Внучь олегарха

— Строго формально, я могу ко многому в вашем изложении придраться, но если не придираться к мелочам, то признаю: материал вы знаете. Но все же постарайтесь на занятия больше так не опаздывать. Вы что, в первый же день проспали?

— У сестры день рождения, шестнадцать лет. Я телеграмму поздравительную отправляла, а на почте очередь была с самого утра… но это больше не повторится, целый год не повторится!

— Ну что же, причина уважительная, так что мы ваше опоздание… просто не заметим. И пропуск занятия отмечать не будем, а теперь продолжим семинар…

Понятно, нужно постараться побыстрее избавиться от привычек крутой хозяйки двух очень интересных заводиков… кстати, как там они сейчас поживают? Насколько я помнила из истории родного городка, его выстроили «в чистом поле» (точнее все же, в глухом лесу) примерно в пятьдесят первом-пятьдесят втором годах. И первый из моих заводов тогда же открыли — только завод это совсем для других дел предназначался. Просто в пятьдесят первом, еще ранней весной, нашли там геологи «богатейшее месторождение урана» — и Спецкомитет решил немедленно там его и добывать. Но когда в городке уже два десятка домов выстроили, уран в месторождении закончился — его там всего удалось добыть тонны две, просто геологам случайно удалось буром своим попасть в единственную линзу породы, в которой этот уран вообще был. А когда эту линзу полностью выбрали, то оказалось, что урана в обозримых окрестностях больше нет. Но уже поднялись два корпуса обогатительного завода (в которые, правда, обогатительное оборудование завезти не успели), дорогу приличную к райцентру протянули — и руководство решило, что негоже строениям бесплатно пропадать. А так как ремонтно-механический цех уже и станками оснастили, причем не самыми примитивными, то на заводике было решено делать тоже весьма непримитивные изделия для нужд обороны. Ведь для будущих специалистов-ураноделов там и жилье было выстроено «повышенной комфортности», и соцкультбыт на уровне был уже обеспечен, да и рабочих не самых криворуких уже набрать успели.

Впрочем, на этом развитие городка и остановилось, и до того славного момента, когда мой дед эти заводы смог приобрести в собственность, там ничего нового и не появилось. Правда, в обогатительных (ранее совершенно пустых) цехах организовали чуть позже производство нужных для изделий первого завода электронных блоков и в городке стало уже два завода, но внешне это на нем не сказалось.

Впрочем, и в период «олегархата» город по виду изменился крайне мало. Ну, на всех каменных жилых домах поставили по третьему этажу, деревянные дома «обили новыми досками», клуб покрылся новой краской (а его как раз года так с пятьдесят второго и не перекрашивали ни разу), городскую больницу тоже «декоративно отремонтировали» — и, в общем-то, всё. Но это только снаружи «ничего не поменялось», а если изнутри глянуть, то оказывается, что изнутри поменялось всё. Правда, сначала поменялась и собственность всех этих строений: теперь и все дома в городе стали принадлежать деду. Вот только стали они ему принадлежать после то, как все квартиры в городе были приватизированы, и владельцы этих квартир их за копейки деду и продали. Сразу после того, как он дом, в котором мы жили, «капитально отремонтировал».

То есть «отремонтировал» он его действительно «капитально»: просто снес и выстроил новый. А предварительно проделал такой трюк со старым деревянным (и уже расселенным из-за аварийного состояния) домом. И стал деревянный дом уже кирпичным, только снаружи отделанным керамической плиткой «под дерево» — что было сделано исключительно для того, чтобы не влезать в длинные и малоперспективные переговоры с облархнадзором. Потому что проект этого дома (как и вообще проект перестройки городка) сделал «сын маминой подруги» — то есть действительно сын, но старого знакомого деда, у которого не было каких-то требуемых квалификаций. И в этот «деревянный» дом дед переселил всех соседей уже по своему дому, а затем перестроил и его. А затем предложил и другим жителям городка проделать то же самое…

Причем внешне дома сохраняли стиль пятидесятых, и, скорее всего, именно это было причиной того, что на перестройку городка дед нанял тоже человека… немолодого. Я уже этот период хорошо помнила, и дед мне объяснил причину такой деятельности практически цитатой из популярной рекламы: «Имидж — ничто, кадры — все!». А кадры в городке были действительно элитные, и именно благодаря этим людям заводы в городе и сохранились, и даже приносили изрядную прибыль. Конечно, от армии заказы почти в ноль ушли, но дед-то сам был инженером неплохим (хотя об этом никто тогда еще и не знал), так что завод переключился на производство каких-то датчиков, отслеживающих вибрации силовых турбин и электрических генераторов, позволяющих «предсказать» аварийные ситуации — и нашел для этой продукции крупных (и денежных) покупателей. В Китае нашел…

А сейчас Советский Союз по техническому оснащению напоминает тот же Китай, причем даже не Китай девяностых, когда у деда с ним бизнес серьезный пошел, а, скорее, Китай конца семидесятых, когда туда еще американские инвестиции не поперли мощным потоком. И разница — с моей точки зрения — была лишь в одном: тогда в Китае не было мощной научной базы, необходимой для самостоятельного развития, а в СССР эта база уже есть. Правда, «человеческий потенциал» этой базы уже прилично разбавили присосавшиеся к науке дармоеды — но как с ними бороться, я знала. То есть «в принципе знала», а у семнадцатилетней вчерашней школьницы инструмента для такой борьбы просто не было — но и его можно при должном усердии создать. Однако, чтобы его хотя бы начать создавать, нужно не только обзавестись определенными бумажками вроде диплома, но и обрести определенную репутацию. Но ведь страна — и конкретно МВТУ — уже подготовила средства для ее обретения! Это было студенческое научно-техническое общество (которое в институте организовали еще в сорок третьем году). И, хотя по неофициальному положению в это общество принимали студентов лишь с третьего курса, Аня в нем уже участвовала — правда, она до поступления в институт больше четырех лет проработала на какой-то белорусской электростанции диспетчером и считалась «человеком, знающим фактуру». Но если пролезть в это общество под ее «прикрытием»… Ведь в обществе уже было несколько второкурсников, которые в него влились по рекомендации старших товарищей…

Впрочем, на второй день обучения обо всем этом думать рано, а думать надо о том, чем себя прокормить. В принципе, с обедами проблема решалась: в студенческой столовке можно было прилично пообедать примерно за рубль-восемьдесят (то есть сытно, но «без излишеств», а при особой нужде можно было и в рубль уложиться), но столовая эта не работала по воскресеньям, а еще хотелось и позавтракать, и поужинать. По инициативе Ани мы для себя устроили своеобразный «кооператив»: скинулись, «централизованно» закупили кое-какие продукты, вечером по очереди готовили — но в результате на завтрак и ужин была у нас лишь каша, а одной кашей питаться не очень полезно для здоровья. Особенно для молодых растущих организмов — а на мясо у нас просто денег уже не оставалось. Конечно, теоретически и без мяса прожить можно, но это было довольно грустно. И я принялась придумывать, каким образом можно разнообразить наше скудное меню.

Мысль «пойти наловить рыбы в Яузе» я отвергла сразу: во-первых, в речке рыбы почти нет и нет времени ее ловить, а во-вторых, в речку столько всего сливалось, что даже случайно выжившая в ней рыба вряд ли окажется съедобной. По той же причине была отвергнута идея ловить и варить голубей: хотя в девяностые во многих небольших городах это люди практиковали, но в крупных промышленных центрах на это мало кто отваживался. Ну а кто отваживался (в основном бомжи всякие), тот долго на этом свете не задерживался: в птичках было столько разных паразитов…

Так что вариант оставался один: добыть продукт бесплатно. То есть добыть его так, чтобы не требовалось за него деньги платить — и у меня, после одного из разговоров с Аней где-то ближе к концу месяца, когда мы аккуратно подъедали наши сентябрьские запасы, появилась идея как этот трюк провернуть. И не в смысле «продукт украсть и убежать», а в свободное время на него заработать — точнее, выполнить работу, за которую нам продуктов отвалят.

И разговаривали не мы вдвоем, за столом и Женя с Валей сидели — и вот Женька пожаловалась, что в родном Волоколамске у родителей тоже с продуктами стало туго, так как родня, которая в колхозе неподалеку выращивала свиней и мясцом их подкармливала, осталась в этом году без хрюшек. То есть сами решили в этом году свиней не заводить, хотя поросенка на откорм в колхозе купить труда не составляло. И даже бесплатно их можно было взять, но с расчетом «трех поросят берешь — одного колхозу откормленного отдаешь», причем колхоз и корм на это дело давал…

— А почему они в этом году отказались? — удивилась Валя: ее-то родители как раз в деревне и жили и скотину держали. — Это же не особо и сложное дело — поросенка-то откормить, когда корм есть.

— Сложное. Поросята легко простужаются и помирают после этого, а у них дети в школу пошли, за печкой в свинарнике днем следить некому. Ну а поросятам ведь и жара тоже вредна, заранее натопить посильнее не получится.

— А почему они не поставят там, в свинарнике, какой-нибудь терморегулятор? В отопительный котел стокер поставить, который в зависимости от температуры дров подкидывает то побольше, то поменьше…

— Это ты как представляешь? — уже с серьезным таким сарказмом поинтересовалась у меня Аня. — Ты хоть живьем стокер видела? Он дрова в котел подавать не может!

— Разные дрова бывают.

— А терморегулятор какой?

— Ну, думаю, с концевым контактом на сельсине точно не подойдет: он в старт-стопном режиме работает, может случиться так, что все предыдущие дрова прогорят и новые уже в холодный котел насыпаться будут. Так что нужно именно дрова подсыпать постоянно, просто то помедленнее, то побыстрее, ведь зимой-то в любом случае нужно будет все время свинарник отапливать, просто когда посильнее, а когда послабее. Так котел будет все время гореть… хотя, думаю, и систему поджига холодного котла можно будет придумать. Электричество в деревне-то есть?