то прыснула в рот из маленького баллончика. Сказала, что это нитроглицерин. Только он переступил порог клиники, как увидел Мишу Багульника. Взмахнул ему рукой в приветствии и потерял сознание.
Остальное со слов Насти выглядело прозаично. Дядя Миша тут же вызвал бригаду. Началась привычная больничная суета: тонометры, стетоскопы, шприцы и капельницы. Папу сразу отправили в реанимацию. Но первая помощь при инфаркте, который мигом диагностировали, была оказана вовремя, благодаря той самой девушке, которая оказалась рядом с ним на улице и работала старшей медсестрой кардиологического отделения в этой больнице.
Только вот самой главной причины сердечной боли своим слушателям Аркадий не сказал.
Все пришли к однозначному выводу – повезло. Не с инфарктом, конечно, а со временем и клиникой.
– Просто летает за твоими плечами ангел, – прильнула к мужу Мила.
– Точно повезло, – раздался голос с соседней кровати. – Меня Алексеем зовут. Я здесь вторую неделю лежу. Насмотрелся.
Сегодня ночью бабку вон не спасли. Поздно привезли. Мне стентов наставили – на всех вас хватит. А Николаич теперь вот с шунтами, как наш первый президент жить будет.– Не-е, столько я не выпью! – откликнулся второй сосед, который уплетал вареники из рук женщины с покрытой платком головой.
– А если подчиненные наливать будут? – было видно, что за время болезни соседи успели сдружиться.
– Важно, что жить буду. А что там внутри, из чего арматура моя теперь состоит, только патологоанатому будет интересно…
– А вот эти шутки ты, пожалуйста, брось, – строго взглянула на него женщина в платке.
С этого дня Мила каждый день ходила в больницу к мужу. Иногда её подстраховывала Настя. Подбадривать Аркадия было уже не надо. Самочувствие после операции заметно улучшилось. Боли в груди не было: «грудная жаба на гастролях…», – смеялся сердечник. Одышка давала себя знать только при больших прогулках по лестничным пролетам. Тепло вместе с заботой стало пробивать в их отношениях завесу недавнего отчуждения. И артериальное давление снизилось…
С женой они весь день обменивались сообщениями по телефону, которые поначалу были просто жизнелюбивыми: «Писать нет мочи: я промноготочу…», «Ляг скорее на бочок, под подушку кулачок. Встанешь утром – Бодрячок! Чмок». Потом пошли тексты с эротическим наполнением: «Нежных снов, девочка. Хотел поцеловать, а сил-то нет. Ты понимаешь…» «Хочешь, я тебя поцелую? Целую». «Сижу в палате весь исцелованный! Жду новых поцелуев». «Закрой глаза, и я тебя поцелую… повсюду». «Вот спасибо! И куда попала! В самое видное, солидное, в мужское место индивидное!»…
В один из дней, когда Аркадию уже разрешили смыть с себя весь операционный налет, пятна крови и клей от пластыря, Мила решила ему помочь. Душевая кабина плотно была закрыта. Аркадий с утра чувствовал себя превосходно. Помогая растирать его мягкой мочалкой, жена опустилась перед ним. Сознание и контроль спустили ограничительные рычаги. Руки тронули его упругую плоть, она подняла глаза и встретила на себе просящий и одобряющий взгляд желания и надежды мужа. Он откровенно и нежно прижимал её к себе. Она ласково протерла его лоно, окатила теплой водой…
…Через какое-то время Аркадий неловко спросил Милу:
– Ты это сделала мне как больному?
– Я это сделала тебе как любимому. А доктор не рекомендовал больше перегружаться такими глупыми вопросами.
С того дня их переписка и отношения стали более откровенными: «Хорошо-то было! Ты прости, что у меня просто здоровья не хватило». «Не заводи птичку. Открой окно, я прилечу…». «2 часа, как открыл окно. Только медперсонал летает!». «Ты даёшь мне то, что даёт душевное доверие, и я дарю тебе себя».
Как-то во время тихого часа к Аркадию зашёл чем-то очень сильно взволнованный Михаил.
– Что случилось, Миш?
– Да ЧП у нас районного значения. Обширный инфаркт у нашего хирурга в соседнем отделении. Еле спасли его от «сладкой смерти». Понимаешь, контекст моей мысли? – Михаил, чтобы снять напряжение пригласил Аркадия к себе в кабинет. – Тебе не предлагаю пока, а я выпью. Достал из сейфа начатую бутылку коньяка, налил себе в рюмку и проглотил содержимое одним залпом. И эмоционально стал продолжать свою историю: