«Военная анархия» в Римской империи

и в число протекторов⁷³⁵. Это делало его лицом, хорошо знакомым императорам, особенно Галлиену. И, возможно, именно этим объясняется, что в сложной обстановке Галлиен избрал его своим коллегой. Можно предположить, что удачный опыт с Петронием Тавром подтолкнул Галлиена к решительному шагу. Впрочем, не исключено, что, наоборот, императора вдохновил сделать этот шаг именно Пет-роний Тавр⁷³⁶.

Вскоре положение, как уже говорилось, несколько изменилось. Некоторые мятежи, вспыхнувшие сразу после разгрома и пленения Валериана, были подавлены, с другими, как, например, с отделением Галлии, Галлиен фактически смирился, тем более что защита постоянно подвергавшейся набегам рейнской границы теперь пала на плечи Постума. Пальмирский царь Оденат был признан «правителем Востока» и сам вел войны с персами. Германское нападение на Италию было отбито. Иллирия, кажется, тоже отдыхала после разорительного варварского вторжения. Все это обеспечило сравнительно мирный период в жизни той части Римской империи, какая оставалась во власти Галлиена⁷³⁷. После катастрофы отца и подавления мятежей Макриана и Эмилиана, а может быть, еще до их подавления Галлиен прекратил гонение на христиан (Euseb. VII, 13)⁷³⁸, что было необходимо для установления внутреннего мира. По-видимому, ту же цель — стабилизацию внутреннего положения — преследовала реорганизация ремесленных и культовых коллегий⁷³⁹. В таких условиях и можно было, учтя уроки прошедших лет, провести столь важную сенатскую реформу. Именно в 262 г. чеканятся сестерции с легендами SPQR/ OPTIMO PRINCIPI⁷⁴⁰. Это тоже могло быть одним из средств успо-

коения общества, встревоженного реформой. Такое ясное обращение к великому прошлому, в том числе к столь любимому сенаторами Траяну, можно рассматривать как политическую и психологическую компенсацию решительного шага императора. Выпуском этих монет Галлиен как бы доказывал свое уважение традиций и стремился показать, что запрещение сенаторам служить в армии ни в коем случае не является умалением сенаторского достоинства. Доказать это ему, правда, не удалось.

Мотивы решения Галлиена понятны. Аврелий Виктор, как уже упоминалось, пишет, что Галлиен боялся, что власть будет передана лучшим представителям сенаторского сословия. В этом суждении историка есть свои резоны. Соединение традиционного авторитета сенаторов с командованием армией облегчало узурпатору возможность захватить власть. Так, в сущности, произошло с отцом Галлиена Валерианом, в «свите» которого к власти пришел и он сам (Aur. Viet. Caes. 32, 2-3, 5). В то же время некоторые узурпаторы времен Галлиена происходили далеко не из сенаторской знати. Например, Постум, ставший первым галльским императором, как подчеркивает Евтропий (IX, 9, 1), был незнатного происхождения. Неизвестно происхождение Авреола, но, судя по тому, что в момент своего выступления он был dux equitum, он едва ли был сенатором. Так что Галлисну надо было опасаться не столько сенаторов, сколько представителей новой военной знати, поднявшейся наверх сначала в результате реформ Септимия Севера, а затем и в результате его собственной реформы. Поэтому, хотя опасения Галлиена по поводу возможной узурпации со стороны какого-либо сенатора и могли иметь место, главным было все же другое.

Новое время, новые и усилившиеся старые опасности, рост внешней и внутренней нестабильности требовали нахождения у власти профессионалов. Старое полисное представление, что в принципе каждый, а тем более знатный гражданин может исполнять любую должность, какую ему доверит общество (а в период империи — император), вошло в противоречие с нуждами эпохи. Особенно сильно это ощущалось в армии⁷⁴¹. Уже во II в. императоры иногда создавали чрезвычайные командования, доверяя их не дилетантам (или полудилетантам)— сенаторам, а профессиональным военным⁷⁴². Однако в условиях резкого ухудшения военного и внешнеполитического положений этого было мало. Со времени Септимия Севера шло

постепенное оттеснение от командования выходцев из сенаторского сословия и замена их всадниками. Но само всадничество в это время начало меняться. Септимий Север открыл путь в это сословие отличившимся солдатам. И пример Максимина Фракийца показывает, что такой человек мог дойти до самой высокой ступени в карьере, включая даже императорский трон. Такая возможность не могла не беспокоить Галлиена (может быть, даже в гораздо большей степени, чем возвышение сенаторов)⁷⁴³, но необходимость лучшей организации вооруженных сил оказалась выше таких опасений.

До реформы Галлиена обычно во главе легиона стоял легат, каковым всегда являлся сенатор. Его ближайшим помощником был tribunus laticlavus, молодой человек, начинавший сенаторскую карьеру, в то время как tribuni angusticlavi, принадлежавшие к всадникам, как правило, командовали отдельными подразделениями, а также вспомогательными частями⁷⁴⁴. Первый шаг к изменению этого положения сделал Септимий Север, когда, как об этом уже упоминалось, во главе созданных им новых легионов — I, II и III Парфянских — поставил не сенаторских легатов, а префектов всаднического ранга⁷⁴⁵. Все чаще, особенно с середины III в. во главе той или иной воинской части или их соединения ставится дукс (dux) всаднического ранга⁷⁴⁶. Галлиен полностью ликвидировал старую систему командования и создал новую. Во главе всех легионов встали префекты (praefecti legionis agentes vice legati) или praepositi. Praepositi стояли и во главе вспомогательных частей. И все они были, как уже говорилось, всадниками⁷⁴⁷, что очень важно, профессиональными военными.

Таким образом, целью Галлиена, несомненно, было улучшение командования, более широкое привлечение к нему способных командиров не из сенаторов, создание (или, может быть, лучше — оформление) слоя высших военных профессионалов⁷⁴⁸. Значение этого шага было чрезвычайно велико.

С одной стороны, реформа Галлиена положила начало разделению гражданской и военной службы⁷⁴⁹. С другой — она завершила долгий путь вытеснения сенаторского сословия с руководящих позиций в государстве⁷⁵⁰. Запрет сенаторам на несение военной службы вел и к лишению их возможности быть наместниками любой провинции, где стояла хотя бы какая-то воинская часть. Это не означает, что пост провинциального наместника был вовсе недоступен для сенатора. В те провинции, которые находились сравнительно далеко от театров военных действий (в том числе и гражданских войн), вполне могли посылаться сенаторы, хотя и в этом случае они порой чередовались с всадниками⁷⁵¹. Но даже если они возглавляли «вооруженную» провинцию, командование местными войсками принадлежало всадническим дуксам. За два года до реформы в последний раз упоминается сенаторский наместник (легат Нумидии Макриний Дециан), ведший военные действия⁷⁵². В 262 г. во главе Нумидии еще стоял легат про преторского ранга, командуя и стоявшим там легионом, но военные действия он уже не вел⁷⁵³, а через пять лет, а может быть, и раньше этой провинцией уже управлял всадническии презид . Тот же Дециан был последним известным сенатором, управлявшим Нориком, а затем во главе этой важной в стратегическом отношении провинции стояли всадники⁷⁵⁴. Разумеется, все произошло

не мгновенно⁷⁵⁵. Но в целом в результате издания эдикта Галлиена процесс резко ускорился. Если раньше всадники официально назначались лишь как временно замещающие легатов (praefectus agens vice legati), хотя они и обладали всей властью соответствующего легата, то теперь всаднические президы не только фактически, но и формально обладают всеми полномочиями провинциального наместника⁷⁵⁶. Отныне за сенаторами остается лишь сравнительно небольшой круг чисто гражданских должностей — почетных, но в условиях все большей милитаризации Империи не играющих значительной роли в управлении государством⁷⁵⁷. Все это меняет взаимоотношения между сенатом и императорской властью. Сенат как воплощение римской государственности все еще сохраняет свой авторитет, но этот авторитет опирается преимущественно лишь на традицию и больше не имеет никакого влияния в армии. Это делает сенат еще более беззащитным перед властью императора, чем раньше.

Сенаторов во все большей степени заменяют «новые люди». И характерно их происхождение. Из известных двадцати всаднических президов за 262-293 гг. семнадцать имели императорские гентилиции, в основном Аврелии, а также Элии и Флавии, реже Юлии. Это значит, что их предки получили римское гражданство уже от императоров (и, следовательно, они не были исконными римскими всадниками), причем Аврелии скорее всего были потомками тех, кто стал гражданином лишь в соответствии с эдиктом Каракаллы в 212 г.⁷⁵⁸ И еще чрезвычайно важный момент. Все чаще на самую вершину военной системы, которая открывала дорогу и на вершину системы политической, поднимались выходцы из самых «низов» общества, начинавшие свой путь обычно рядовыми воинами⁷⁵⁹, и притом являвшиеся уроженцами менее романизованной части Балканского полуострова. Такой путь проделали и ближайшие преемники Галлиена —Клавдий, Аврелиан, Проб⁷⁶⁰. До этого подобной карьерой отличался только Максимин, пример которого казался исключением⁷⁶¹. Но после реформ

Галлиена такая практика становится обыкновением. Следовательно, эти реформы открыли путь к появлению нового правящего класса, даже физически не связанного с прежним.

Может быть, с Галлиеном связано и преобразование управления Италией. Уже при Каракалле сенатор Г. Октавий Сабин был уполномочен исправить положение в этом регионе (ad corrigendum statum Italiae)²⁰³. Галлиен продвинулся еще дальше. При нем появляется должность corrector totius Italiae²⁰⁴. Италия, таким образом, была поставлена под единое управление. Это, по мысли императора, вероятно, должно было упорядочить и, следовательно, улучшить управляемость центральной страной государства. На деле это стало шагом к уравнению Италии с остальными территориями Империи.

КОНЕЦ ГАЛЛИЕНА

Относительно мирный период правления Галлиена закончился в 267-268 гг. Энергии императора оказалось мало, чтобы добиться настоящего перелома в ходе событий. А необходимые реформы еще только положили начало переменам. Завершение мирного времени было связано прежде всего с новым вторжением готов, к которым присоединились и некоторые другие племена, в том числе герулы, объединившие вокруг себя и некоторые другие варварские племена²⁰⁵. Варвары во главе с Респой, Ведуком и Тарваром не ограничились грабежом и разорением балканских провинций. Они перешли Геллеспонт и разрушили ряд городов малоазийского побережья, в том числе Халкедон, а также знаменитый храм Артемиды Эфесской. Готы обрушились также на Грецию. Еще раньше греки, не получая действенной помощи от правительства, сами приняли меры по организации обороны. Афиняне восстановили стены, разрушенные в свое время Суллой. Пелопоннесцы перекрыли стеной Истм. Были укреплены Фермопилы. Но это мало помогло. После упорной борьбы варвары захватили Афины. Вслед за этим были сожжены Коринф, Аргос, Спарта. Это нанесло тяжелейший удар наиболее до того процветавшим греческим городам. Так, Афины целиком сосредоточились на постройке новых стен, в то время как ремесло, в том числе художественное, пришло в упадок, и прекратили даже составлять список