«Военная анархия» в Римской империи

За 18 лет, прошедших после свержения и убийства Александра Севера, на римском троне сменилось 13 императоров, носивших титулы августов. Дольше всех сохранял власть Гордиан III (почти шесть лет), который сам реально не правил, и пять лет власть оставалась в руках Филиппа. Последний же из этих императоров проправил всего три месяца. Такая чехарда на троне явилась самым ярким показателем глубокого политического кризиса. И уже не столько военные перевороты, сколько открытые гражданские войны решали судьбу власти и властвующих. Армия снова становится решающей силой. Но если в предыдущих гражданских войнах, как, например, в войне 193-197 гг., она являлась лишь орудием в руках полководца, то теперь она часто выступает самостоятельно. И Филипп, и Эмилиан возбудили воинов выступить против законных на тот момент императоров. Деция, как в начале этого периода Максимина, провозгласили императором сами воины (хотя, конечно, не исключено, что он сам создал условия для этого). Если верить Аврелию Виктору, то и Валериан был облечен порфирой воинами его армии. С другой стороны, и Максимин, и Требониан с сыном, и Эмилиан были убиты собственными солдатами. Уже ни о какой дисциплине, которой славилась римская армия, не могло быть и речи.

"»Sotgiu G. Treboniano... P. 798.

^3wCp.: Willig. Messius. Sp. 1993.

⁴⁹¹ Willig. Messius. Sp. 1997.

Глава IV

ПРАВЛЕНИЕ ВАЛЕРИАНА И ГАЛЛИЕНА

СОВМЕСТНОЕ ПРАВЛЕНИЕ ВАЛЕРИАНА И ГАЛЛИЕНА

Сенат не только, как это было обычно, признал Валериана, но и объявил цезарем его сына Галлиена (Aur. Viet. 32, 1-3; Eutrop. IX, 7; Oros. VII, 22, 1). To, что Галлиеп сначала был лишь цезарем, сейчас совершенно доказано, что подтверждает историчность сообщений Аврелия Виктора и Евтропия⁵⁸⁴. И это заставляет внимательнее посмотреть на него. Историк говорит, что Валериану власть передают воины (milites... Licinio Valeriano imperium deferunt), а Галлиена сенат делает цезарем (Gallienum senatus Caesarem creat). Глагол creo всегда подразумевает чье-либо активное действие. Так, в «Эпитоме» упоминается, что Магненций сделал (creavit) цезарем своего родственника Децептия. Таким образом, судя по сообщению Аврелия Виктора, первоначальным источником власти Валериана была армия, а его сына — сенат. Это на первый взгляд противоречит сообщениям «Эпи-томы» (32, 3) и Зосима (1, 30, 1). В первой говорится, что Валериан Галлиена сделал (fecit) августом, а второй сообщает, что Валериан избрал (aipeITCu) своего сына Галлиена соправителем (rfjc apxqc Koivwvov). В действительности же речь, по-видимому, идет о несколько разных эпизодах. Можно думать, что Валериан был провозглашен императором еще до гибели Эмилиана, хотя тогда сенат едва ли признал его. Недаром срок своих трибунских полномочий Валериан

и Галлиен отсчитывали со времени смерти Требониана⁵⁸⁵. Но после того как армия Эмилиана перешла на сторону нового претендента, а сам император погиб, руки у сената были развязаны. Зосим (I, 29, 2) подчеркивает, что Валериан пришел к власти со всеобщего согласия (KOivp yvoepn)- А это означает, что Валериана признали не только воины обеих армий, но и сенат. И сделал он это явно с удовольствием.

В отличие от ряда предыдущих императоров, сделавших свою карьеру исключительно в армии, Валериан и Галлиен вышли из сенаторской знати. Род Лициниев, к которому они принадлежали, был довольно древним, а сам Валериан породнился с еще более влиятельным в то время родом Эгнациев⁵⁸⁶. Возможно, Валериан, подчеркивая свой пиетет перед сенатом, сам хотел, чтобы этот орган, а не армия выдвинул Галлиена⁵⁸⁷. Но выражение Аврелия Виктора позволяет говорить скорее об инициативе самого сената. Обстановка могла в какой-то степени напоминать 238 г.⁵⁸⁸ Конечно, о полном совпадении речи не было. Но в ситуации, когда армия провозгласила императором знатного сенатора, который к тому же столь недавно активно выступал на стороне сенатских императоров, сенат мог считать себя достаточно сильным, чтобы самостоятельно выдвинуть кандидатуру соправителя. С другой стороны, прошедшие пятнадцать лет изменили многое. Ни о какой кандидатуре из собственной среды речи быть не могло, и сенат выдвигает фигуру сына нового императора, делая его к тому же не августом, а только цезарем. Возможно, что значительную роль в этом выдвижении сыграл Л. Эгнаций Виктор Лоллиан. Это был заслуженный сенатор, прошедший чуть ли не всю лестницу сенаторских должностей, в том числе консула-суффекта. Он был дядей первой жены Валериана Эгнации Маринианы и, следовательно, двоюродным дедом Галлиена⁵⁸⁹. Недаром уже в следующем 254 г. он был назначен префектом Рима, что делало его одним из самых высокопоставленных лиц государства⁵⁹⁰. Это выдвижение могло быть связано не столько с родством с новыми императорами, сколько с его ролью в событиях предыдущего года и быть наградой за нее.

Однако положение в Империи было очень сложным, и события скоро показали, что одному августу справиться с ними было очень

трудно. И тогда Валериан пошел на провозглашение своего сына уже не цезарем, а равноправным с ним августом. Если верить Зосиму, он пошел на это, убедившись в очень плохом состоянии дел⁵⁹¹. Судя по сообщениям «Эпитомы» и Зосима, в этом сенат уже практически роли нс играл. Реальная ситуация оказалась важнее даже не юридической видимости (она, вероятнее всего, была соблюдена), а фактической сути. Это произошло вскоре после прибытия Валериана в Рим осенью того же 253 г.⁵⁹² Промежуток времени, в течение которого Галлиен был цезарем, оказался весьма коротким. За это время в Риме даже не успели выпустить монеты с его именем как цезаря. Но зато этот факт успели отметить некоторые круги Нумидии и города Малой Азии⁵⁹³. Галлиен стал равноправным с отцом правителем Империи, сосредоточившись в основном на управлении западной частью государства.

Это решение было чрезвычайно важным; оно стало еще одним шагом в трансформации самого института императорства. В Риме было уже много случаев, когда официально на троне находилось двое равноправных императоров. Как отмечалось выше, обычно это было лишь формальностью, ибо реально власть находилась в руках одного из них. Только очень недолгое время после смерти Септимия Севера два брата — Каракалла и Гета — действительно были равноправны. В 238 г. во главе Империи также стояли два полностью равноправных императора, которые даже разделили, и это было впервые, верховный понтификат. Но и их правление продолжалось очень недолго. И Филипп, и Деций, и Требониан делали августами своих сыновей, но их цель заключалась исключительно в обеспечении династической преемственности на троне. Ни о каком реальном разделе власти не было и речи. Теперь же положение было совершенно иным. Разумеется, стремление обеспечить после своей смерти передачу трона сыну тоже присутствовало в этом решении Валериана. Недаром позже были сделаны цезарями сыновья Галлиена”. Но главным все же было другое. Недаром Зосим, как было сказано выше, пишет, что император

пошел на это из-за плохого состояния дел. Галлиен стал не просто наследником, но и реальным правителем части Империи. Фактически произошел территориальный раздел Римской империи между двумя правителями. Уже Филипп создавал в наиболее угрожаемых регионах своеобразные «вице-королества». Деций и Требониан Галл отказались от этой практики, т. к. она таила большую опасность для самого императора, ибо такой «вице-король» вполне мог использовать свою власть в обширном регионе для захвата трона. В сущности, Деций сделал именно это, выступив против Филиппа. Назначение родного сына избавляло Валериана от этой опасности. Строгого разделения территории государства (в отличие от того, что произойдет в IV в.) не произошло. Но территориальное разделение императорских обязанностей, несомненно, имело место. Это стало фактическим признанием факта, что один правитель обеспечить эффективное управление всем государством уже не может. Валериан понял требование времени и пошел на такой нетривиальный шаг.

Положение Римской империи в это время было действительно очень тяжелым. Хотя персы были, как кажется, отбиты, опасность с их стороны оставалась весьма грозной. К тому же успешная защита от персов явилась делом не регулярной римской армии, а местной милиции, а император все равно потерял власть над какой-то частью Империи, которая оказалась в руках очередного узурпатора. Борьба с варварами на Нижнем и Среднем Дунае шла с переменным успехом, и решительного перелома в свою пользу римляне так и не сумели добиться. Как кажется, обострилось положение также на Верхнем Дунае и на Рейне. Аврелий Виктор (32, 1) пишет, что Валериана провозгласили императором войска, собранные в Реции из-за предстоящей там войны. Это, конечно, могла быть только война с германцами. И в условиях, в каких находилась Римская империя, едва ли можно было говорить о наступательной операции. После того как армия во главе с Валерианом покинула Норик и Рецию, чтобы выступить против Эмилиана, германцы вторглись в эти провинции. Практически не встречая сопротивления, они весной 254 г. разрушили фактически все римские укрепления и прорвались на правый берег Дуная. Значительная часть населения и особенно высшие слои провинциальных городов в панике бежали. В Норик был направлен Г. Макриний Дециан, недавно успешно сражавшийся против берберов⁵⁹⁴. Несколько позже варвары, удовлетворившись награбленной

"Alfoldy G. Noricum. P. 161-162. 169-170. Еще сравнительно недавно наместничс-сгво Макриана в Нумидии относили ко второй половине 50-х гг.; и в таком случае Макриан был легатом Норика до направления в Нумидию. Однако более позднее

добычей, ушли, но свои плацдармы, расположенные к северу от Дуная, римляне так себе и не вернули⁵⁹⁵. Вскоре после прихода к власти Валериан восстановил распущенный то ли Пупиеном и Бальбином, то ли Гордианом П1 Третий Августов легион, и уже в октябре 253 г., т. е. меньше чем через месяц после прихода Валериана к власти, этот легион снова располагался на своих прежних местах в Нумидии (ILS 531 )⁵⁹⁶. Это ясно говорит об угрозе сахарской границе⁵⁹⁷. Зосим (I, 30, 1 ) был совершенно прав, говоря, что опасности угрожали Римской империи со всех сторон (navraxoGcv).

Не лучше было положение и внутри имперских границ. Продолжала свирепствовать чума, подрывавшая не только силы Империи, но и моральный дух римлян. По словам Киприана (Ad Don. 6), по дорогам бродили разбойники, а на морях бесчинствовали пираты. Это было написано еще при Филиппе, но и после этого положение лучше не стало. Автор сообщает, что Империю поражают бедствия, страдания, убийства, опустошения, злодеяния⁵⁹⁸. Всюду бродят, грабят, захватывают, никто не стесняется схватить добычу и не медлит это сделать; везде царят жадность и дерзость; процветают убийцы и подделыватели бумаг (Ad Demetr. 11). И при всем риторическом преувеличении христианского автора эти слова отражают удручающую картину всеобщей небезопасности.

Хронология дальнейших событий не совсем ясна. Поэтому история совместного правления Валериана и Галлиена восстанавливается в большой степени лишь гипотетически⁵⁹⁹.

Валериан счел наиболее опасным положение на Востоке. Поэтому решение «восточного вопроса» он взял в свои руки. Остальную часть Империи он оставил на попечение Галлиена. Через какое-то время Галлиен, в свою очередь, был вынужден покинуть столицу. Сначала он направился на Дунай, основав свою ставку в Виминации⁶⁰⁰. В этом городе уже, видимо, со времени Филиппа и Деция действовал монетный двор, снабжавший необходимыми деньгами дунайскую армию⁶⁰¹, но только с приходом к власти Валериана и Галлиена чеканка в этом городе стала регулярной⁶⁰². Отмечается, однако, что сначала на монетах, выпускаемых в Виминации, упоминался только один Валериан, а несколько позже к отцу присоединяется сын⁶⁰³. Это, как кажется, может говорить о том, что Галлиен не сразу прибыл на Дунай, а некоторое время оставался в Риме. Возможно, это было необходимо для укрепления положения новых императоров. Трудно сказать, какие конкретно события заставили Галлиена оставить Рим ради Иллирика. Видимо, уже в это время угроза варварского нашествия становилась довольно ясной, хотя само нашествие, кажется, произошло только позже. Может быть, Галлиен произвел несколько превентивных атак на варварские земли, а может быть, пока ограничился укреплением существующих границ⁶⁰⁴. Впрочем, какие-то успехи в борьбе с варварами в нижнедунайском секторе границы у Галлиена явно были. Об этом свидетельствует его титул Dacicus maximus (CIL II, 22)⁶⁰⁵. О том, что этот титул не был пустой похвальбой, говорят находки в Дакии монет, выпущенных в Виминации специально для этой провинции⁶⁰⁶. На эти победы, возможно, намекает Евтропий (IX, 8, 1), говоря о победах Галлиена в Иллирике.

Галлиен принимает вместе с отцом и титул Germanicus maximus (например, ILS 539). На монетах этот титул засвидетельствован уже в 255-256 гг.⁶⁰⁷ В 257 г. (а может быть, уже и в предыдущем) на монетах прославляются Victoria Germanica и Victoria Parthica⁶⁰⁸. Первая победа, несомненно, имеет отношение к Галлиену. Не совсем понятно,

о каких победах идет речь. И готы, и другие германцы, нападавшие на Римскую империю в районе Нижнего и Среднего Дуная или берегов Черного и Эгейского морей, считались римлянами не германцами, а скифами вместе с другими народами этого региона. Поэтому речь могла идти либо о каких-то военных действиях на Верхнем Дунае или в альпийском регионе, либо об успехах генералов Галлиена, действовавших на Рейне. Может быть, косвенным доводом в пользу последнего предположения служит то, что в то время как Дакийским был только Галлиен, Германскими были и он, и Валериан. Это может говорить о том, что в первом случае какую-то победу одержал лично Галлиен, а во втором — гордый титул приняли оба императора как равноправные главнокомандующие римской армией.