Волчье семя

– Ладно, - солидно выговорил Медвежонок.
– А с Гундосым и Свином что делать будем?

– А зачем со жмуриками что-то делать?
– ухмыльнулся Коготь.
– Без нас зароют, - он глянул на удивленное лицо брата.
– Ты что, не заметил? Рядом же стоял! Расписал я их на площади.

– Когда?
– удивился Отто.

– А пока все на куницу с Белкой бельма пялили! Ну, раз даже ты не въехал!
– он довольно улыбнулся.
– Ты 'медведь', а я - Коготь!

Примечания

Плывун - контрабандист.Прислониться - встать на временный постой.Пшек - поленецМалява - письмоПравильный - хорошийЛазейка - гостиница

Глава 34

Девчонку довели почти до истощения. За декаду на тюремной баланде можно и ноги протянуть, особенно если и до этого питаться не слишком регулярно. А ребенку разносолами, может, и удавалось иногда побаловаться, но с частотой приема пищи выходило... тоже иногда. Воровская жизнь - она такая. Бывает, разживешься и деликатесом, достойным королевского стола, только окажется он единственной едой за седмицу. А может, каждый день покушать сложится, да только такое дерьмо, что не всякая свинья есть станет. Хряки-то куда привередливей бездомных деток. А бывает, еда и паршивая, и редко. Вот хорошая и часто - это чистейшей воды сказки. Фантастика, как говорили в Салеве!

А тюремная пайка - еще хуже. Хотя по отчетам там и мясо, и крупа, и... Только в готовом блюде ничего этого не видно. Крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой. И гоняется медленно, потому как при смерти была, еще когда старший по кухне менял свой домашний мешочек на казенный тюремный. Исключительно из любви к узникам. Домашняя-то крупка, хоть и весом раз в пять поменьше, и мышами погрызенная, а всё же своё, родное! А казенное, оно казенное и есть, разве сервы с поля хорошее привезут? Потому повар и прихватил для компенсации половину коровьей туши. Так что мясо в баланде искать - занятие безнадежное. Зачем продукты на смертников переводить? На костер или виселицу и на голодный желудок сходить можно...

С гигиеной в камерах тоже не лучшим образом дело обстоит. Слово это культурное, опять же салевское, и тюремщикам незнакомое. А потому получи дырку в углу, с которой дерьмо стекает по салевской же постройки трубам, и вся тебе 'гигиена'. И еще спасибо скажи, камер с ка-на-ли-за-ци-ей на всю тюрьму две штуки, в остальных грязным ведром обходятся! А мыться - то барская блажь! Вот если бы принцесса Елизавета по пути к жениху, не в 'Будуаре Принцессы' бы остановилась, а на городской киче зависла, ей бы могли и водички в лоханке погреть. А остальные перебьются! И грязные сгорят. Вместе со вшами!

Потому по прибытию в гостиницу Ридица первым делом кликнула в помощь пару служанок и занялась ребенком. Отмыли лицо и руки. Напоили горячим мясным отваром. Срезали с головы колтун, напоминавший войлочный колпак, после чего тщательно сбрили остатки волос и запихнули ребенка в лохань, где четыре часа отмывали въевшуюся грязь. Потом покормили. Не очень плотно, но уже серьезней. Получившие по серебрушке служанки старались, что было сил. Пока Эльза ела, Гретхен сожгла волосы и тряпки, заменявшие девчонке одежду, а Лизхен сбегала в лавку за рубахой и штанами. И то, и другое было мальчиковое, как и приказала Ридица. Непонятно пока, куда девчонку девать, а если придется путешествовать, то в штанах удобней.

Девочка покорно терпела всё, что с ней делали, никак не выказавая своего отношения. Ни смешка, ни слезинки. Даже ела с каменным лицом. Только челюсти двигались. На любой вопрос отвечала да-нет, а то и вовсе жестом. А после еды заснула. Даже не встав со стула. Ридица перенесла девочку на кровать и, заперев комнату, выскользнула из гостиницы, чтобы вскоре постучать в дверь знакомого дома.

Хозяин закрыл за гостьей дверь, разлил по бокалам вино и только после этого заговорил:

– Ты сегодня была в ударе! Брат Освальд даже не знал, что возразить.

Ридица махнула рукой:

– Святому брату нечего было сказать. Будь девочка вильдвером, она могла уйти в любой миг. Давно не встречалась с подобным разгильдяйством. Думаю, ему следует броситься на меч, дабы скрыть позор. Этой же ночью.

– Он тебе настолько мешает? Или жажда мести не утихла за дюжину лет?

– Жажда мести?
– девушка с недовольной гримасой рассматривала пальцы левой руки.
– Нет, всё давно прошло. А мешает он, скорее, тебе.

– Не настолько.

– Настолько, - девушка вытащила кинжал и начала аккуратно подравнивать ногти.
– Задница Нечистого, весь маникюр угробила с этой девчонкой! За двенадцать лет Освальд не стал умнее. Зато приучил людей уничтожать невиновных. Отсюда и все это безобразие. Все знали, что девчонке не нужны ни кандалы, ни клетка. Что она никому и ничем не может угрожать. Писцы, стражники, палачи, даже обычные бюргеры без малейших сомнений готовы отправить ребенка на костер... В тюрьме заключенных толком не кормят. Про мытьё уж и не говорю. Я согласна, что надо разбираться быстро и еще быстрее отправлять бедолаг либо на виселицу, либо на улицу. Но если держишь в застенке, то хотя бы корми! А дальше будет хуже. Смерть святого брата заставит владетелей навести здесь порядок.

– Может, ты и права. Маркиза фон Фейербах весьма интересная женщина.

– И чем она так интересна?

– Ты много знаешь женщин-владетелей? При взрослом сыне?

Ридица пожала плечами.

– И не просто владетелей. Два владения в Нордвенте, оба из первой дюжины. И маеток в Полении. Маленький такой, обеспечивает место в Раде!

– Ого!
– девушка отвлеклась от ногтей.
– И она терпит художества Освальда?

– Он - брат-близнец ее покойного мужа. Ты могла бы и интересоваться жизнью родных мест.

– Не права, - девушка вытянула левую руку, полюбовалась наведенной красотой и принялась за правую.
– Но тогда меня не слишком интересовали властьимущие, да и сейчас не до маркизы. О таких личностях пусть голова у комтуры болит. Но если она дает своему родственничку столько воли... Любовник?

– Скорее всего. Свечку никто не держал.

– Тем более, - Ридица убрала кинжал.
– Надо упростить позицию.

– Увлеклась шахматами?

– Входят в обязательную программу обучения. Как я поначалу ненавидела все эти гамбиты и миттельшпили!

– А потом?

– Втянулась. В общем, если с твоей стороны нет возражений...

Хозяин встал, подошел к девушке и ласково потрепал по волосам.

– Нет. Чем бы дитя ни тешилось...

Ридица прижала голову к груди старика.

– Второй вопрос, - жалобно произнесла она.
– Что делать с девчонкой?