Военная шлюха
Шрифт:
Он никого не ждал и мчался по воде так быстро, как только мог себе позволить, неустанно счищая снег с лысины и слизывая наледь с усов. Мы были вторыми по скорости, но практически не видели его впереди. Основная часть его войск находилась на одном массивном айсберге, что двигался вдвое медленнее, чем мы, даже несмотря на то, что у них было три двигателя.
МакКлин был на айсберге вместе с нами. Он стоял впереди, направляя прожектор, дабы мы могли видеть хоть что-то сквозь шторм во мраке ночи.
Конфетка приняла свою мужскую форму жгучего латиноса. Она управляла мотором, направляя
Мне отводилась роль штурмана Конфетки, но я больше переживал за Чони. Я видел, что она благополучно добралась до одного из айсбергов, но боялся, что ее группа потеряется во время шторма.
– Не спускай глаз с полковника, - говорила Конфетка каждый раз, когда я оглядывался назад, чтобы убедиться в том, что она по-прежнему следует за нами, даже после того, как мы полностью потеряли полковника из виду.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
По мере нашего пути вода вскоре превратилась в слякоть, что весьма нас замедлило. Затем ледяная каша превратилась в лед, нам пришлось вступить на него и продолжить путь пешком.
Лед угрожающе трещал под каждым нашим шагом, но в итоге мы добрались до местности с более толстой ледяной основой без происшествий. Наши припасы делали нас такими тяжелыми, что можно считать чудом то, что мы не провалились.
– Это земля или просто айсберг побольше?
– спросила Конфетка.
– Мы же в Арктике, - ответил я ей.
– Здесь кругом только лед.
Как оказалось, к тому моменту полковник уже разбил лагерь в полумиле от нашей высадки. Тяжело пыхтя он планомерно вытаскивал крупнокалиберные пулеметы из водонепроницаемых ящиков и расставлял их по периметру лагеря.
– Капрал, - небрежно кинул он МакКлину, словно тот был рядом с ним все это время, - проверить периметр!
МакКлин беспрекословно подчинился приказу и с дробовиком наперевес бросился в снежную бурю.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
На меня и Конфетку полковник ни обращал ни малейшего внимания, словно нас там и не было.
Мы отошли в сторону от лагеря и стали ждать остальных.
И вот, спустя какое-то время, вдалеке забрезжили огни.
– Это они?
– спросила Конфетка.
Я присмотрелся. К нам направлялись примерно полтора десятка солдат.
Я сразу узнал ЛеФоржа. Он шел, на ходу счищая снег со своих очков и поигрывая мускулами. Были также майор Кьюнифер и лейтенант Чейз. Позади всех, прикрывая тыл, шла Чони.
Увидев, как она идет ко мне по снегу, я почувствовал невероятное облегчение. Спокойная как танк, с непроницаемым взором, с волосами, усыпанными белыми хлопьями снега, с гранатометом через плечо, это была Чони во всей своей красе.
Майор и его люди сразу же направились прямиком к крупнокалиберным пулеметам и произвели несколько проверочных залпов вдаль. Затем они молча кивнули друг другу.
Я широко улыбнулся приближающейся к нам Чони, а она лишь слегка улыбнулась мне в ответ.
При виде выжившей Чони Конфетка даже не пыталась скрыть своего разочарования,
нервно дергая себя за тонкие латинские усики.– Кто еще выжил?
– спросила меня Чони.
– Только мы, - ответил я.
– Стопудово здесь окопались уклонисты, нюхом чую, - сказала она.
– Ага, - ответил я. – А они-то, походу, уверены, что в таком месте их никто искать не станет.
И вот война началась для нас снова.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Проходит еще один день.
МакКлин отказывается возвращаться в палатку офицеров. Он просто качает головой и уходит в свою палатку.
Мы с Чони и ЛеФоржем решаем проверить их. Дни сменялись днями, а они даже не двигались со своих мест. Просто сидели за пультом и смотрели в пустоту.
– Сэр?
– спрашиваю я майора Кьюнифера.
– Что происходит?
Нет ответа.
– Сэр, вы меня слышите?
В ответ опять тишина.
ЛеФорж щелкает пальцами перед лицом майора.
Тот даже не моргает.
– Он что, умер?
– спрашивает француз.
Чони щупает его запястье.
– Нет, пульс у него есть.
Мы выжидаем. И вот майор облизывает губы и глубоко вздыхает.
– Майор?
– спрашивает Чони.
Нет ответа.
Они словно не хотят больше разговаривать, не хотят двигаться, не хотят отдавать приказы.
– МакКлин был прав, - говорю я.
– Какая-то херня творится.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Мы пробуем накормить офицеров. Вероятно, они не ели несколько дней.
Они жутко обезвожены. Я запрокидываю голову полковника и отправляю ложку пюре из зеленого горошка ему в рот. Что-то попадает в горло, но большая часть стекает по усам, когда я открываю ему рот для следующей порции.
МакКлин пытается накормить лейтенанта, а Чони майора.
ЛеФорж же просто нам мешает. Он тупо ржет над офицерами, тыкает в них пальцем и лает им в лицо.
Но им, походу, все равно.
– Они словно в коме, - говорю я.
– Нет, они не в коме, - отвечает Чони.
– Они все в сознании, просто не реагируют на происходящее вокруг.
– Даже когда я делаю так?
– спрашивает ЛеФорж, вываливая свой пенис из штанов и хлопая им по щекам полковника.
– Да, - спокойно отвечает Чони.
– И как только они придут в себя, ты очень пожалеешь о содеянном.
– Ну, это вряд ли, - говорит ЛеФорж. – Они ж, считай, что овощи.
– Я тебе только что сказала, что они не в коме, - отвечает она.
– Они прекрасно осознают, что с ними происходит.
– Тогда почему же они ни хрена не делают?
– спрашивает ЛеФорж.
У Чони нет ответа на этот вопрос.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
– Они перестали разговаривать, потому что война закончилась, - говорит МакКлин, не глядя никому из нас в глаза.
– Они только что выиграли последнюю битву и осознали, что война окончена. На этот раз навсегда. И больше не будет никаких войн. Никогда. А ведь все они кадровые офицеры.