Влюблена по расчету

Рядом с моей кроватью стояла леди Ноари. Одетая в чёрное платье, она почти сливалась с ночной темнотой, и лишь глаза ведьмы сверкали красным. Ужасно страшно, я такое видела впервые.

Вокруг талии женщины обвилась большая чёрная змея, глаза которой тоже светились тем же зловещим алым.

Ноари колдовала. В руках у ведьмы я заметила небольшой странный шарик, который та непрестанно прокручивала между пальцев, продолжая смотреть на моё обездвиженное тело. И что-то беззвучно шептала.

Я попыталась дёрнуться, но ожидаемо не смогла пошевелиться. Паника внутри меня всё нарастала. Я лихорадочно думала, как сопротивляться обезумевшей ведьме. Сильной ведьме, к моему фатальному невезению.

Как назло единственный, кто мог помочь и вызвать Ренара (а я не сомневалась, что звать нужно именно его, чтобы усмирить ополоумевшую мамашу), спал на жёрдочке и не подавал признаков жизни.

Мелькнула страшная мысль, что фамильяра могли околдовать, набросив на птицу чары беспробудного сна. Потому что как ещё можно было объяснить то, что Корб даже не шелохнулся, когда на меня начали воздействовать чужие силы?

Хотелось сказать Ноари всё, что я думала о её наглом вторжении в мою личную жизнь, но язык присох к нёбу. С удивлением и злостью на саму себя ощутила, как в глазах защипало и по щекам покатились жгучие слёзы.

Самое ужасное — чувствовать себя жалкой. Беспомощной, бесполезной… совершенно обычной!

Можно было бы малодушно закрыть глаза, не смотреть на исказившееся злобой красивое лицо ведьмы. Но я не стала.

Вложив в свой взгляд все эмоции, что переполняли меня, я смотрела прямо в светящиеся алым глаза Ноари и транслировала ей свои проклятия.

Тяжесть, давившая меня к простыням, всё нарастала. В какой-то момент я почувствовала, что дышать уже просто нечем. Верхнюю губу опалило чем-то горячим. Кажется, у меня из носа пошла кровь…

Я уже отчаялась и готовилась к худшему. Сознание туманилось, перед глазами плясали тёмные пятна. Поэтому то, что произошло в следующий миг, сначала показалось мне моим предсмертным бредом.

Иначе как объяснить вылетевшую из петель дверь, с грохотом впечатавшуюся в стену и разлетевшуюся на щепки? Как объяснить неуловимый взгляду тёмный смерч, снёсший ведьму и выбивший из её рук пресловутый шарик?

Лишь на пятой секунде я ощутила, что меня перестало вдавливать в кровать. Широко распахнув глаза, сделала глубокий вдох. С хрипом, засипев, как простуженный пьяница. Я жадно вдыхала воздух на всю полноту лёгких, а горячие слёзы продолжали орошать мои щёки.

На исходе минуты ко мне вернулся контроль тела. Кончики пальцев покалывало, как после продолжительного онемения, но это была сладкая боль.

Я моргнула, заставляя себя отвлечься от эгоистичных мыслей, и нашла взглядом ведьму.

Ноари Обскур де Сид лежала на полу, крепко придавленная к ковру сыном. На Ренара было страшно смотреть: черты лица обострились, глаза метали гром и молнии, а вместо насмешливой улыбки губы его исказила гримаса ярости.

— Как. Ты. Посмела?! — отрывисто прошипел он матери, бросив всего один быстрый взгляд в сторону и тут же вернувшись к своей родительнице. Я проследила за направлением, куда смотрел высокий лорд, и заметила тот самый шарик, который сейчас, словно в насмешку, идеально подсвечивал тонкий луч лунного света.

Может, ведьма и ответила бы, но Ренар сам не замечал, что одной рукой держал свою мать за горло.

— Ты как? — спросил он меня, отвернувшись от ведьмы.

— Жива, — прохрипела я. А после потянулась к опасному предмету. — Лучше это убрать.

— Не трогай! — крикнул Ренар, и я замерла на полпути к неведомому оружию. А Ренар тут же пояснил свой запрет: — Это улика. На нём остались её отпечатки и след её магии. Не стоит путать следствие и добавлять им лишней работы.

Я кивнула и попятилась к стене. Не трогать так не трогать. Я хоть и была любопытна, но чувством самосохранения всё же не обделена.

Ренар вернул всё своё внимание к матери и только сейчас заметил, что его пальцы крепко сжимали хрупкую женскую шею. Лорд убрал руку и повторил свой вопрос уже более холодным тоном. Я бы даже сказала, ледяным.

— Как ты посмела напасть на мою жену? Как ты посмела использовать против неё шар инквизиторов?!

Шар инквизиторов? Я удивлённо моргнула. Нам в школе не рассказывали о подобном оружии… А стоило! Вон какая мощная штука, оказывается.

— Она не твоя жена, — хрипло рассмеялась Ноари. — Я прекрасно чувствую, что ты даже не прикоснулся к ней. Да, ты обманул короля, но не будь так наивен — родную мать тебе не одурачить.

— Моя личная жизнь тебя не касается, — обрубил Ренар. — А вот то, что ты натворила, станет достоянием гласности. Если ты надеялась, что я оставлю это всё между нами, то просчиталась. Готовься к суду, мама.

Стоит ли говорить, что в эту ночь я больше не уснула. Стоило Ренару уйти, прихватив с собой и свою мамашу, как я кинулась к фамильяру. Мне очень не нравилось состояние ворона. Словно птицу поместили в стазис.

Первичное прощупывание не дало никакой подсказки. Я кинулась к своему сундуку с травами и зельями, — благо он был доставлен в мои покои сразу по прибытию.

Нервно кусая губы, я выхватывала один пузырёк за другим, но тут же убирала их обратно, не находя нужного. А Корб всё спал, и лишь едва заметные вдохи-выдохи отличали его от давно умершего чучела.

— Где же оно? — воскликнула я, теряя самообладание. И тут же рука наткнулась на нужный пузырёк. Зелье бодрости, сваренное по старинному рецепту, который передавался в нашем роду из поколения в поколения. Обычно достаточно пары капель, чтобы поднять с постели даже самого сонного человека. Я же решила не ждать чуда и налила в чашку грамм двести.

Дрожащими от волнения за фамильяра руками я поднесла тонкий фарфор к клюву птицы. Чуть запрокинув голову Корба, (совсем немного, чтобы не захлебнулся), я тонкой струйкой начала вливать в горло ворону волшебное зелье.

Сначала ничего не происходило, и я начала всерьёз бояться, что не смогу помочь Корбу. Но тут ворон закашлялся, начал отплёвываться и размашисто бить крыльями по моим рукам.

— Ты что творишь, безумная?! — вытаращив глаза, прохрипел Корб. — Вздумала избавиться от своего фамильяра?