Вне времени

– Асмодей — архидьявол, - вмешался Реджис.
– Это были демоны, а не дьяволы.

– Откуда ты знаешь?
– спросил Джарлакс.

– Мы уже проходили это в землях Кровавого Камня, - напомнил Реджис.
– Поверь мне — у меня на глазах леди Инкери превратилась в глабрезу, уже знакомого мне демона.

– В тебе, друг мой, я не сомневаюсь, - сказал Джарлакс, когда тот же самый ассистент Доннолы снова сунул голову в комнату, - но дьяволы тоже на такое способны, и многие напоминают...

– Не дьявол, - сказал другой дроу, входя в комнату нетвёрдой походкой. Его левая рука была плотно прижата к боку.

– Глабрезу.

Джарлакс вскочил из-за стола и бросился на помощь своему раненому солдату. Доннола крикнула помощнику найти подходящего жреца.

– Жить буду, - заверил их Браэлин Джанкуэй, всё равно усаживаясь в предложенное Джарлаксом сидение.

– Глабрезу?
– спросил его Джарлакс.

Браэлин кивнул.

– И чазмы, и другие. Все демоны. Выдающееся собрание, сосредоточенное сейчас в Невервинтерском лесу, но мне кажется, что они явились из самого города в погоне за Реджисом.

Он повернулся и подмигнул Реджису.

– Ты уже дважды обязан мне жизнью, полурослик. Может, Джарлаксу стоит платить мне из твоего кармана.

– Дважды?

– Женщина с луком на берегу озера в Долине Ледяного Ветра, - объяснил Браэлин.
– Думаешь, это твой собственный выстрел оказался таким удачным?

Какое-то время губы Реджиса шевелились слишком быстро, чтобы произнести настоящие слова, потом наконец он сумел выпалить:

– Это был ты?

Браэлин слабо рассмеялся, после чего закашлялся кровью.

– На севере есть хоть что-нибудь, за чем не следит Джарлакс?
– спросил Реджис полным сарказма голосом.

– Нет, если это в моих силах, - ответил Джарлакс, растирая Браэлину спину и пытаясь облегчить очевидную боль раненого солдата. К счастью, вскоре в комнату ввалились двое клириков со священными символами в руках, полурослик и дварф.

Джарлакс отступил в сторону, когда они принялись трудиться над Браэлином. Убедившись, что раны дроу не смертельны, он позволил себе задуматься над насущными делами. Он не сомневался в истинности докладов Реджиса и Браэлина; в конце концов, поклонники Асмодея в Глубоководье набрали такое влияние благодаря тому, что в последнее время демоны стали появляться по всему Фаэруну. Некоторые глупые люди, напуганные и отчаявшиеся, верили, что союз с законопослушными дьяволами каким-то образом окажется лучше, чем угроза непредсказуемых демонов.

Джарлакс признавал, что в этом есть доля истины, но лишь в определённых обстоятельствах. Дьяволы были более предсказуемы, чем демоны, которые обычно являлись всего лишь жуткими машинами для убийства, отличавшимися даже меньшей тонкостью, чем требушет, швыряющий в деревню горшки с огнём. Загвоздка заключалась в том, что избавиться от дьявола, особенно от такого, которому ты должен, всегда было сложной и дорогостоящей задачей.

Но с Глубоководьем он разберётся потом. Более срочный вызов включал в себя лорда-защитника Невервинтера и его странных сообщников.

– Демоны, - прошептал он неслышно, чтобы сосредоточить мысли. Джарлакс подозревал, что источник этих незванных гостей по всему побережью Меча может оказаться тем же самым, из которого в земли Кровавого Камня не так давно явилась Малкантет, королева суккубов.

Ему нужна была информация, и срочно — и наёмник догадывался, кто лучше всего сможет её для него добыть.

– Так хорошо вернуться в края, которых я никогда не видала, - заметила Амбергрис О'Мол, вприпрыжку следуя по дороге со своей здоровенной двуручной булавой, Крушителем Черепов, на плече.

– Как ты можешь вернуться, если никогда их не видала?
– подколол её спутник — её любовник и лучший друг, Атрогейт. Толсторукий дварф нашёл сегодня утром несколько свежих коровьих лепёшек, чтобы лучше уложить свою большую чёрную бороду, и этот аромат казался Амбер опьяняющим.

– Знаю я местечко, куда ты ещё не скоро вернёшься, умник.

Атрогейт в ответ громко хмыкнул, хотя не в первый раз слышал такое от Амбер и знал, что его влюблённая спутница говорит не всерьёз — или, по крайней мере, ей не хватит выдержки исполнить свою угрозу.

– Слышь, у тебя ноги не устали?
– спросил Атрогейт.
– Если чё, я свинью вызову.

Он схватился за сумку, в которой хранилась статуэтка, используемая для призыва волшебного адского борова.

– В тебе-то свинью я всегда могу вызвать, - заметила Амбер, не в силах сопротивляться.
– Но нет, любимка, давай пройдёмся, поскачем и потанцуем. Ох, какая ж она красотулька!

Амбер окинула взглядом всё небо, ярко-синее и усыпанное пушистыми белыми облаками, но Атрогейт просто с восхищением смотрел на неё, ответив:

– Ещё какая!

Они шли всё утро, болтая и наслаждаясь прогулкой, рассчитывая скоро возвратиться в Кровоточащие Лозы, хотя оставили это место далеко позади. День выдался тёплым для этого времени года, но зима держала свои позиции, и караваны пока что не отправились в свои весенние путешествия, отдав весь тракт в распоряжение дварфийской пары. Что ещё лучше, сейчас они снова подошли к береговой линии, почти обогнув Топи Мертвецов, и запах болота быстро сменился освежающим ароматом соли и моря.

В поисках места, чтобы остановиться и перекусить, они наткнулись на дорогу, отходящую от Торгового тракта на запад, и пройдя по ней до следующего подъёма, увидели океан... и что более важно, простую серую крепость с плоским центральным зданием и двумя башнями по бокам.

Амбер достала грубый рисунок, сделанный для неё Джарлаксом, и кивнула Атрогейту.

– Терновый Оплот, - сказала она.

– Чтоб как раньше, её и за миллион золотых не отстроишь, - посетовал Атрогейт, поскольку форт действительно был не слишком впечатляющим и не обладал стратегической ценностью.
– Ну, значит Каменную Шахту устраивает. Пойдём посмотрим, чего сможем. Должны ж у них найтись деньжата на хороший пир!

Они спустились по неровным камням к тому, что казалось подъездной дорогой, хотя давно превратилось в спутанные лозы и мусор. Перед ними возвышались главные ворота крепости: пара огромных, окованных железом деревянных дверей, с виду способных сдержать целую орду великанов. Когда-то, но не сейчас, поскольку они створки нараспашку, у одной не хватало верхних петель, из-за чего она покосилась, оставляя достаточно широкую брешь, чтобы дварф прошёл, не сгибаясь, что, когда Атрогейт это заметил, и доказал желтоволосый дварф, вышедший наружу и отступивший в сторону. Дварф скрестил крепкие руки на груди, на верхней был надет щит, в другой была булава.