Внимание - чудо-мина !
Шрифт:
"Вундер-мине" он устанавливает прямо на столе. Ставит антенну - ведь без антенны эта мина не сможет принять сигнал русских. Требуется заменить поврежденные при взрыве сюрпризной мины радиолампы, проверить контакты приемника... Что с питанием, нет ли утечки тока? Каждые три минуты приемник включается и отключается. Все сделано на высоком профессиональном уровне, культура работы не хуже немецкой. Это чувствуется во всем, даже в том, как произведено сращивание проводников, как изолированы места сращивания...
Неужели она сработает, эта "вундер-мине"?..
Значит, нет больше в Харькове
Как разбудить "спящую красавицу" "Тосю" - Маринов знает. Когда разбудить ее - вот в чем вопрос.
Вечером полковник Маринов докладывает генералу Олевскому:
– Оставленное нами в Харькове подполье понесло тяжелый урон. Комендант генерал Браун лютует вовсю. Среди .заложников оказалось на нашу беду много подпольщиков. Связь с подпольем прервана. Группа "Максим" молчит. Последняя радиограмма оттуда: "Гости сняли фотографию "Фроси". По нашему коду это значит...
– Знаю, знаю, что это значит, - перебивает генерал полковника- еще ничего не потеряно. Важно выяснить, кто поселился у "Тоси". На "Тосю" я крепко надеюсь. Полюбилась мне та дивчина!
– Связные пока еще не возвращались. Жду со дня надень. Не зная, кто поселится у "Тоси", не считаю себя вправе будить "спящую красавицу".
– Ждать бесконечно мы не можем, - напоминает генерал.
– Иначе вообще сорвется вся свадьба...
– Уметь ждать, - тихо говорит полковник, - иногда на войне это самое главное, Георгий Георгиевич.
– По радио немцы сообщают, что в Харькове им удалось разминировать большую часть мин...
– Брехня!
– зло выпаливает полковник.
– За мины они принимают наши макеты. Если верить всему, что они болтают...
– Знаю, знаю, - успокаивающим тоном говорит генерал.
– Иногда на войне самое главное - не горячиться, не лезть в бутылку!..
"Арбайтсамт" - биржа труда.
Одна из тысяч вывесок на немецком языке, появившихся в первые же дни оккупации в городе.
Но "Арбайтсамт" - одна из важнейших вывесок. За дверью "Арбайтсамта" новая власть решает, жить человеку впроголодь или умереть медленной голодной смертью. Или поехать в неволю, в неметчину, что хуже смерти.
Многое объясняет вторая вывеска, поменьше:
"ЗА НЕЯВКУ НА РЕГИСТРАЦИЮ - РАССТРЕЛ".
У биржи труда - длинная очередь харьковчан.
Утром СС-унтерштурмфюрер граф Карл фон Рекнер занимался вольтижировкой па манеже, только что открывшемся в городе для оккупационной элиты, теперь же, после контрастного (то ледяного, то горячего) душа, он прибыл на "Арбайтсамт" по поручению генерала.
Его вежливо, почти подобострастно встречает извещенный о визите адъютанта коменданта врач в белом халате. В вырезе халата виднеется воротник вермахтовского мундира с офицерскими "катушками" в петлицах и верхней матово-серебристой пуговицей.
– Мне, доктор, - несколько развязно говорит Рекнер, - нужна здоровая, красивая, сообразительная и, главное, надежная девушка. Из фольксдейчей, например, немок-колонисток.
– Ни одной
мне не попадалось здесь, герр унтерштурм-фюрер.– Ну, есть у вас девушки, желающие поехать на работу в рейх? Только добровольцы, настоящие добровольцы?..
– И таких пока что-то нет. Всех запугала большевистская пропаганда. Прошу в эту комнату, граф!
Он открывает перед Рекнером дверь, и тот, столбенея, видит большую комнату с голыми и раздевающимися девушками.
– Да там голые девицы!
– восклицает он в некотором замешательстве.
– Ну и что же, - отзывается врач.
– Здесь они проходят медицинскую комиссию. Вам будет легче выбирать.
В комнате врач снимает с вешалки и подает Рекнеру накрахмаленный белый халат.
– Кстати, утром здесь был с той же целью барон фон Бенкендорф, долго был, но так никого не выбрал. Прошу, граф, садиться!
– Вот как!
– отвечает Рекнер.
– А я думал, он не сможет заехать слишком много дел. Мины рвутся кругом...
За столом восседают два пожилых чиновника-немца, что-то записывают, заносят в какие-то карточки.
Карл фон Рекнер, усевшись за стол и напустив на себя серьезный вид, с явным интересом наблюдает процедуру врачебного осмотра в женском отделении.
Один из чиновников зачитывает внесенные в формуляр данные. Номер на харьковской бирже труда, имя и фамилия, время рождения, национальность, специальность, профессиональная группа, место проживания, особые приметы...
Незаметно бежит время. Проходит час, другой...
Гудит голос врача:
– Налицо азиатско-монгольская субстанция... Зубы в плохом состоянии... Наметить для выселения после войны в Сибирь...
Облизывая пересохшие губы, фон Рекнер замечает:
– Смотрите, доктор, что сделали с народом большевики - ни на одной из этих красоток креста нет!
К столу подходит необыкновенно красивая девушка. Фон Рекнер оглядывает ее снизу вверх и сверху вниз. На груди у девушки серебряный крестик. Пока врач бегло осматривает девушку, действуя бесцеремонно и автоматически, чиновник зачитывает ярко-оранжевый формуляр:
– Отец - репрессированный офицер. Из Коммунистического Союза Молодежи исключена в 1939 году. Уволена с радиозавода, на котором работала монтажницей. Затем работала продавщицей гастрономического магазина, официанткой кафе. Ныне безработная. Незамужем. Двадцать один год. Слабо знает немецкий язык: окончила десять классов средней школы...
– Пишите, - бесконечно равнодушным голосом диктует врач.
– Раса арийская, нордическо-фалийской субстанции, без примесей еврейской крови, а также без монгольских примесей. Пригодна для германизации. Зубы хорошие... Переводчик! Спросите - она в рейх желает ехать?
– Нет, господин доктор!
– по-немецки, не очень гладко, но понятно, отвечает девушка.
– Я хочу, чтобы победила германская армия и освободила моего отца! Хочу помогать Великой Германии здесь, в прифронтовом районе.
Граф Карл фон Рекнер медленно поднимается со стула.
– Доктор! Я беру эту девушку. Благодарю вас, мой дорогой эскулап! Такого парад-ревю я даже в парижском "Лидо" не видал. Я могу забрать эту туземку в натуральном виде или вы мне ее завернете?
Сидя за рулем "опеля" рядом с девушкой, Карл фон Рекнер говорит: