Водные ритуалы

— Маловато. Следовало бы побольше. Фигово все это, Кракен. Представь себе, наша Голден выдавала себя за подростка в закрытом форуме самоубийц.

«Суицидальный форум? Разве это не городская легенда?»

Матусалем посмотрел на меня так, словно он — взрослый, а я — сопляк.

— Ты живешь в очень белом мире.

«Очень белом, — с горечью подумал я. — Сегодня мне предстоит хоронить друга, Мату. Обломись, я давно не девственник. Сатана трахнул меня без вазелина».

— Только один крошечный совет — и если ты действительно взрослый, то не наплюешь на него и послушаешь меня. Ни о чем не говори с ней напрямую, иначе она втянется в панцирь, как улитка. Позволь мне следить за ней, и я все тебе расскажу. У Голден длинная история, длиннее, чем ты думаешь. В девяносто восьмом году, когда интернет еще только развивался, она уже нащупывала границы между виртуальным Добром и Злом. Голден была частью тогдашней команды «Циско», которая в амстердамских офисах взращивала черенки того, что стало сетью сетей всей Европы. Я тогда был новорожденным младенцем; даже моя мать была по сути еще ребенком. Это теперь Голден тебе помогает, но не думай, что она всегда ходила в белом пальто; ей случалось ходить и в черном. Теперь она шурует в «Дип веб» как у себя дома, а для тамошних делишек нужны крепкие нервы… Короче, будем откровенны: если ты туда лезешь, то либо хочешь замутить преступление, либо хочешь замутить преступление. Другого выбора нет. Иногда перед тобой лежит целая история, но дерево мешает прочитать всю надпись, и ты видишь только фрагмент, — добавил он, но я его не понял. — Допустим, мы не знаем слово целиком, но одной его части достаточно, чтобы иметь собственное значение. Возьмем в качестве примера компанию «Циско». Ее основатели увидели перед офисом в Стэнфордском университете плакат с названием города «Сан-Франциско», но дерево закрывало часть слова, и они прочитали только «Циско». Заимствовали его для названия для своей бизнес-идеи, и теперь она повсюду на рынке.

«Допустим, я тебе верю, — написал я в блокноте. — Допустим, я не участвую в поколенческой борьбе двух легендарных хакеров северной зоны. Дашь какой-нибудь технический совет, который пошел бы мне на пользу?»

— Купи себе новый мобильный телефон с новым номером и сложи туда все, что не хочешь никому показывать. Получи новую SIM-карту, которая не связана с твоим удостоверением личности; я уверен, что кто-нибудь из твоих коллег из отдела информационных преступлений может тебе в этом помочь. Расследования, личная жизнь, безопасность… Подсыпай хлебных крошек Голден, чтобы она не врубилась, что ты в курсе ее делишек. Нужно тебе это или нет, я все равно буду ходить за ней следом по преисподней. Запомни: тебе я не подчиняюсь; ты не можешь ничего мне запрещать, все равно я тебя не послушаю.

Его невинная наглость начинала меня потихоньку бесить.

«Дай мне хоть одно доказательство, Мату. Хоть одно доказательство, чтобы я тебе поверил».

— Тебе нужны доказательства? Спроси свою Голден Герл, какого черта она ищет шокеры «Тейзер» во вратах ада.

Этого было достаточно, чтобы заткнуть мне рот.

Это было доказательством того, что Голден Герл разведывала и про остальное.

Матусалем взглянул на свои наручные часы и поднялся с церковной скамьи.

— В два часа тут появится народ, так что я смываюсь. А сейчас либо сожги эти листки, либо съешь. И слушай, Кракен: я понимаю, не мне давать тебе жизненно важные советы, у меня не так много опыта и все такое, но ты просто обязан начать говорить, черт возьми. Твоя жизнь и разговоры не должны проходить через гаджеты. Как бы ты ни был осторожен, это небезопасно. Ты же в курсе, как говорим мы, хакеры: чем больше знаешь, тем сильнее твоя паранойя. Опасность реальна; не подставляй себя так запросто. Ты уже один раз напортачил…

Парень вырвал исписанные мною листы, положил их рядом со мной на скамейку, взял блокнот и карандаш и исчез так же бесшумно, как и появился.

* * *

А как же похороны?

Итак: похороны. И хоронят не кого-то, а Хоту. Не хочется ничего про это рассказывать, честное слово. Все прошло как всегда, ничего нового. Говорить ребятам было не о чем, все были подавлены. Мы снова были тремя парнями в капюшонах под дождем, адской триадой, которая не сумела защитить Хоту от демонов.

Хота был самым слабым из нас четверых.

Так было всегда.

Его сразили первым.

Остальные — Лучо, Асьер и я — были тверды, как камень, как лед, как дуб.

Мы послушно стояли возле могилы, несмотря на колючий снег.

Прилетел черный ворон, зловещая птица, и уселся мне на плечо. Нет, не ворон. Это была всего лишь мысль:

«Я покончу с этим. Я, внук своего деда, заключу договор с богом, который меня слушает; я покончу с этим, и никто здесь больше не умрет».

Прошло совсем немного времени, и кладбищенские статуи чуть от смеха не лопнули, вспоминая тот день.

25. Лето Кракена

8 июля 1992 года, среда

Их утренний распорядок не слишком изменился с того дня, как они вернулись из Сандаили. Около шести Аннабель включала шахтерский фонарь, вылезала из мешка и рисовала, лежа на кровати. Просыпался Унаи, подсаживался к ней поближе, и они продолжали свои тихие разговоры, с каждым разом все более откровенные.

И все-таки в привычках Аннабель что-то действительно изменилось. Точнее, к ним добавилось нечто новое.

Прежде чем занималась заря и небо светлело, она заканчивала сеанс рисования при свете фонаря, надевала горные ботинки и отправлялась на прогулку по близлежащей секвойной роще.

Шла она не одна. Последние несколько дней ее сопровождал Лучо. Около семи утра оба выходили на цыпочках, переговариваясь шепотом, и покидали дом, чтобы углубиться в сумеречную и все еще спящую Кантабрию.

Лучо был одним из последних проектов Аннабель. Однажды вечером девушка долго и пристально смотрела, как он приканчивает целую тарелку бекона.

— Что? — спросил Лучо с полным ртом, почувствовав, что за ним наблюдают.

— Ты — то, что ешь, — сказала она уверенным тоном. — Ты ешь жир; значит, ты — жир. И люди видят жир. Пойдем завтра со мной, прогуляемся по горам. За пару месяцев я тебя переделаю.

На протяжении многих лет Лучо сохранил эту привычку — уходить рано утром в горы. А заодно увлекся скалолазанием: это началось с тех пор, как он увидел двоих альпинистов на стене Сандаили, и Аннабель рассказала ему о школах скалолазания и скалодромах — к тому времени они вошли в моду в других уголках Европы, и она уже успела их посетить. Аннабель рассказывала ему о роликах, карабинах и кошках; они занимались боулдерингом [34] и взбирались на близлежащие скалы, которые казались ей наиболее безопасными, или, как два паука, карабкались на полтора метра вверх по четырем наружным стенам дворца графа Сан-Диего, чтобы укреплять фаланги пальцев.

34

Боулдеринг — вид скалолазания, при котором высота скал для подъема не превышает 5 м.

Новоявленный союз между Аннабель и Лучо принес с собой и новые трения. С Унаи Лучо общался теперь гораздо более язвительно, чем обычно, — возможно, потому что не выносил утренние откровения, которым Аннабель и его друг детства предавались каждое утро. Его бесила эта болтовня вполголоса, смех и все возрастающее доверие.

Однажды утром, листая газету, в одном из заголовков Лучо нашел идеальный повод позубоскалить и поиздеваться:

ЛЕТО КРАКЕНА

Уже три экземпляра гигантских кальмаров найдены мертвыми на астурийских берегах недалеко от города Луарка.

Последним был обнаружен самец Architeutis dux, который к 17 месяцам достиг почти 14 метров в длину.