Волчий корень

— Может быть, для того, чтобы мы нашли доказательства, что он тот самый. — Волкову вдруг сделалось тесно в просторной трапезной, захотелось выйти на улицу и идти куда глаза глядят, идти, и пусть бы освежающий ветер трогал холодными крыльями лицо и мягкий снег падал с ветвей. Он с горечью вздохнул и оглядел притихших опричников.

— Ждан, ты не досказал, какие такие слухи ходили о вашем соседе. Это может быть важным.

Но так как Ждан молчал, слово взял его брат Брага:

— Я скажу, а Ждан меня, если что, поправит. Дело в том, что отец Кудеяра — Дружина Данилович — белобрыс да светловолос, и жена его бела, точно ковыль-трава, даже ресницы белые и длинные, а Куцеяр…

— А Кудеяр темен волосом, — припомнил Волков.

— Вот именно, — ухмыльнулся Брага, — но открыто назвать сына Дружины Даниловича выблюдком никто не осмеливался. Понятно почему. И еще странность, Дружина никогда не наказывал Кудеяра. Даже голоса на него не поднимал. Зато все, что тот ни попросит, ему сразу же давалось. Новая ли одежда, оружие, лошади…

— Действительно не наказывали. — Волков прекрасно помнил своего дружка по занятиям с учителями и детским забавам. Богатырь Дружина появился в вотчине Жигмонда, когда Кудеяру было лет десять. В то время сам Юрий (тогда его называли Габор) как раз начал заниматься с новым учителем, преподававшим ему латынь и язык московитов, и Кудеяра пригласили составить ему компанию. Ровесники, они быстро подружились и вскоре сделались не разлей вода. Рядом с Габором всегда было полно мальчишек — отцы которых служили князю Запольскому, но ни с кем из них маленький бастард не чувствовал себя настолько вольно и непринужденно, как с Кудеяром.

Кудеяру же действительно разрешалось абсолютно все, он не только с первого дня получил негласное право заходить в покои к Габору и учиться рядом с ним, точно был ему ровней, он как будто бы имел безграничное влияние на свою семью и челядь. Даже отец Габора, князь Януш Запольский, держался с ним так, словно сын его воеводы приходился ему самому близким родственником. При этом Кудеяр присутствовал во время обучения Габора русскому языку, поправляя его и показывая, как произносят трудные слова московиты. Часто мальчиков одевали в похожие одежды и затем Габору поручали какое-нибудь задание, и после тот же приказ отдавался Кудеяру. При этом Кудеяр должен был не только выполнить урок, но и сделать это в точности, как это перед ним проделал Габор. Когда трюк удавался, князь Януш и Дружина весело хохотали, хлопая друг дружку по плечам и поднимая кружки с вином в радостном салюте.

А потом они уехали, Дружина вернулся с семьей в родной Белев, где его ждало наследство, с тех пор Габор ничего не слышал о своем друге детства, даже забывать начал, и вот же, как вспомнилось.

Волков оторвался от своих мыслей, вдруг заметив, что побратимы напряженно смотрят на него.

— Однажды мы с Кудеяром отправились нырять со скалы, подниматься на которую нам было запрещено. Мы же хотели выказать друг перед другом свою удаль, — неохотно начал он.

— И что же, прыгнули? — Хряк даже захрюкал от предвкушения увлекательного рассказа.

— Кудеяр прыгнул, ну и я. — Волков улыбнулся. — Я княжеский сын, хоть и незаконный. Не мог позволить, чтобы мальчишки из моей дружины считали меня слабаком. Вот и сиганул за приятелем. Как мы там не убились, до сих пор не понимаю, но отцу донесли. Меня и моих сопливых дружинников высекли, а Кудеяра нет. Хотя семья его даже не из бояр, из сынов боярских. Вскоре после этого Дружина Данилович собрал своих ближних и вернулся в Белев.

— А еще был случай, к нам в Белев забрел странник, богомолец юродивый. Сидел он обычно на паперти, щебетал что-то на птичьем языке, люди ему милостыню приносили. В общем, даже глаз привык видеть его тощую фигуру справа от входа в храм, — продолжил Ждан. — Но вот однажды играли мы с мальчишками недалеко от храма, и в это время туда как раз подъезжает Кудеяр с приятелями, и наш смирный юродивый вдруг как вскочит, как подлетит к нему — и бряк на колени. Лошадь, ясное дело, встрепенулась, Кудеяр ее еле укротил, не то потоптала бы божьего человека. А юродивый его за стремя хвать, в очи заглядывает, лопочет что-то. Ну, толпа собралась, ясное дело, интересно же. И тут блаженный вдруг громко и отчетливо таким мощным голосом, что поп должен был от зависти помереть, заголосил: «Вижу светлого царевича. Вижу светлого царевича!» И… все.

— Исчез, что ли? — Волков перекрестился на красный угол, расследование начиналось весьма интригующе.

— Не знаю, — задумался Ждан, — только на следующий день в городе его уже не было. Говорили, мол, ушел, а куда — не сказал.

— Получается, что мы пришли и царевича пропавшего нашли! — обрадовался Хряк.

— Ага, нашли. — Волкову сделалось досадно. — Учишь вас, учишь.

— А что, блаженный зря говорить не станет, — поддержал приятеля Брага.

— Не уверен. — Волков потянулся, зевнув во весь рот. — Не нравится мне, когда вестники неведомо откуда являются, а потом, точно дымка над озером, исчезают. Вот если бы это местный какой юродивый был…

— Чтобы допросить? Так я же говорю, на птичьем языке он болтал, а потом вдруг, ну точно поп, заголосил на всю площадь. И голос низкий, чистый такой, словно колокол заговорил по-человечески.

— В италийских землях специальные учителя голос ставят. Да и наши попы не одним только крестным знамением петь учатся. Хотя многие от природы даровиты, но все одно, любой талант развивать нужно. — Волков опасался продолжать разговор на столь опасную тему, не ровен час, кто-нибудь подслушает, а потом доложит, куда не хотелось бы.

— Странно. Имя Кудеяр мне тоже кажется знакомым. — Замятня поднялся со своего места. Хотя в Белеве никогда и не был. Просто в голове что-то такое кружится, Малюта, Кудеяр… нет, не могу вспомнить.

— Если Малюта за Кудеяром этим слежку вел, может, еще кто из наших об этом рассказывал, а ты слышал? — предположил Семейка.

— А, точно, так все и было, — довольно закивал Замятня. — Я сам и выбирал людей следить за Кудеяром, только он не из Белева, а как раз наоборот — из Курска, и фамилия его, дай бог памяти, Марков.

Волков пожал плечами.

— Подытожим. Песок в келье свидетельствовал о том, что Соломония писала письма. Возможно, писала царю, сообщая ему о том, что выполнила свой женский долг. Но если бы царь получал их, он бы от своего наследника не отказался. Только что удалось установить, что в то время игуменьей монастыря была Ирина, родная тетка Елены Васильевны Глинской. Отсюда делайте выводы.

— Так как Елена была уже присмотрена царем, тетка не могла допустить, чтобы о царевиче стало известно государю, — первым сообразил Томило.

— И еще Малюта много лет вел тайный догляд за предположительно двумя людьми — за Кудеяром Тищенковым и Кудеяром Марковым, — продолжил Волков.

— Хорошо бы узнать, что именно докладывали посланники государя после визита в Покровский монастырь? — разглядывая потолок, промурлыкал Брага.

Волков невольно поежился, понимая, что побратим адресовал это именно ему.

Несмотря на все потуги Юрия Сигизмундовича скрывать свой дар, видеть во сне или грезах события давно минувших дней, слухи все-таки каким-то образом просачивались. Хотя откуда? Не мог же безобидный Брага каким-то необъяснимым образом проникнуть в его сон. Или мог? Что Бог дал одному, мог дать и другому? Да и так ли уж этот Брага безобиден? Волков улыбнулся, но мысли в его голове скакали, точно блохи по одеялу.

Мир тесен, говорят старики, но не до такой же степени! Чем объяснить, что его — Волкова — послали расследовать дело пропавшего царевича, в котором замешан его друг детства Кудеяр? И этого же самого Кудеяра знают Васильевы из Белева? А не специально ли Малюта еще раньше подослал к нему этих братишек? Заранее знал, что Волкову придется дознаваться, жил ли когда-то на земле царевич Георгий и какова его судьба. И тут как раз Ждан и Брага, которые укажут на Кудеяра, сына Дружины. А потом свидетель по делу Замятня рассказывает про другого Кудеяра, о котором он, Волков, ни слухом ни духом. Ан обмишурился Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, больше известный как злыдень Малюта. Так старался свидетелей подсунуть, что выдал себя с головой. И что теперь?