Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942
Шрифт:
Следовательно, для противостояния спецслужбам противника руководство НКО, НКГБ и НКВД начало разработку единой системы борьбы с подрывной деятельностью немецко-нацистских разведывательных органов. Она включала в себя не только оперативные и заградительные, но и профилактические мероприятия. В дальнейшем эта работа была завершена УОО НКВД с учетом опыта приграничного сражения.
Центральные аппараты НКО, НКВД и НКГБ оказывали всемерное содействие своим сотрудникам в частях и подразделениях Красной армии. На фронт выезжали оперативные работники с заданием организовать борьбу с паникерством и дезертирством, наблюдать за выполнением боевых директив штабов фронтов и своевременным снабжением войсковых частей боеприпасами и материальной частью. Так, по докладу зам. нач. 3-го Управления НКО СССР капитана ГБ Клыкова, на Северо-Западном фронте начальник 3-го отделения управления НКО батальонный комиссар Яковлев с двумя оперативными работниками был направлен в 27-ю армию с заданием организовать борьбу с паникерством и дезертирством; старший лейтенант Молодцов с той же задачей – в 8-ю армию; капитану Куропаткину в штабе
В первый день своего пребывания на фронте А.Н. Михеев, будучи на позиции одной из рот, в которой после десяти танковых атак противника за день осталось всего восемь человек, лично принял участие в отражении одиннадцатой атаки противника. Уже на следующий день он оборонял Киев. По приказу Михеева впервые в истории Великой Отечественной войны было сформировано несколько десятков оперативных групп для оказания помощи командованию фронта в наведении порядка в прифронтовой полосе.
С 14 сентября части Юго-Западного фронта сражались в окружении. Михеев вместе с несколькими своими подчиненными обеспечивал безопасность Военного совета фронта и возглавил одну из групп, которая с боем прорывалась из окружения по направлению с. Жданы в Полтавской области. В одном из боев Михеев был ранен в ногу, но продолжал руководить чекистами. Будучи раненым, он шел врукопашную, опираясь на палку, и из личного «маузера» уничтожил 8 солдат противника.
21 сентября 1941 г. группу Михеева снова окружили шесть танков и около 30 солдат. Отстреливаясь до последнего патрона, комиссар ГБ 3-го ранга А.Н. Михеев геройски погиб [207] .
Наряду с решением чисто оперативных задач, военные контрразведчики выполняли многие обязанности, не имевшие прямого отношения к оперативной работе: оказание всемерной помощи партийным и советским органам в подержании общественного порядка, эвакуации населения, предприятий и учреждений и в решении других задач, в том числе и налаживание своевременной бесперебойной информации о боевом и политическом состоянии фронтов. Им даже было не до борьбы со шпионажем, которая отошла на второй план.
207
Военная контрразведка. История, события, люди. Книга вторая. М., 2008. С. 74–75.
Сотрудникам госбезопасности давалась распоряжения о восстановлении работы органов советской власти, возвращении сбежавших чиновников в села и города, в которых население ими было оставлено на произвол судьбы. Так, по распоряжению Берии было возвращено руководство Киева и других городов Украины, но этого не удалось сделать в Прибалтике. В отдельных случаях чекисты брали власть в свои руки, как это было в Белостоке. Там в ночь с 22 на 23 июня из города сбежали представители всего советского и партийного аппарата, некоторые работники НКВД и НКГБ. Поэтому военные контрразведчики сформировали оперативную группу при коменданте города. Усиленная пограничниками, она «с применением всех мер военного времени» восстановила порядок в городе.
Общее отступление советских частей отрицательно влияло на настроение красноармейцев и командиров. Вместе с военными по фронтовым дорогам брели тысячи и тысячи стариков, женщин и детей. Бросив свои дома, они спешили на Восток, лишь бы спастись от нацистского ига. А над ними с ревом проносились вражеские самолеты. Именно в эти дни К.Симонов писал: «Опять мы отходим, товарищ, \ Опять проиграли мы бой, \ Кровавое солнце позора \Заходит у нас за спиной. \ Мы мертвы глаза не закрыли, \ Придется нам вдовам сказать, \ Что мы не успели, забыли \ Последнюю почесть отдать… \ Ты можешь ответить, что мертвых \Завидуешь сам ты судьбе, \ Что мертвые сраму не имут, \ – Нет, имут, скажу я тебе» [208] .
208
Потомкам в пример. Сборник воспоминаний ветеранов. М., 2015. С. 49.
Местное население задавало нелегкие вопросы чекистам и командирам отступавших армий. Д.Д. Лелюшенко вспоминал: «Когда я достал из планшета карту, ко мне подошел старик.
– Ты, видно, будешь начальник? – спросил он.
– Да, – ответил я.
Он взглянул на меня глазами, наполненными горечью и страданием, и едва выговорил:
– Видишь, как получается: говорили, ни за что не допустим врага на нашу территорию, а на деле выходит по-другому…» [209] .
209
Лелюшенко Д.Д. Москва – Сталинград – Берлин – Прага.
Изд. 3-е, испр. и доп. М., 1975. С. 44.В эти трудные дни самым главным и благоразумным были твердость и понимание каждым красноармейцем и командиром своего места в общем строю. Им, воспитанным в духе непоколебимой веры в «мудрость вождя», уверенным, что Красная армия в любое время готова «тройным ударом» ответить на удар врага и сразу же перенести военные действия на его территорию, непросто было разобраться в создавшейся обстановке, причинах жестоких неудач. Они не знали о вопиющей некомпетентности многих высших военачальников, пришедших на смену репрессированным военным профессионалам. Ничего им не было известно о крупных просчетах и грубых ошибках, допущенных военным руководством при подготовке армии к войне, а также при планировании, обеспечении и ведении операций по отражении возможной агрессии [210] .
210
Солонин М. 23 июня «день М». С. 429.
К середине июля 1941 г. из 170 советских дивизий 28 оказались в окружении и не вышли из него, а 70 понесли серьезные потери, лишились более чем половины личного состава и военной техники и нуждались в пополнении личным составом, боеприпасами, горючем, вооружением, транспортом и др. Понесенные потери тяжело отразились на боеспособности советских войск.
Окруженные части и подразделения Красной армии заходили в леса и устраивали там круговую оборону. Немцы продолжали свое продвижение на Восток. Стоило только находившимся в лесу частям обнаружить себя, немецкая авиация начинали бомбить их, а полевые войска – обстреливать из артиллерии и минометов. В конечном счете бросались техника, боеприпасы, уничтожались, закапывались и зарывались в землю штабные и другие документы, а бойцы и командиры расходились кому куда заблагорассудится. Некоторые командиры вели себя недостойно. Например, командир 61-го ск генерал-майор Бакунин с группой штабных работников в количестве 32 человек распустил весь оставшийся личный состав, который долгое время ходил в тылу противника, не проявляя никакой активности и лишь искал возможность перейти линию фронта. Командир 21-го ск генерал-майор Борисов, нач. его штаба генерал-майор Закутный, командир 37-й сд этого корпуса полковник Чихарин и др. для того, чтобы удачно самим было скрыться, разогнали от себя бойцов и младших командиров. Оперативная группа из Белостока, идя 10 дней по территории, захваченной противником, видела большое количество красноармейцев, бросивших оружие, бродивших по селам. Немецкими войсками они не задерживались, в плен их не брали, но командный состав расстреливался на месте любыми чинами немецкой армии.
17 ноября 1941 г. начальник Политуправления Западного фронта дивизионный комиссар Лестев в докладе «О политико-моральном состоянии войск» писал: «Тяжелораненные или раненые в ноги, которые не могли идти и даже ползти, в лучшем случае оставались в деревнях и просто бросались на поле боя, в лесах и погибали медленной смертью от голода и потери крови. Все это происходило на глазах у людей и являлось одной из причин того, что многие красноармейцы и командиры стремились уклониться от боя, ибо в ранении видели неизбежность гибели». По сведениям, приведенным Г.Ф. Кривошеевым, 200 (двести) армейских госпиталей пропали без вести,17 – вышли из окружения «с большими потерями» [211] .
211
Данилов В.Д. Ставка ВГК, 1941–1945. М.: Знание, 1991. С. 16.
Рассуждения о том, что «раненые, которых не удалось эвакуировать, были переданы на попечение местного населения» звучат кощунственно. Каким образом «местное население», в доме у которого не было ни медикаментов, ни даже лишних продуктов, могло взять на себя тяжело раненных?
Из окружения каждая часть или подразделение Красной армии выходили по-разному. Во многом это зависело не только от обстановки, но и от понимания каждым окруженцем своего воинского долга. Встречались и слабые духом, трусы и паникеры, занимавшие выжидательную позицию (чья возьмет?), и отвратительные себялюбцы, воспользовавшиеся добротой колхозников, их отношением к Красной армии. Они оставались на оккупированной территории, становились примаками и жили в свое удовольствие. Некоторые красноармейцы и командиры сдавались врагу, но абсолютное большинство отступало с решением либо пробраться к своим, либо умереть.
В июле 1941 г. на кингисеппском участке фронта начальник ОО 10-й сд дивизии батальонный комиссар Г.Ф. Васин, старый член партии, человек необычайного мужества и спокойствия, выполняя свои чекистские обязанности, оказался с группой воинов в окружении. Он был старшим по званию и принял на себя командование. Группа вступила в бой с гитлеровцами и сумела задержать продвижение немецкого мотополка. В результате из окружения вышли около 500 советских бойцов и 150 автомашин с боеприпасами.
Т. Строкач в течение 35 дней, попав с группой руководителей и сотрудников НКВД УССР в окружение, с боями вывел 338 человек в советский тыл по оккупированной немцами территории. По некоторым данным, именно за «операцию спасения», в том числе наркома В. Сергиенко, Строкач получил орден Ленина [212] .
212
Интервью бывшего адьютанта Строкача А. Русанова газете «Доброволец», перепечатанное в газете «Голос Крыма» от 7 ноября 1943 г.