Влюблённый в смерть

Электрический свет в вагоне мигнул. Боб дотронулся до волос Джесси, погладил его по щеке, встретился с ним взглядом и испугался темноты его зрачков. Джесси плавно потянул его на себя. Соскользнув с кресла, Боб сел ему на колени. Они рассматривали друг друга, едва не соприкасаясь носами.

Джесси погладил его поясницу - легкое нажатие, круговое движение - и Бобу показалось, что у него начинается горячка. Он почувствовал себя больным и слабым, боясь потерять равновесие, ухватился за плечи Джесси. Рубашка Джесси прилипла к внезапно вспотевшим ладоням, и Боб потянулся к его коже - погладил шею, прикоснулся к подбородку, дотронулся до мочки уха. Как слепой, он наощупь изучал лицо Джесси, трогал бороду, тер губы. Десятки раз он видел, как это делает Джесси, и теперь чувствовал себя хозяином мира, от того, что ему позволили повторить этот жест.

Джесси положил руку между лопаток Боба, второй снова нажал на поясницу. Только теперь, прижавшись пахом к паху Джесси, Боб заметил собственное возбуждение. Брюки давили и натирали. Член под одеждой ныл и горел. Дыхания не хватало. Гонясь за глотком свежего воздуха, Боб откинул назад голову, выгнулся и толкнул вперед бедра.

Целуя его подбородок, Джесси подхватил Боба под ягодицы и уперся в них членом.

Боб кончил и ощутил пустоту и дурацкое чувство потери. Казалось, он забыл о чем-то важном. Со странной поспешностью, срывая пуговицы, он распахнул рубашку Джесси и прикоснулся дрожащей рукой к его груди. Дотронулся до шрама, зацепил сосок. Ощущать под пальцами нежную кожу и крепкие мышцы было настолько приятно, что Боб повторил движение несколько раз. Джесси зажмурился, Боб через два слоя одежды почувствовал тепло его спермы.

Они сидели посреди вагона между креслами. Джесси открыл глаза и усмехнулся. Он выглядел юным и беззаботным. Светился радостью и самодовольством. Казалось, он вот-вот скажет или сделает что-то сумасшедшее, невероятное и захватывающее. Наверняка, его выходка обрадует Боба, вот только Боб сомневался, что его сердце выдержит новое потрясение. Потому, прежде чем Джесси успел что-то сказать или сделать, он подался вперед и поцеловал его. Боб никогда раньше не целовался. Не мечтал о поцелуях и не представлял их. Он удивился, когда борода Джесси царапнула его подбородок. Удивился тому, как вспыхнули губы, как закружилась голова и загорелось лицо. Воздух стал вдруг не нужен. Боб впился в Джесси, руками опутал его шею, ногами обнял бока.

Бобу показалось, что Джесси смеется, ему показалось, они смеются вместе. Он чувствовал, как быстро бьется сердце Джесси, чувствовал вибрацию в его груди и наслаждался горячим и мокрым вкусом табака у него во рту.

В следующую минуту раздался выстрел, Джесси оттолкнул Боба и метнулся к окну.

– Вуд мертв, - закричал кто-то.

*** Боб резко сел и огляделся. Вуд лежал, раскинув руки, на скрученном одеяле. Его грудь медленно вздымалась. Во сне он что-то беззвучно шептал.

Первые солнечные лучи пробились через серые занавески. Боб встал и вышел во двор. Он умывался холодной водой, пока не замерз.

За воротами дети играли в ковбоев и индейцев. Двое мальчишек с перьями в волосах поймали малыша в зеленом сомбреро, повалили в грязь и игрушечным ножом пытались снять с него скальп.

– Нужно начинать от правого уха.

От неожиданности Боб подпрыгнул. Он не заметил, как Джесси подошел и встал рядом. По телу Боба пробежали мурашки, внутренности свело от странного предвкушения.

– Поверни его голову, прижми коленом спину и режь от правого уха, - продолжал Джесси наставлять мальчишек.

Они смотрели на него разинув рты. Боб поймал себя на том, что и сам сейчас выглядит не лучше. Он попытался привести в порядок мысли, избавиться от сумасшествия сна и вернуть себя в реальность. Это было трудно. Изо всех сил Боб старался дышать ровно и не смотреть на Джесси. Потому что, когда он смотрел на Джесси, ему хотелось пригладить его взлохмаченные ветром волосы, поправить воротник рубашки и поцеловать его.

Потому Боб сосредоточился на детях. Подражая Джесси, он начал тоже давать советы. Вскоре он и Джесси перебивали и перекрикивали друг друга.

Сегодня Джесси проснулся в хорошем настроении - он часто шутил и плотно поел, вопреки своему обыкновению. За завтраком он рассказывал о том, что, скрываясь от властей, однажды жил два месяца в индейской резервации. Он высмеял плохой аппетит Дика и заставил его выпить полный кувшин воды, ссылаясь на охотничьи традиции индейцев. Воины Апачи всегда много пьют перед охотой, чтобы избежать слабости, дрожи и головокружения в решающий момент.

В это утро Джесси находил тысячи забавных мелочей в обыденных вещах. Он заметил, что Чарли мнет хлебную мякоть, как монах перебирает четки и рассказал, что встречал францисканского священника, который жил с индейцами-людоедами. Бывший служитель господа с гордостью носил куриную кость к нижней губе и говорил, что более чистого и невинного народа нигде не встречал.

После завтрака они разделили обязанности по дому. Боб отправился в конюшню убирать навоз и менять воду в поилках. Земля подмерзла. Но в конюшне было тепло. Запах лошадиной шерсти с детства ассоциировался у Боба с уютом. Жажда действий съедала Боба изнутри. Покончив с обязанностями, он вычесал лошадей и протер седла.

Когда он вышел на улицу, солнце стояло в зените. Облокотившись на забор, Чарли и Дик жевали табак и сплевывали на дорогу. Мимо ворот три мерина тащили большую телегу. В телеге визжали свиньи.

Боб оперся на забор в шаге от Чарли и подставил лицо осеннему солнцу.

– О чем вы говорили?
– спросил Чарли Дика.

– Джесси сказал, что собирается ограбить банк в Плат-Сити. Сказал, до него дошли слухи, будто один из нас стучит полиции, а второй спелся с бандой Долтонов. Сказал, если кто-то надумает сбежать, он позаботится о том, чтобы о награде за его голову узнали все воры и убийцы Канзаса.

– Это не может быть правдой, - пробормотал Чарли.

– Что? Награда?

– Нет, то, что один из нас спутался с полицией. Какой идиот станет стучать на самого себя?

– Губернатор дает десять тысяч за голову Джесси, - Дик оглянулся через плечо.
– И обещает полную амнистию тому, кто его сдаст. Меня больше интересует, кто крутит с Долтонами.