Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942
Шрифт:
Успехи вермахта были бы невозможны без четкой работы немецких спецслужб и прежде всего абвера, который сосредоточил основные усилия на разведывательном обеспечении боевых операций войск, имея в виду задачи первого этапа плана «Барбаросса». Поэтому сотрудники абвера значительно активизировали работу своей агентуры.
Внедренные по методу полковника Николаи высококвалифицированные разведчики делали свое дело: в этом можно было убедиться уже по точности первых захваченных у немцев в начале войны топографических карт, по перечням оборонных объектов, куда, прежде всего, будущие захватчики намеревались направить свои удары, и по заранее подготовленным спискам «подлежащих уничтожению враждебных элементов» в Советском Союзе. На основании архивных документов, на предвоенные недели и первые недели военных действий приходится заброска через демаркационную линию, а затем и за линию фронта наибольшего числа заблаговременно подготовленных агентов абвера и СД.
В первые месяцы войны агентура абвера в большинстве случаев перебрасывалась через линию фронта
Немцы рассчитывали на дезорганизацию советского тыла, не уделяя достаточного внимания обеспечению своей агентуры необходимыми документами для прикрытия, тем более что абвером в ходе боев было захвачено большое количества различных документов и материалов войсковых штабов, партийных и советских органов, шифров, которые явились важным источником разведывательной информации. «В начале войны, – говорил один из руководителей абвера генерал Г. Пиккенброк, – командование германской армии не проявляло интереса к сведениям агентурной разведки, так как в его распоряжении имелось большое количество пленных и трофейных документов, которые достаточно подробно характеризовали положение, а немецкий Генеральный штаб имел полное представление о войсках противника», но для получения разведывательных сведений им приходилось делать ставку на легальные возможности [143] .
143
Великая Отечественная война 1941–1945 годов. Том шестой. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. С. 159.
Активно действовали немецкие мобильные «разведотряды», которые состояли из солдат и офицеров на мотоциклах, бронемашинах, бронетранспортерах с прицепленными к ним противотанковыми орудиями и нескольких легких и средних танков. Ранним утром 22 июня 1941 г. роты полка «Бранденбург-800» двигались в авангарде наступающих частей вермахта. При пересечении советско-германской границы в районе г. Бреста первой шла 12-я рота 3-го батальона, личный состав которой был одет в красноармейскую форму [144] . Разведотряды двигались по дорогам со скоростью 40 км/час. Следом вплотную за ними шла основная масса танков, поддерживавшая постоянную радиосвязь с передовым отрядом и готовая по сигналу развернуться в атакующие порядки, если авангард натолкнется на сопротивление. Позади танков в арьергарде двигалась смешанная группа из мотопехоты и дивизионной артиллерии [145] .
144
Там же С. 343.
145
От «Барбароссы» до «Терминала». Взгляд с Запада. М., 1988. С. 62.
Абверу удалось значительно дезорганизовать наше управление войсками. В первые часы войны немцы выбросили на парашютах множество диверсионных групп численностью от нескольких десятков до двухсот человек. Лазутчики из специальных диверсионно-разведывательных формирований абвера: «Бранденбург-800», «Нахтигаль», «Эрна» и др., переодетые в форму советских военнослужащих, проникали в армейские тылы для дезорганизации управления войск. Подключившись в наши линии связи, они давали ложные и противоречивые команды, значительно усложняли управление воинскими частями и соединениями, нарушали работу тыла, захватывали мосты, железные дороги, аэродромы и другие военные объекты, сеяли панику среди бойцов, командиров и местного населения, распространяли ложные слухи [146] .
146
Петров Б.Н. 1941: работа над ошибками. От летней катастрофы до «чуда под Москвой». М., 2012. С. 75.
С самого начала войны немецкие спецслужбы запятнали себя преступлениями. Так, еще 18 июня 1941 г., за четыре дня до нападения на Советский Союз, батальон «Нахтигаль» получил приказ подтянуться к границе, а 22 июня он вошел в с. Разымн и через три дня двинулся по направлению ко Львову. Банды оказались в городе раньше эсесовских частей и специальных команд СС. По существу, командование вермахта выдало город на разграбление, уничтожение и поругание батальону. Головорезы из абверовского батальона
были в форме фашистского вермахта, но с желто-голубыми полосками и с металлическим значком «трезубец». Батальон бесчинствовал в городе семь дней и ночей. Пьяные вооруженные головорезы вламывались в квартиры, грабили, жгли, насиловали. Людей расстреливали сотнями, заживо закапывали в землю, забивали насмерть прикладами, травили овчарками. У командования батальона был заранее продуманный и согласованный с высшими инстанциями план полного истребления коммунистов, советских патриотов и львовской интеллигенции, а затем значительной части остального населения города. В городе говорили: «Гитлеровцы на завтрак едят евреев, на обед – поляков, на ужин – украинцев» [147] .147
Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933–1945. М., 1987. С. 331.
В первый день войны в штабы советских военных округов из различных источников поступала самая противоречивая информация, зачастую провокационного и панического характера. Генеральный штаб, в свою очередь, не мог добиться от штабов округов и войск точных сведений. Так, в течение 22 июня 1941 г. командующий и штаб Западного фронта не получили ни одного донесения из армий. А частая потеря управления ставило в затруднительное положение Главное Командование и Генеральный штаб, не позволила сосредоточить основные усилия обороняющихся на угрожаемых направлениях. Наступивший в первые дни войны короткий, но очень болезненно воспринятый информационный вакуум кардинально повлиял на характер и дальнейшее ее развитие. Советские военачальники, не имея объективных сведений о состоянии дел на фронтах и находясь в плену довоенных представлений, вместо организации оперативного отхода войск отдавали приказы на нанесение контрударов по противнику.
К тому же поступавшая с фронтов информация подвергалась сомнению высшими должностными лицами. В то время, когда на границе уже шли бои, в Минске раздался звонок, и взявший телефонную трубку генерал-лейтенант И.В. Болдин (командующий округом в это время вышел) услышал от наркома обороны С.К. Тимошенко следующие слова: «Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведома не предпринимать. Ставлю в известность вас и прошу передать Павлову, что товарищ Сталин не разрешает открывать артиллерийский огонь по немцам. Разведку самолетами вести не далее шестидесяти километров» [148] . И это нелепое указание было немедленно передано в части, и на некоторых участках обороны вдруг умолкли орудия, перестали стрелять по бомбящим самолетам зенитки.
148
Потомкам в пример. Сборник воспоминаний ветеранов. М., 2015. С. 12–13.
При первых налетах немецкой авиации 22 июня 1941 г. командующий Черноморского флота вице-адмирал Ф. Октябрьский доложил о налете неизвестных самолетов в Москву: «То, что произошло в последующие минуты, врезалось в память навсегда, – писал позднее Октябрьский. – В трубке раздался властный голос потревоженного не во время человека.
– Говорит Берия. Что там у вас происходит?
Не дослушав мой доклад, Берия грубо прерывает меня.
– Какой там на вас налет! Вы с ума сошли!
– Я со всей ответственностью докладываю, что в Севастополе идет самый настоящий бой с авиацией противника, идет война!
Берия вновь раздраженно кричит:
– Какая война? Какой противник?
– Доложить точно, какой противник, я не могу, но что это враг, никакого сомнения быть не может.
Он вновь кричит:
– Какой может быть враг! Вы провокатор! Вас свои бомбят! Вы не знаете, что у вас под носом делается! Это ваша авиация! Какое вы имеете право говорить о войне!
Тогда я докладываю:
– Мы имеем уже полсотни раненых, десятки убитых, уже сбили несколько неизвестных самолетов.
Берия бросил трубку» [149] .
149
Болдин И.В. Страницы жизни. М., 1961. С. 85.
Когда рев тысяч моторов выдвигающихся к Бугу немецких войск стал уже слышен невооруженным ухом, командир 10 сад полковник Белов получил новую шифровку из штаба округа: приказ от 20 июня о приведении частей в полную боевую готовность и запрещение отпусков отменить [150] .Бывший начальник штаба 94-го кавалерийского полка У.А. Гречаниченко вспоминал: «22 июня 1941 г., до начала боевых действий, получил из штаба дивизии по телефону приказ – боевая тревога, людей из казармы не выводить. А в 4 часа утра налетели бомбардировщики» [151] .
150
Солонин М. 23 июня «день М». С. 268.
151
Военно-исторический журнал. 1992. № 8. С. 20.