Вне пределов

— Обычная пятница. Мой парень из продуктового магазина забыл разбудить меня перед уходом на работу. — Я бросаю на него свирепый взгляд, но через несколько секунд мои губы расплываются в улыбке. Десять секунд — рекорд по продолжительности моей злости на него. Обожание в его глазах, когда он смотрит на меня, слишком обезоруживает. — Кофе. Тренировка. Я закончила дизайн визитной карточки и баннера для выставки. А затем я получила свою дозу Морган.

— Ты имеешь в виду детскую дозу?

Его правая бровь слегка приподнимается.

Я наполняю голубые пластиковые стаканчики лимонадом, пока его мама кричит на весь дом, зовя его сестер есть.

— Нет. Доза Морган. Просто детская доза подразумевает, что моя матка взывает ко мне, а я успокаиваю её другими способами. Я говорила тебе, что на этой неделе Морган начала улыбаться, по-настоящему, а не как младенец. Она такой радостный ребёнок. У неё нет колик. Она суетится, когда хочет есть, но на этом всё.

— Наслаждайся пока можешь. — Шерри подмигивает мне, забирая из моих рук почти пустой кувшин. — Если ты выйдешь замуж за моего бунтаря и заведёшь от него детей, велика вероятность, что у вас будут хронически капризные малыши. У всех наших детей были колики. В роду Кэллоуэев силен ген сварливости, и он передался от Скотта.

Скотт передает Гриффину тарелку с бургерами.

— Мне ничего неизвестно об этом гене сварливости. У моей жены живое воображение.

Все смеются. Гриффин не отшатывается в страхе при упоминании о свадьбе и детях с девушкой, которую он знает всего несколько месяцев. Мне нравится верить в судьбу.

Вообще, мне нравится верить во всё, что связано с жизнью Гриффина и его семьи.

— Суэйзи, как поживает твоя мама? Мы давно её не видели. Ты должна была пригласить её на ужин, — говорит Шерри.

— У неё все хорошо. — Я сажусь за стол. — В последнее время приходится пропускать наши традиционные ужины по четвергам, так как я теперь работаю допоздна, но вчера вечером мы всё же смогли вместе полакомиться замороженным йогуртом. Грифф предложил мне пригласить её сегодня на ужин, но она сейчас посещает курсы виноделия или что-то в этом роде. Её психотерапевт посоветовал ей больше общаться.

— Я хочу татуировку. — Хейли садится рядом со мной. — И я больше не ем мясо.

Она прикрывает тарелку рукой, когда Гриффин пытается передать ей гамбургер.

— Я тоже хочу татуировку.

Хлоя вздергивает подбородок и улыбается.

— Заткнись. Тебе всего пятнадцать.

Хейли бросает на неё сердитый взгляд.

— Я хочу проколоть нос, как у мамы Энджи.

Софи постукивает себя по носу.

— А я хочу, чтобы мой старший отпрыск извинился за то, что был ужасным примером для подражания.

Шерри бросает взгляд на Гриффина, когда тот занимает место по другую сторону от меня.

— Господи… — Скотт склоняет голову: —…пожалуйста, дай мне терпения вырастить трех девочек. Пожалуйста, помоги ученым найти лекарство от рака и гена сварливости Кэллоуэй. — Все смеются. — И спасибо за Суэйзи, луч света в нашей сумасшедшей семье. Аминь. Давайте поедим.

Гриффин кладет руку на мою обнаженную ногу и нежно сжимает её.

Ага. Знать интимные подробности о жизни совершенно незнакомого человека — это вполне естественно.

— Я серьезно. Хочу, чтобы на моей шее красовался символ бесконечности.

Хейли добавляет ломтик сыра, соленые огурцы, кетчуп, салат и помидор на свою булочку для гамбургера.

— Тебе семнадцать. По закону ты не можешь сделать татуировку.

Шерри пренебрежительно качает головой глядя на Хейли.

Я не только ошибочно считаюсь нормальной за этим столом. Я также единственная блондинка с голубыми глазами. У всех в семье Гриффина темные волосы и насыщенные карие глаза. Его маме сорок восемь — на два года больше, чем моей маме, — и она выглядит как старшая сестра, а не как мама. Четыре женщины с длинными густыми волосами каштанового цвета и двое мужчин спортивного телосложения, с обаятельными улыбками и озорным блеском в глазах. И вот появилась я — Златовласка.

Я люблю эту семью.

Порой я размышляю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не была слишком одарённой в детстве, а затем не превратилась в заурядную личность. Появились бы у моих родителей ещё дети? Были бы мы дружной семьёй, которая каждый вечер собиралась бы вместе и обсуждала типичные проблемы родителей и подростков, такие как татуировки и пирсинг?

— Возможно, получится набить татуировку с согласия родителей. В некоторых штатах это возможно.

Все взгляды устремляются на Гриффина. Он качает головой.

— Не смотрите на меня. Я был совершеннолетним, когда делал свои. Я не знаю законов Висконсина.

— Нет причин для продолжения этой дискуссии, потому что у тебя нет согласия родителей.

Шерри одаривает Хейли самодовольной улыбкой.

— Никто её не увидит, если я не соберу волосы в пучок или высокий хвост.

— Никто её не увидит, потому что у тебя её не будет, — говорит Скотт.

— Это всего лишь крошечная татуировка! У Гриффина они повсюду, возможно, даже в местах, о которых мы не знаем. Держу пари, у него и на заднице есть татуировка.

Гриффин с набитым ртом опускает подбородок, так что все смотрят на меня, ожидая подтверждения. Кажется, что моя кожа сейчас такого же оттенка, как и зонтик над нами.

— Правда, Суэйзи? — спрашивает Хлоя.

— Я… ну…

Потрясающе. Двое любопытных родителей и три девочки — семнадцати, пятнадцати и одиннадцати лет — ждут моего ответа.

В данный момент моя любовь к этой семье ослабевает.

— Было бы проще, если бы я всем показал?

Гриффин откидывается на спинку стула и расстегивая свои поношенные, выцветшие джинсы.

Я отворачиваюсь от него и закрываю лицо руками.

— Не снимай штаны, Грифф.

Из груди Скотта вырывается низкий смешок.

— Я хочу посмотреть!

Софи подпрыгивает на стуле и хихикает, не понимая, что разглядывать задницу своего старшего брата неприлично, особенно за ужином. Ей одиннадцать. Она поймет это через несколько лет.

Хейли ворчит и отправляет в рот кусочек салата, после чего все возвращаются к еде.

Гриффин наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Серьезно, детка? Из всех сидящих за этим столом ты отвернулась и спрятала лицо от перспективы увидеть мою задницу?