Влюбленные в Лондоне. Хлоя Марр (сборник)

– Я думала, ты очень хорошо справляешься, – сказала тетя Джо. – Нам всем очень понравилась твоя маленькая… Брр!

– В чем дело, Джо? Только не говори, что я по ошибке положила тебе в чай сахару.

Джо ни в коем случае не собиралась этого говорить.

– Нет, золотко, конечно, нет, – рассмеялась она. – Такой глупости ты никогда сделала бы. У вас ведь чай такой, как вы любите, дорогая?

– Абсолютно, – отозвалась Клодия. – Спасибо.

– Просто на минуточку вкус стал немного странный, и я подумала… – Закрыв глаза, Гарри сделала героический глоток. – Очень вкусно. Так что ты говорил, Кэрол?

– Понимаете, следующая моя пьеска будет совершенно иного рода.

– Разнообразие, – пробормотала Бибс. – Пряная приправа жизни. Многообразие форм… – Она как будто нащупывала метафору.

– Да, милая, но зрителю нет дело до многообразия форм. И критикам тоже. Они любят знать, чего от тебя ждать. Кэрол Хиггс, тот, кто написал… – Он повернулся к Клодии. – Как она называлась?..

– О, Кэрол, милый! – рассмеялась Клодия.

Он взаправду возненавидел ту пьесу, да? Теперь она понимала, что это была не слишком удачная пьеса, но он действительно написал большую ее часть и не должен испытывать такой горечи. «Наверное, это как выбирать новое платье, – подумала она, – а после так себе в нем не нравишься, что выбросить хочется».

– Ты хочешь сказать, – снова завела тетя Гарри, – что возьмешь себе псевдоним? Как твоя тетя? Но в остальном останешься Кэролом Хиггсом?

– С удовольствием. Хорошо одетым мужчиной, который называет себя Кэрол Хиггс.

– Но ведь Кэрол можно оставить, правда, милый? – спросила Джо. – Не хочется думать, что ты от всего отказываешься.

Кэрол, намазывавший медом булочку с маслом, помахал ножом в сторону Бибс.

– Да, но вот ее никогда не называли Барбара. Бибс с самого рождения была Бибс. А ты что думаешь, Эми?

Эми поставила чашку на стол с очередной непроницаемой улыбкой Моны Лизы.

– Я? Боюсь, я довольно современных взглядов.

Никому не хотелось спрашивать, что это за взгляды, и Клодия предложила:

– Разумеется, ты мог бы назваться Льюисом Кэролом, – и первая рассмеялась, показывая, что говорит не всерьез.

Тетя Эми кивнула:

– Думаю, мы с Клодией понимаем. Верно, Клодия?

Клодия, которая до сего момента пребывала в нерешительности, сочла, что понимает, и тете Эми кивнула в ответ авторитетно – как истинная актриса, играющая роль истинной актрисы. Очень скоро она будет играть роль жены, истолковывающей и ставящей своего мужа.

– На мой взгляд, ты очень мудрый, дорогой, – сказала она Кэролу. – А теперь поговорим серьезно. Какое имя выберем? – Она весело оглядела собравшихся за столом. – Какое у тебя второе имя? Забавно, а я и не знаю!

И тут же ей стало ясно, что она выпалила что-то неуместное. Тетя Джо чуть покраснела. Тетя Гарри поджала губы. Тетя Эмили улыбнулась загадочно, точно тут она на своем поле. Только тетя Бибс осталась бесстрастной: ее губы шевелились, ее телом завладел неземной дух.

– Что в имени? – говорил дух. – Вот малая былинка, что цветет. Будет ли пахнуть она иначе, хоть розой назовем ее, хоть нет.

– Это, красотка, – сказал Кэрол, – скелет в шкафу или тайна Синей Бороды. Однажды я, возможно, тебе шепну, но…

– Тебе придется громко произнести его вслух в церкви.

– И я это сделаю. А, ладно… Мугридж. Скажи «Ах!», если хочешь, но не говори «Что-что?».

– Ах! – сказала Клодия.

– Он был дурным человеком, – храбро произнесла Джо.

Клодия подождала развития темы: на свете есть множество разновидностей «дурного»… Она говорит про… Тетушка Эми с видом местного авторитета по части секса, который признает, что Клодия скоро станет ей ровней, кивнула. Именно это они имели в виду.

– Но почему ты…

– Мой крестный. Он был большим лучшим другом моего оцта. Какое-то время.

– Он убил твоего отца.

– Тетя Гарри!

– И твою мать.

– Ах, ну…

– А теперь имеет наглость называть себя лорд Шеппи.

– Должен же он был взять себе какое-то имя. Не мог же он стать лордом Мугриджем.

– Я и не знала, что пэрство жалуют соблазнителям и убийцам.

– Еще как. Если только у них достаточно денег.

Поймав встревоженный взгляд Клодии, тетя Джо сказала:

– Думаю, Гарри, Кэрол предпочтет на свой лад рассказать семейную историю нашей дорогой Клодии.

Тетя Гарри шмыгнула носом, а тетя Эми, которая все отдала ради любви или в этом себя убедила, сказала мягко:

– Он, наверное, очень был к ней привязан. Он так и не женился.

– Такому, как он, и незачем, – ядовито парировала тетушка Гарри.

Кэрол бросил на Клодию взгляд, означавший «Прости, дорогая, подожди, когда останемся одни», а вслух весело сказал:

– Ну раз и Шекспир, и Мугридж исключаются, кто остается? Как насчет анаграммы от Кэрол Хиггс? – Взяв карандаш, он начал деловито карябать. – Лучшее, что выходит, – Кэрли Хоггс. Не могу же я стать Кирохом Гэгсом, верно? Вечно какой-нибудь буквы не хватает, вот в чем беда. Если взять откуда-нибудь «а», можно заделаться Кэгом Хоралом. Здрав будь, о жизнерадостный Хорал! Хорал Холмс потянулся за своей скрипкой. Вот придешь ко мне и попросишь: «Хорал, дай мне денег».

– Джон Питерсон, – сказала вдруг, не открывая глаз, Бибс.

Все уставились на нее.

– Ничем не хуже любого другого, – изрекла Гарри, войдя в роль главы семьи.

– Мне нравится, – согласилась Клодия.

– Нравится? Это чудесное имя – Джон Питерсон. Простое, исполненное достоинства и не слишком надуманное. – И Клод радостно продекламировал:

Джон Питерсон.Не надевал жилетку он,А в городе БрюггеИзбавился от брюк.

Все рассмеялись, и скелет убрался назад в шкаф.

3

– Они намного старше тебя, да? – спросила Клодия в такси. – Я хочу сказать, для тетушек.

– Отец был младшеньким в семье, на двадцать лет моложе Гарри. Они его вырастили. Потом они вырастили меня.

– Что случилось, дорогой? Или не хочешь рассказывать?

– Конечно, хочу. – Он внезапно ее поцеловал. – Я люблю тебя, дорогая. Только ты никогда меня не бросай… Отец был для тетушек всем. Особенно для Джо и Гарри. Думаю, особенно для Гарри. Он был единственным ребенком в семье, одним – на четырех старых дев. А потом у них появился еще один. На сей раз девочка. Моя мать. Они к ней не ревновали, она просто была очередным младенцем. Возможно, ей не нравилось быть младенцем, или ей не нравилось, как отец позволял собой вертеть, или ей не нравилось жить с ними под одной крышей. Так или иначе, когда мне было год от роду, она сбежала с одним парнем. Они уехали за границу и разбились на его машине во Франции. Думаю, тетушки и папа надеялись, что она все-таки к ним вернется. Тетя Джо рассказала мне все, когда я поступил в Кембридж, но, разумеется, я семейную историю уже слышал. От Бибс и Эми. Тетя Гарри старалась представить все так, будто он намеренно ее убил, а когда не получилось, то стала утверждать, будто он был пьян. Не понимаю, при чем тут обязательно спиртное. Отец умер год спустя, тетя Гарри утверждала, что от разбитого сердца. Родителей я никогда не знал, они для меня ничего не значат, а потому не могу расчувствоваться или испытывать что-то к этому Шеппи, как он теперь зовется. Опять же я занял место младшенького в семье, меня и избаловали, но, к счастью, не слишком сильно. Во всяком случае, мне удалось выжить.

– Ох, Кэрол! – от всего сердца воскликнула Клодия. А потом встревоженно спросила: – Ты хочешь, чтобы, когда поженимся, мы жили с ними?

– Упаси господи! – отозвался Кэрол.

4

Нет на свете женщины, не извлекавшей бы определенного удовлетворения из свадеб, причем это удовлетворение совершенно не зависит от степени ее знакомства с брачующимися. Конечно, оно не лишено эгоизма. Возможно, она вспоминает день собственной свадьбы или предвкушает счастливый день, который выпадет ей в этом году, в следующем, когда-нибудь. Она может критиковать или даже восхищаться подвенечным платьем невесты и шляпками подружек. Но свадьбы удовлетворяют ее глубинную, вероятно, неосознанную тягу к созиданию и порядку. Они подтверждают, что жизнь и дальше будет идти своим чередом: вот еще одного мужчину пристроили к делу… Или у ее эмоций могут быть иные причины…