«Военная анархия» в Римской империи
Шрифт:
весь рейнский фронт667. Насколько все это соответствует действительности, сказать трудно. Из последующих же событий ясно, что оба эти деятели соперничали друг с другом668. Не исключено, что, с одной стороны, отъезд Галлиена, а с другой, соперничество Постума и Сильвана, явно ослаблявшее римские силы, использовали франки, которые прорвались через рейнскую границу, практически не встречая сопротивления, прошли через Галлию и Испанию до Тарракона, на захваченных там кораблях переправились затем в Африку, после чего благополучно и явно с добычей вернулись в Европу (Aur. Viet. 33, 3; Eutrop. IX, 8,2; Oros. VII, 22,7-8). Археологические данные из Галлии, Испании и самой Германии подтверждают сильнейшее разорение этих стран, в том числе был разрушен Тарракон669. Однако на обратном пути то ли все франкское войско, то ли один из его отрядов был встречен армией Постума и разбит и римляне сумели отбить захваченную франками добычу (Zon. XII, 24). Победа над франками совпала, вероятно, с известием о пленении Валериана. Это известие создало сложную ситуацию. Один август оказался в плену у варваров-персов. Другой с трудом отбивался от варваров-аламанов. На Рейне оставался цезарь, но он был еще юношей, а может быть, даже ребенком; во всяком случае он не мог реально организовать оборону
260 г.671 (Zos. 1,38,2; SHA Trig. tyr. 3, 2-4; Aur. Viet. 33, 7; Eutrop. IX, 9, 1 ; Oros. VII, 22, 10; Zon. XII, 24). После этого власть Постума признали не только Галлия, но и Испания и Британия. До сих пор спорно, решил ли Постум ограничиться властью только над западной частью Римской империи, или его конечной целью было подчинить всю Империю672. Ясно лишь одно: Галлиен не только не смог подавить выступление Постума, но даже и предпринять для этого решительные шаги. Причиной такого поведения Галлиена явилось положение, сложившееся на Балканах и дунайском фронте.
Если Аврелий Виктор называет первым узурпатором Постума, то Орозий (VII, 22, 10) эту «честь» приписывает Ингеную673. К моменту своего выступления Ингенуй занимал должность наместника Паннонии (Aur. Viet. 33,2; SHA Trig. tyr. 9, 1-2). «Требеллий Поллион» датирует это выступление консульством Туска и Басса, т. е. 258 г. Биограф, ненавидящий Галлиена, утверждает, что причиной узурпации Ингенуя было позорное поведение императора, проводящего время в трактирах в окружении сводников, мимов и блудниц, в то время как сам Ингенуй был человеком храбрым и любимым воинами, что делало его якобы подозрительным в глазах Галлиена. А Аврелий Виктор пишет, что Ингенуя охватила жажда власти (imperandi cupio), как только он узнал о поражении Валериана (comperta Valeriani clade). Даже если принять версию «Требеллия Поллиона» относительно причин мятежа Ингенуя, ясно, что в 258 г. власть двух августов была еще столь прочна, что ни о каком выступлении не могло быть речи. Командование армией прочно находилось в руках Валериана и Галлиена. Поэтому датировка и версия Аврелия Виктора может быть единственно реальной.
Ингенуя поддержали не только паннонские легионы, но и другие войска, находившиеся в этом регионе, в том числе те, что стояли в Мезии (SHA Trig. tyr. 9, 1). Возможно, на поведение солдат оказал влияние перевод монетного двора из Виминация в Рейн674. Это ухудшило денежное снабжение местной армии, что вполне могло вызвать солдатское недовольство. Такая концентрация довольно сильных войск вокруг Ингенуя делала его мятеж более опасным для Галлиена, чем узурпация Постума. Галлиен не мог не помнить, что именно
активная поддержка паннонских легионов стала решающим фактором в победе Септимия Севера в 193 г. Конечно, убийство сына не могло не задеть чувств августа, но прагматичные соображения взяли верх. С другой стороны, опасность варварского вторжения в Италию была еще столь велика, что лично выступить против узурпатора Галлиен не мог. Он направил против Ингенуя одного из своих лучших генералов — Авреола (Zon. XII, 24), возглавившего довольно значительное войско, состоявшее из вексилляций 17 легионов, причем некоторые воинские части были вызваны даже из Британии675. Тот сумел довольно быстро справиться с мятежом, разгромив войска мятежника около Мурсы. Сам Ингенуй то ли был убит, то ли покончил с собой (SHA Trig. tyr. 9, 4; Eutrop. IX, 8, 1; Oros. VII, 22, 10; Zon. XII, 24). Если верить «Требеллию Поллиону», то Галлиен обрушил на сторонников Ингенуя жесточайшие репрессии, причем пали они не только на воинов, но в еще большей степени на гражданское население (SHA Trig. tyr. 9, 3-9). Это сообщение может говорить о поддержке узурпатора значительными слоями местного населения676.
Однако почти сразу после подавления мятежа Ингенуя попытку захвата власти приблизительно в том же регионе предпринял Регали-ан. Полагают, что он был наместником обеих Панноний (или только Верхней Паннонии) и обеих Мезий, а также, может быть, Дакии677. По словам «Требеллия Поллиона», он командовал войсками в Илли-рике (in Illyrico ducatum gerens); несколько позже биограф называет его Illyrici dux (SHA Trig. tyr. 10. 1; 9) и сообщает, что назначен на этот пост он был еще Валерианом (SHA Trig. tyr. 10, 14). Сосредоточение в руках Регалиана такого «суперкомандования»678 говорит и о его вхождении в высший слой тогдашнего генералитета1 *°, и о трудном положении, в каком оказались придунайские провинции. Возможно, что именно в качестве главнокомандующего он одержал победу над сарматами (SHA Trig. tyr. 10,2). Какова была его позиция во время выступления Ингенуя, неизвестно. Аврелий Виктор (33,2) пишет, что Регалиан собрал войска Ингенуя, уцелевшие после поражения при
Мурсе, и этим удвоил войну (bellum duplicaret). Это как будто бы предполагает, что Регалиан участвовал в мятеже Ингенуя и после поражения и гибели узурпатора взял на себя командование уцелевшей частью мятежного войска. Вариант «Требеллия Поллиона» немногим отличается: по его версии, мезийцы (т. е. явно солдаты мезийской армии), которые ранее сражались вместе с Ингенуем, теперь провозгласили императором Регалиана (SHA Trig. tyr. 10, 1). Существует предположение, что часть уцелевшей армии Ингенуя отошла в Паннонию, где ее принял под свое командование местный наместник Регалиан, к этому времени уже прославившийся своей победой над сарматами11 '. Как бы то ни было, Регалиан был провозглашен императором и принял все официальные титулы. Он даже стал выпускать монеты от своего имени и от имени своей жены Дриантиллы. Не имея, видимо, в своем распоряжении соответствующего металлического запаса, он надчеканивал монеты предыдущих императоров от Септимия Севера до Максимина Фракийца112. На этих монетах часто встречается сокращение «Augg.». Существует предположение, что Регалиан под вторым августом подразумевал Постума и этим пропагандировал союз с ним113. Однако более вероятно, что
речь шла о самом Регалиане и его жене, так что под «Augg.» понимался domus augusta114. Аврелий Виктор (33, 2) пишет, что вскоре после разгрома Ингенуя Галлиен разгромил (devicit) и Регалиана. Можно предположить, что война с Регалианом явилась на деле продолжением подавления выступления Ингенуя и армия Галлиена под командованием Авреола обратилась теперь против нового мятежника и уничтожила и его. Однако в биографии Авреола говорится, что тот выступил не против Регалиана, а против Макриана (SHA Trig. tyr. 11, 2). О Регалиане же рассказывается, что он был убит роксоланами с согласия воинов и провинциалов, испугавшихся новых жестокостей Галлиена (SHA Trig. tyr. 10, 2). По-видимому, Авреол был действительно вынужден после подавления мятежа Ингенуя двинуться против Макриана, а галлиеновская дипломатия натравила на Регалиана роксоланов. Роксоланы были одним из сарматских племен. Во времена Страбона (VII, 3, 17) они жили между Борисфеном (Днепром) и Танаисом (Доном), но уже в 50-х гг. I в. н. э. появились на Нижнем Дунае и с тех пор не раз беспокоили своими набегами римские пограничные про-винции679. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, варвары вторглись в Паннонию, нанеся удар по Регалиану и его армии680. Оказавшись «между двух огней», сторонники Регалиана предпочли купить примирение с Галлиеном путем убийства узурпатора.
Чрезвычайно серьезное положение сложилось на Востоке. Как говорилось выше, после разгрома Валериана и пленения самого императора римская армия в этом регионе практически перестала существовать и персы безнаказанно грабили Сирию и Малую Азию. Остатки римских войск сумел собрать Фульвий Макриан681, тот самый Макриан, который занимался имперскими финансами и которого христиане считали главным виновником начавшегося гонения. Во время последней кампании Валериана он отвечал и за продовольственное, и за финансовое снабжение армии и после гибели или пленения всего валериановского генералитета остался единственным высшим должностным лицом, что и оправдывает его определение «Требел-лием Поллионом» как полководца (dux) (SHA Trig, tyr 12, l)682. Петр Патриций сообщает, что, оказавшись в плену, Валериан послал некоего Кледония к Макриану, чтобы тот добился от Ша lypa его освобождения, но Макриан ничего делать не захотел683. Евсевий (НЕ VII, 23, 1 ) со слов современника событий Дионисия прямо обвиняет Мак-риана в предательстве Валериана684. Макриан, укрепившись в Самоса-ге на Верхнем Евфрате, где, возможно, находилась походная казна восточной армии, использовал имеющиеся в его распоряжении ресурсы. Он признал Галлиена императором и стал выпускать деньги от его имени, но не от имени попавшего в плен Валериана685. Зосим (1, 39, 1 ) пишет, что пальмирский правитель Оденат выступил против персов, соединившись с теми римскими легионами, которые оставались
в регионе. Это могли быть только войска, собранные Макрианом. Видимо, объединившись с Оденатом, Макриан сумел нанести поражение персам, возвращающимся, как полагают, после грабежей в Малой Азии686. По словам Синкелла (р. 716), было убито три тысячи персов. Эта победа, разумеется, придала фигуре Макриана определенный авторитет: он совершил то, чего не сумел совершить император. Может быть, Макриан надеялся, что Галлиен, занятый западными и балканскими делами, сделает его как успешного командира фактическим правителем восточной части Империи. О том, что такие надежды были не беспочвенны, свидетельствуют последующие события, когда Галлиен предоставил Оденату фактическую власть на Востоке при условии формального признания верховенства римского императора. А может быть, наоборот, признавая Галлиена, Макриан надеялся на его помощь в дальнейшей борьбе с персами. Однако и в том, и в другом случае надежды Макриана рухнули. Вскоре после получения известия о пленении отца Галлиен резко изменил отношение к христианам и прекратил гонение. Евсевий (НЕ VII, 13) приводит в переводе на греческий язык рескрипт Галлиена, направленный египетским епископам, в котором тот восстанавливает свободу христианского культа687. Это не могло не вызвать негативной реакции Макриана: во-первых, он лично был тесно связан с преследованием христиан (недаром те его так ненавидели), а во-вторых, этот рескрипт, направленный в обход него непосредственно даже не местным чиновникам, а христианским епископам, показывал, что император считал себя и только себя реальным правителем и этой части Империи. Может быть, в ответ на это Макриан демонстративно обратился к древним египетским богам (Euseb. НЕ VII, 10, 5) и объявил себя главой магов, т. е. скорее всего египетских жрецов688. Если же Макриан рассчитывал на помощь Галлиена в дальнейшей войне с персами, то возможностей для этого у Галлиена не было.
Как бы то ни было, Макриан решился Галлиеном пренебречь (contemnendum). Его поддержал Баллиста (или Каллист), занимавший должность префекта конницы. Впрочем, ни Макриан, ни Баллиста не решились сами провозгласить себя императорами. Может быть, они питали подозрения друг к другу, а может быть, если верить «Требеллию Поллиону», возраст помешал им сделать это. Кроме того, оба они были всадниками. Хотя в римской истории уже были случаи занятии трона всадниками, ни сам Макриан, ни его сподвижник на такой шаг не решились. Во всяком случае императорами были объявлены сыновья Макриана Макриан Младший и Квиет (SHA Trig. tyr. 12, 1-11; Zon. XII, 24). Судя по папирусным данным, это произошло между 2 и 16 сентября 260 г.689 Макриан и, может быть, Баллиста явно рассчитывали править за спинами этих юношей. Власть сыновей Макриана признали Египет и все азиатские провинции Империи. Возможно, что персы, решившись воспользоваться сложившейся ситуацией, признали узурпаторов законными императорами. В дошедшем до нас отрывке одного персидского письма Квиет, оставленный отцом на Востоке, назван императором с обычным титулом «благочестивый»690. Столицей возникшего государства стала, видимо, Эмеса. Во всяком случае, именно там выпускали монеты с именами Макриана и Квиета691.
В правящем на Востоке тандеме (или квартете) решающую роль, как кажется, играл Макриан Старший. Именно он направил Пизопа на Балканы против проконсула Ахайи Валента. Это показывает, что теперь Макриан не собирался ограничиваться только Востоком, а стал претендовать на власть во всей Империи. Поход Пизона оказался неудачным. Он был вытеснен в Фессалию, а Валент сам провозгласил себя императором (SHA Gal. 2, 2-3; Trig. tyr. 19, 1-3; 21,1; Epit. 32, 4; Amm. Marc. XXI, 16,10). Автор «Эпитомы» утверждает, что Валент захватил власть в Македонии, чему соответствует его прозвище, приведенное Аммиаком, — Фессалоник (Thessalonicus). Возможно, что после победы над Пизоном Валент захватил Македонию, где и объявил себя императором692. То же самое сделал, несмотря на поражение, Пизон, получив прозвище Фессалийского (SHA Trig. tyr. 21,