Во все Имперские. Том 4. Петербург

— Так точно, — доложил генерал, вытянувшись по стойке смирно и даже попытавшись втянуть свое огромное пузо.

— Это ко всем присутствующим относится, — дополнил я.

Автоматчики кивнули и еще раз козырнули мне.

— Что касается разгромленного ресторана… — продолжил я, наглея все больше, — Весь нанесенный сегодня ущерб вы оплатите сами, из своего кармана, генерал. Это вам задание от Императора. Особой важности.

— Да как же… — перепугался генерал, но я не дал ему договорить:

— Да позвольте. Там никакого ущерба на сто тысяч нет, как вы отлично знаете. Мы там столов наломали и иллюминаторов набили максимум тысяч на пять. А то и меньше. Так что не порветесь, генерал.

— Пожалуй, так, — вынужден был согласиться совсем помрачневший Починяев, — Какие еще будут указания?

— Почините мой мундир, — потребовал я, — И сапоги мне просушите.

Генерал печально оглядел мое одеяние, превратившееся после посещения «Золотого днища» и уже настоящего днища Невы в кровавые ошметки.

— Никак не могу, Ваше Благородие, — развел руками генерал, — Повреждено больше восьмидесяти процентов предмета. Такое у нас только Старший клана умеет восстанавливать. У вас уже не мундир, а куски ткани, простите…

— Ладно, — вздохнул я и оглядел автоматчиков, точнее, того из них, который был повыше, — Вот у тебя размер подходящий. Раздевайся. А ты дай Шаманову сапоги.

Приказ дать сапоги был обращен ко второму автоматчику, который был таким же мелким, как и мой друг эскимос.

— И официантку мне, — потребовал я, указав на девушку в тельняшке, которая уже давно свалила бы, если бы её не держал очередной агент Охранки, — И кота. Вон того, белого. Которого ваш сотрудник держит на руках.

— Кота? — удивился генерал.

— Кота, — подтвердил я.

Генерал раздал указания.

Траванувшую меня официантку доставили пред мои очи, девушка тут же хлопнулась прямо голыми коленками на асфальт:

— Пощади, барин! Я его в первый раз в жизни видела, клянусь! Этот твой седой просто подошел ко мне и тысячу рублей сунул. И какой-то порошок. Сказал тебе в пиво насыпать, когда ты закажешь…

— Порошок остался? — поинтересовался я.

— Нет, бумажка только, из-под порошка… — заныла официантка, — Я её в мусорку бросила, на кухне…

— Бумажку найти и утилизировать, — приказал я генералу, — Она вероятно радиоактивна.

— Так вас и правда полонием, Ваше Благородие… — пришел в ужас генерал, явно желая оказаться от меня подальше, желательно в другой стране.

— А где другая бумажка? — спросил я у официантки, проигнорировав нытье генерала, — Та, которая тысячерублевая?

Девушка с готовностью сунула руку под тельняшку, пошарилась там и извлекла из лифчика купюру:

— Берите, барин! Берите… Только жизнь не берите.

Просьба была своевременной. Автоматчики уже взяли официантку на мушку.

— Вы только прикажите, мы её мигом пристрелим. Как псину, — пообещал мне генерал, который уже тем временем отошел от радиоактивного меня шагов на десять.

Я не спеша сунул тысячу рублей в бумажник, потом достал оттуда же рубль.

Этот рубль я бросил официантке:

— Вот это за креветки, которые я ел. За портер платить не буду, по понятным причинам. Этот ваш портер мне не по вкусу, до сих пор живот болит. А теперь пошла вон отсюда. Отпустите её.

Официантка торопливо сбежала, даже не подобрав рубль за креветки.

Один из агентов Охранки тем временем поднес мне кота. Ну и рожа. В смысле у кота. У агента Охранки рожа была самая стандартная. А вот кот был жутким, было в его мордахе что-то как будто человеческое.

Я взял белого кота на руки, тот не сопротивлялся, даже начал ластиться.

— Ну, здравствуй, спаситель, — сказал я коту.

Тот мяукнул.

***

Мы прошли чуть дальше по набережной, потом остановились возле арки, ведущей во двор какого-то старинного дома, прямо за Зимним дворцом.

Шаманов был в новых сапогах, я же вообще теперь был в форме сержанта Охранного Отделения, которую отобрал у автоматчика. Форма пришлась по размеру, карманов, чтобы распихать все мои вещи, в ней тоже хватило.

В руках я нес белого кота.

— Ладно, постой на стреме, — приказал я Шаманову.

— Что? Опять? — взъелся Акалу, — И это сейчас, когда ты умираешь!

— Я пока еще живой, — заметил я.

Но живым я явно пробуду недолго, живот болел, тошнило меня все больше, уже даже начиналась лихорадка.

— И куда ты? — печально поинтересовался Шаманов.

— Вот сюда, — я указал на полутемную арку-подворотню.

— И что ты там будешь делать? Еще и с котом?

— Насиловать его не буду, не беспокойся, — заверил я Шаманова.

Шаманов остался на набережной, а я нырнул под арку. Там я поднял кота в руках и заглянул в его черные глаза. Глаза смотрели на меня со злобным равнодушием.

Я осторожно положил кота на брусчатку:

— Здравствуйте, господин куратор. В прошлый раз вы были вороном, а теперь решили побыть котом?

Кот мяукнул.

— Почем вы не стали жрать креветку, которую я вам бросил со стола?

— C детства ненавижу креветок, — ответил мне кот человеческим голосом, — И вы упустили черноусого, Нагибин. И еще отравлены. Так что поздравляю — вы труп. С моей стороны вам никакой больше помощи не будет. В любом случае, жить вам осталось час.

Глава 82. Метаморфозы

"…Французский морской десант высадился в Георгвилле, захватил город и продвинулся уже на несколько сотен километров вглубь Гайаны.

Мятежный губернатор Гайаны граф Ребельон по нашей информации бежал в Бразилию, где укрылся у поддержавших антифранцузское восстание магов.

Однако почти все эксперты единодушно утверждают, что быстрое взятие Императором Бонапартом Гайаны не стоит расценивать, как победу.