Во всем виновата месть

Остановившись и сделав рукой приглашающий жест, Золотарёв выжидает, пока в танце я совершаю движение, похожее на лёгкий реверанс, и движусь ему навстречу. Мы встречаемся, не отводя друг от друга глаз. Его правая рука на моих лопатках, моя — на его плече. Левая слегка отведена в сторону, как крыло грациозного лебедя, чтобы вовремя скользнуть на плечо партнера после… Поворот. Такой плавный, головокружительный, совсем сказочный, и вот его пальцы находят мои, правая рука продолжает покоиться на моих лопатках, и я чувствую дрожь золотого мальчика. Партнёр ведёт так, как будто он знает меня лучше других. Наши локти на одном уровне. Каждый шаг даётся легко и непринуждённо. Мы впервые танцуем вальс вместе, но как же слаженно получается. Я не ожидала, что испытаю смесь удивления и восторга. В нужный момент Максим поднимает руку, позволяя мне сделать поворот, а вскоре я снова оказываюсь прижатой к нему. Он ведёт танец, показывая своё главенство надо мной в это мгновение. Или не только в это? Он будто пытается доказать что-то самому себе. Или мне так кажется?

Я даже не замечаю, как стихает музыка. Танец заканчивается, а Жанна Андреевна громко хлопает в ладоши.

— Я не ожидала, что вы сможете показать такое в первый раз. Обычно партнёры оттаптывают друг другу ноги, и убивать друг друга готовы.

— Не напоминайте мне прошлый бал, — смущённо улыбается Золотарёв. — После каждой тренировки у меня ужасно болели ноги, и казалось, что проще поставить партнёршу себе на ноги, чтобы танцевать самому и не остаться калекой.

— Аня! Ты такая умница. Где ты занималась танцами? Ты ходила в школу танцев?

— Нет… просто у меня был один хороший учитель мой па…

Чуть не сказала «папа», но ведь Аня росла без отца.

— У неё парень во всём искусен, — с тоской выдаёт мажор. — Я пойду. Хорошо, Жанна Андреевна? Почему-то внезапно стало слишком душно.

— Конечно. Вы прекрасно справились, и если повторите этот танец, то можно будет обойтись без дополнительных репетиций.

Мажор уходит слишком быстро. Жанна Андреевна тоже начинает собираться. Я иду к скамье и понимаю, что Захар тоже успел уйти. Что на них всех нашло?

Складываю вещи в сумку и медленно плетусь к гардеробу. Золотарёв умчался слишком быстро. Что его так расстроило? Неужели я действительно понравилась ему, и новость о том, что у меня может быть парень невыносима для него? Я бы не хотела, чтобы всё именно так и было, потому что не планировала причинять никому боль. Отомстить за сестру — да, но ранить в сердце?.. Нет, конечно!

Включаю музыку в наушники, поправляю их и двигаюсь к выходу. Я иду в сквер, где так привыкла находить для души умиротворение. Не только Анькина жизнь меняется. Моя — тоже. Самое неприятное во всей этой ситуации, что я запуталась и уже сама не понимаю, что со мной творится. Когда мы с Золотарём танцуем, он кажется мне кем-то… похожим на продолжение меня самой? Мне хочется понять его, но стоит вспомнить его скотские поступки, и снова просыпается ненависть.

Листва под ногами, наверное, хрустит, но я не слышу из-за музыки. Играет что-то приторно-романтическое, грустное и о любви. Почему даже здесь мне попадаются такие рекомендации?..

Достаю телефон из кармана, чтобы переключить на что-нибудь бодрящее, но он вылетает из рук. Кто-то сильно толкает меня в спину, и я лечу на асфальт, обдирая ладони и разбивая колени. Мимо пробегает мужчина, похожий на гопника, а следом ещё несколько. Один из наушников вылетел. Я ищу его взглядом, но перед глазами всё расплывается.

— Тихоня! — доносится до меня приглушённый голос.

Тёплые ладони обхватывают меня и поднимают с земли. Я разворачиваюсь лицом к тому, кто помог мне. Мы так близко, что жар его дыхания опаляет кожу.

— Ты не слышала, как я кричал, увидев их?

Отрицательно мотаю головой. Я всё ещё в шоке.

— Я была в наушниках. Кто это был?

— Да кто его знает? Идиоты какие-то, устроили разборки в сквере.

Киваю, пытаясь прийти в себя.

— Ты можешь уже отпустить меня. Я не упаду. Нужно поднять телефон и наушник…

— Я подниму.

Максим отпускает мои плечи, убеждается, что я нормально стою на ногах и отходит, чтобы поднять мои вещи. Смотрю на ладони и шикаю от саднящей боли. Нежданно… негаданно… ещё и колготки на коленях порвала. Негромкий писк обиды слетает с губ.

— Он красивый, — говорит мажор, протягивая мне телефон.

— Обычный… Прямоугольный, — пожимаю плечами я.

— Я о твоём парне. Ты же с ним на заставке? Он красивый…

На фото действительно мы с Кэшем. Сделала во время нашей прогулки и поставила на фон, но сейчас мне почему-то особенно больно слышать такие слова от Золотарёва.

— Да. Красивый, — киваю я.

— Он не примчится бить мне морду, если провожу тебя сейчас? Буду сволочью, если позволю идти одной до дома в таком состоянии.

Я делаю шаг вперёд, но от боли разбитого колена прихрамываю.

— Мы ему не скажем, — шепчу я, выдавливая из себя улыбку.

Мажор тоже улыбается. Слишком слабо, но это искренняя эмоция. Он забирает мою сумку и сгибает руку в локте, предлагая опираться на него, чтобы идти было проще. Я принимаю помощь. Не время задирать нос и строить из себя гордую и независимую. Проветрила голову, называется! Больше никогда не буду ходить по улице в наушниках! Говорил же мне папа, что нельзя так делать, нет… всё равно стремилась сделать по-своему. Доигралась!..

— Не думал, что когда-то позволишь проводить тебя домой.

— Вот как? Я такая озлобленная стерва по-твоему?

— Нет… Просто я не тот, кто достоин находиться рядом.

Я замолкаю. Ну зачем он всё усложняет? Может, не надо, а?..

До дома мы идём дольше обычного. Раньше я добиралась быстрее, но теперь колено болит, да и слабость внезапно накатила. Может, устала после занятий и танца? Я ещё после Синициной толком не восстановилась. Мы с Максимом идём молча, но всё равно между нами то и дело проскакивают искры.

— Вот и пришли. Обработай колено, ведь лучшую партнёршу мне на осенний бал уже не найти, — говорит мажор, возвращая мне сумку.

— Спасибо, что помог и проводил. Я справлюсь. Даже с больным коленом могу станцевать так, что комар носа не подточит.

— Придётся рассчитывать на это. Я опаздываю на тренировку. Удачи тебе.

— Спасибо. И тебе.

Золотарёв разворачивается и уходит. Я какое-то время смотрю ему в спину, но звонок телефона возвращается в реальность. И как назло звонит Кэш.

Глава 18

Я уже рядом с домом, и саднящие раны напоминают о себе, поэтому Кэшу придётся немного подождать. К тому же я не могу говорить с ним прямо сейчас. Я чувствую себя предательницей из-за чувств, появившихся к другому. Это не про меня… Про кого-то другого, но как я могла вляпаться? Нет!.. Нельзя об этом думать. Я ведь уеду скоро, а сестре разгребать последствия моего пребывания здесь не следует.

Скидываю вызов, прячу телефон в карман и вхожу в дом.

Мама уже вернулась. Она одета в вязаное платье до колен белого цвета. Заметив моё состояние, она тут же бросается ко мне.