Волчье сердце

— Он замерзнет, — попыталась запротестовать пришедшая в себя Анора. — Лана, почему ты стоишь? Мертвец заберет Вилли! Самайн…

Но дочь ее уже не слушала. Она вышла следом за мужем и захлопнула дверь.

Эрин, оставшийся ждать снаружи, подошел к хозяину. Огромный влажный нос уткнулся в сверток.

— Позови его, друг,— попросил Гор. — Я больше не могу взывать к собственной крови.

И волк громко протяжно завыл. Облака, затянувшие луну, расступились, и холодный свет пролился на маленького оборотня. Ворох одеял зашевелился. Послышался тихий стон. Лана хотела броситься к сыну, но Гор остановил ее взглядом. Он откинул одеяло и показал Вилли луну.

Обращение не заставило себя ждать. Зов волка был услышан, и вот уже в руках Гора крутился щенок. Не маленький пухляш, скорее, длиннолапый, угловатый подросток. Он вырывался, огрызался и пытался укусить Гора, который держал его за холку.

Рассмеявшись, Король опустил волчонка на землю. Тот прытко унесся прочь. Лана хотела пойти вслед за сыном, но Гор придержал ее за плечо:

— Дай ему побегать. Пусть почувствует волю в новом облике. Не волнуйся. Эрин за ним присмотрит и не даст далеко уйти. Лучше расскажи, что произошло. Почемы вы живете в этой дыре? Где слуги?

Лана тяжело вздохнула. Она сняла с головы нелепую шапку с рожками и опустилась на ступеньку у крыльца.

— Сядь, Эрингор. Рассказ будет недолгим, но тяжелым, — попросила Лана, и он сел рядом. — После того как… — ее голос дрогнул, — после той проклятой охоты Его Величество заботился о нас, но удача… Она словно покинула нашу семью, а затем и короля Агро. Его свергли через полгода после рождения Вилли. Двоюродный брат, герцог Коршин, с помощью интриг нашел союзников и завладел троном. Новоиспеченный монарх опасался заговоров и первым делом казнил глав семей, верных прежнему королю. Но этого было мало. Союзникам Коршина требовалась плата за оказанную поддержку, и он начал отбирать земли и поместья у неугодных. Так пришел черед и нашей семьи. Новый король отобрал у нас все, Эрингор.

— Лана, на что же вы живете? — он в ужасе схватился за голову.

— Мне с мамой удалось припрятать часть украшений. Дом принадлежит бабушке — наследство от дальней родственницы.

— Неужели не осталось никого из моих друзей, кто смог бы вам помочь?

— Эрингор, о чем ты? — лицо Ланы исказила гримаса боли и отчаяния. — Все твои друзья либо мертвы, либо в бегах. Мы остались совсем одни. Я, Вилли, бабушка и мама.

Лана горько заплакала. Гор мягко обнял ее за плечи и притянул к себе, пытаясь успокоить, а сам не чувствовал ничего, кроме беспомощности. На востоке зарождался рассвет. Гор смотрел, как неотвратимо уходит отпущенное ему в мире людей время, и думал, как же это похоже на смерть… Сделать один вдох в ночь Самайна и погрузиться в забвение на весь оставшийся год.

— Лана, милая, прости меня, — прошептал Гор, еще крепче прижимая ее к себе.

— Что? — она испуганно встрепенулась. — Нет! Ты ведь не уходишь?!

— Это не зависит от меня. Просто знай, что я тебя люблю и мне очень жаль. Из меня получился плохой муж…

— Эрингор, — ее глаза наполнились слезами. — Ты был самым лучшим мужем на свете.

Лана поцеловала его первой. И столько в ее поцелуе чувствовалось надежды и жажды, что Гор не мог не ответить на призыв. Ее руки, огрубевшие от тяжелой работы, крепко вцепились в ворот плаща, словно это могло удержать Эрингора. Кажется, они это уже проходили. Она не смогла тогда ничего сделать. Сможет ли сейчас? Гор хотел накрыть ее ладони своими, но…

Первые лучи солнца прорезали линию на горизонте. Свет, что нес с собой жизнь, вернул всех мертвецов и духов обратно за грань. Исчез вместе с ними и Гор.

Король Охоты перенесся прямо в зал для пиршеств, но атмосфера вокруг царила совсем не праздничная. Охотники встретили своего Короля молчанием. Некоторые даже не удосужились встать из-за стола. Эрин, оказавшийся рядом, низко утробно зарычал.

— Тише, друг, — Гор успокаивающе погладил своего волка.

— Где ты был? — без всякого уважения спросил один из охотников.

— Дома, — прямо ответил Король Охоты.

Он не видел смысла что-либо скрывать от сородичей. Они все равно узнали бы правду.

— Это позор! Мало того, что Король бросил свою свиту посреди охоты, так он еще и нарушил все возможные запреты! Боги проклянут нас всех и не примут жертву! — взревел охотник, выхватывая из ножен короткий меч.

— Сядь, — остановил его другой, принудив опуститься обратно, на стул. — Здесь тебе не Вальхалла. Пусть боги сами решат судьбу Короля.

— О каких запретах идет речь? — не удержался Гор, обводя охотников взглядом. — Разве кто-то говорил, что нам нельзя в ночь Самайна видеть родных? Разве боги уже не приняли жертву, что я им принес в честь праздника? Мне жаль, друзья, что я покинул вас под конец охоты, но случись мне выбирать снова, я поступил бы точно так же. Моя семья нуждалась во мне. И я ей помог.

Охотники переглянулись. Они не помнили свои семьи, а у многих, учитывая, как течет время в мире сидов, за гранью не осталось родных. Однако призрачные чувства привязанности и долга им были не чужды.

— Единственный твой долг в этот Самайн и все последующие — охота, — ответили голоса свыше.

Десятки светящихся фигур воплотились в зале для пиршеств. Боги выглядели совсем как люди, судя по одеждам, которые удавалось разглядеть сквозь яркое свечение. Броня, платья, кожаные доспехи, Гор даже различил безразмерные робы жрецов и лохмотья нищих. Встречались среди них и мужчины, и женщины. Их лица постоянно ускользали, менялись. «Всего лишь образы» — подумал Гор.

— Я охотился и загнал первую жертву, — не побоялся ответить Гор.

— Но ты оставил свиту и оскорбил титул Короля Охоты! — в один голос ответили боги. — Осознаешь ли ты свою вину?

Гор обвел взглядом зал. В чем смысл оправданий, если никто из присутствующих не сможет его понять?

— Осознаю и признаю, — прямо ответил Король Охоты.

То, как он уверенно держался, без капли раскаяния на лице, разозлило богов.

— Забвение! Наглец! Предать его бездне! — доносилось с разных сторон.

Поначалу Гор испугался. Страх сковал его мысли в ледяных тисках. Но длилось это недолго. Настал черед смирения, и Гор приготовился понести любое наказание, даже полное забвение его больше не пугало. Тьма бездны, отсутствие света, чувств и мыслей наоборот манили спокойствием.

Тем временем гул недовольных голосов нарастал. Все жаждали скорой расправы над Королем Охоты, но размеренный, оглушающий цокот копыт заставил всех стихнуть. Боги расступились, и в центр зала вышел огромный белый олень. Его ветвистые рога расходились в стороны на добрые полтора метра. Они тянулись ввысь и изгибались. А кончики многочисленных ответвлений были настолько остры, что напоминали шипы.

Эйктюрнир, так звали божество, не желавшее принимать человечью личину. Он всегда пребывал в облике оленя.

— Охота состоялась, — тягуче произнес он, гордо задирая голову. — Мы приняли жертву.

— Эйктюрнир, видимо листва Иггдрасиль совсем затуманила твой разум, — к нему подошел один из бывших королей охоты. — Гор заслужил наказание.

— Заслужил, — все так же медленно, растягивая гласные, ответил Эйктюрнир. — И посему мы изгоним его из мира сидов, лишив радостей Дикой Охоты. — Олень повернул величественную голову к Гору. — Никогда, слышишь, оборотень, никогда ты больше не удостоишься чести познать азарт охотничьего гона!