Внучь олегарха

Незадолго до этого печального события он мне много интересного рассказал. Например, что родился он не в двадцатом году, а в десятом, и даже успел МВТУ закончить. А затем и в Испании повоевать. А еще рассказал, куда пропали мои родители в девяносто первом и почему он отправил меня после этого в аспирантуру аж в Мексику, на экономический факультет Мексиканского национального автономного университета. Ага, с практически советским еще чисто инженерным дипломом — но, как он потом мне рассказал, он просто «договорился со старым приятелем». Договорился — и подготовил меня к тому, чтобы я заводиками нашими не просто владела, но и управлять ими могла, понимая, как это делать правильно. А потом еще и долго меня учил, как правильно жить в условиях накинувшегося на Россию дикого капитализма…

Выучил, и эти знания мне здесь и сейчас точно не помешают. Но вот со знаниями, как здесь и сейчас жить, у меня было негусто. Однако, как говорили древние братские товарищи — пока еще официально братские — дорога в десять тысяч ли начинается с первого шага — а я уже этот шаг сделала. Не по своей воле, конечно — но до конца этой дороги я дойти должна. Обязана — и деду обязана, и Свете Федоровой, и тысячам, миллионам других людей. Потому что я знаю, куда идти… ни в коем случае нельзя. А сейчас, похоже, можно будет туда и не идти, а вот куда…

В принципе, я могу людей привести куда-то, но уверенности в том, что я их не заведу в тупик, у меня нет. Поэтому лезть в «политику» мне точно не стоит. Но если попробовать людей повести с помощью «передовой техники»… Во всяком случае, попробовать стоит…

Глава 2

Во вторник первого сентября в институте началась учеба, и началась она буквально с места в карьер. То есть уже первого на лекции по математике нам, студентам, не стали рассказывать о том, как математика поможет стране дать небывалый урожай стали, а сразу же начали рассказывать то, что любому инженеру знать необходимо. И на трех парах только первая, сугубо вводная, на которой рассказали о том, какой в институте режим обучения и сколько народу отчислят после первого же семестра, не касалась собственно инженерной науки. И единственное, чем первый день в институте отличался от всех прочих дней было то, что расписание в этот день было «специальным» и семинары (которые в общем расписании приходились именно на вторники) не проводились.

И мне в МВТУ многое понравилось — в том числе и то, что для студентов работала довольно неплохая столовая, причем очень недорогая. А не понравилось то, что в столовой этой очереди были, на мой взгляд, слишком уж большими. Но имелся и сугубо «демократический» момент: желающие поесть без очереди могли зайти в столовую для преподавателей, в которой очереди хотя и наблюдались, но были очень небольшими. Вот только цены там были заметно повыше, и если жить на стипендию, то там ее и на пару недель не хватит.

Мне со стипендией вообще многое было непонятно: все поступившие ее получили. И первокурсникам ее платили аж по сто семьдесят рублей в месяц — больше, чем во многих других институтах. Раньше я не совсем понимала причину, заставившую того же Сталина ввести платное обучение в старших классах школы и институтах, ведь эта плата примерно равнялась стипендии за два месяца — но мне дед объяснил. Ведь если студент учится хорошо (то есть на «хорошо» и «отлично»), то за обучение ему платить не надо — а это было очень серьезным доводом в пользу усердной учебы. Ну а если он учится плохо, то ему и за обучение платить нужно, и стипендию ему, скорее всего, уже после первого семестра платить перестанут — и такой «студент» скорее всего место в институте занимать не будет. Были, конечно, детишки «уважаемых людей», которые едва не вылетали из институтов за неуспеваемость и на стипендию даже внимания не обращали — но таких было очень мало. А в МВТУ таких вообще не было.

Потому что поступить в «институт вообще» особой проблемы не составляло, в большинстве ВУЗов даже вступительных экзаменов не было и туда принимали всех, у кого аттестат был без двоек (то есть у кого аттестат вообще был, если человек хотя бы по одному предмету имел «неуд», то он получал просто справку о том, что «прослушал курс старшей школы»). Но в тех институтах, в которые народ сильно стремился, экзамены уже были, и экзамены довольно серьезные, так что двоечникам, получившим аттестат благодаря связям родителей, туда просочиться шансов просто не было. И — по крайней мере на первом курсе — народ собрался здесь грамотный. А из-за платы за учебу — еще и целеустремленный.

И устремления студентов страна всячески поддерживала: это у нас в МВТУ сразу всех учить начали, а в МГУ, например, учеба вообще началась только после обеда — но там понятно, она началась после торжественного открытия Главного здания. Но ведь в МГУ большая-то часть площадей была отведена под квартиры и общежития, а в МВТУ… В МВТУ общежитие пока было старым, но и его максимально облагородили. По крайней мере всю мебель поставили новую, а для девушек вообще выделили отдельные комнаты. То есть и раньше их вместе с парнями все же не селили, но раньше «женские» комнаты были неравномерно распределены по всему общежитию, а теперь для девушек выделили отдельное крыло, на этаже для них даже обустроили неплохую душевую, комнату-прачечную и комнату-сушилку. А еще для девушек обустроили отдельную «женскую» кухню. То есть вообще-то кухня была общая, но «в глубине женского крыла», и парни в нее заходили разве что попросить пожрать чего-нибудь…

Вообще-то в институте девушек было не особенно и много, причем, я подозреваю, подавляющее большинство из них были москвичками. Так что «женский состав» общежития был довольно немногочисленным — и вероятно именно из-за этого девушек по комнатам расселяли совсем не так, как парней. Парней селили строго по факультетам и по курсам, так что в одной комнате чаще всего оказывались ребята, обучавшиеся в одной группе — а уж на одном факультете так наверняка. Ну а нас расселили… как вышло, так и расселили. Например, в комнате, где мне кровать выделили, еще жили две девушки с третьего курса факультета точной механики и оптики, причем их на этот факультет только со второго курса перевели, сразу после его создания. А третьей нашей соседкой была второкурсница с факультета энергетического. И эта девушка — Аня — у нас в комнате была «старшей», то есть и по возрасту старшей (ей уже двадцать четыре стукнуло), и по статусу — она еще и членом комитета комсомола факультета своего была. И меня она сразу же «построила», обругав за то, что я платье свое второе храню в чемодане. Ведь в комнате и шкаф платяной был, а в чемодане платье сильно помялось — так что она меня заставила платье выгладить и повесить в этот шкаф. А еще она обругала мои запасы белья (как категорически недостаточные) и все же посоветовала, а не заставила озаботиться пополнением этих запасов, рассказав, где можно это проделать относительно недорого. Ну да, мне только о белье сейчас и мечтать, ведь у Светы Федоровой даже на осень верхней одежды с собой не было. Правда, мать Светы тогда по телефону сказала, что когда я точно буду знать адрес (то есть включая номер комнаты в общежитии), она осеннюю и зимнюю одежду вышлет. То есть пошлет телеграмму, в которой сообщит, у какого проводника посылку можно будет взять…

Ну а сначала я домой телеграмму отправила, ведь второго сентября уже моей бабушке исполнилось шестнадцать лет! И из-за очереди на почте я опоздала на первый в этой моей жизни семинар по математике. Прилично так опоздала, первый час занятия пропустила — за что получила выговор от преподавателя. Но ведь старые привычки никуда не деваются! То есть сразу не деваются, и сработала моя привычка своих инженеров мордой тыкать в их ошибки.

— Сергей Валентинович, — ответила я на претензию ехидным голосом, — мне кажется, что если студент какое-то занятие пропускает, то это вовсе не означает, что материал этот студент знать не будет.

Ну да, для меня парень лет двадцати пяти был вообще щенком, которому обязательно нужно пояснить, в чем он не прав. Правда, уже произнося последние слова, я осознала, что слегка зарвалась: все же для него-то я всего лишь сопливая школьница, неизвестно каким чудом в институт просочившаяся.

— То есть вы материал сегодняшний уже знаете? — и в его голосе ехидства было куда как больше, чем в моем.

— Скорее всего да, но пока я тему занятия не выясню, то с уверенностью сказать не берусь.

— Интересное утверждение. Тогда расскажите нам, что вы знаете о векторах и дайте определение свободного вектора: это как раз то, что вы успели пропустить…

— Так мы что, с линейной алгебры учиться начинаем, а не с теории чисел? Ну ладно… но если я вдруг что-то с терминами напутаю, то вы меня обязательно поправьте.

Вот честно, я вообще не помнила, когда в МИРЭА начали читать именно линейную алгебру, но вот в работе я ей постоянно была вынуждена пользоваться. Так что Сергею Валентиновичу я все, о чем он спросил, рассказала. Но парнем он оказался все же неплохим, да и с чувством юмора у него хорошо было: