Волчок

— Ну что. Она там? — тихо спросил Элексий, щурясь от противного снега.

Они с Севром спрятались за углом здания напротив.

— Вроде. Кажется, — неопределенно промямлил Север не без страха рассматривая пересмешников. Но потом опомнился и твердо добавил. — Кхм. Конечно, там.

— Может, на поле? — предположил Эл, нехотя поддавшись Севкиной уверенности. — Север, мы тут у них на блюдечке. Если Марийка там, я отправлю ее в Чистый первой же лодкой. Лично приведу. Но сейчас мы не можем ничего сделать. Твоей сестре плохо. Пойдем, а?

Север, кажется, вообще не слушал. Он как завороженный пялился на пересмешников.

— Смотри.

— На что? — нехотя обернулся Элексий.

— Они, похоже улетают?

Пересмешники теряли интерес к арене и по одному взмывали в небо, пропадая в тучах. Несколько птиц завернули лихой круг над головами охотников, заставив их испуганно присесть, но, так и не напав, улетели.

— Скоро утро, — тихо с улыбкой сказал Элексий, глядя вслед улетающим тварям. Он уже и забыл, что пересмешники улетают перед рассветом, и про сам рассвет тоже. Казалось, эта ночь никогда не кончится.

— Я пошел, — сказал Север и побежал через дорогу к арене.

Элексий махнул на него рукой и остался. Кому-то надо караулить лошадь, нервно топтавшуюся сзади на поводу.

— Бунтаrь, — недовольно прокартавили за спиной.

Эл с перепугу так резко обернулся, что шею свело.

— Это да, — выдохнул он, прислонившись к стене. — Ты-то зачем приперся? Я думал ты все, выдохся.

— Я уже вдохся обrатно. Подумал, вдrуг во что вляпаетесь.

— Да тут не вдруг, тут конкретно и неотвратимо. Пошли уже, че.

Север долго разглядывал толпу через решетку, не осмеливаясь звать подругу во всю глотку. Какая-то его часть (не самая любимая, ибо умников никто не любит) понимала, что Марийки тут и правда быть не может, и он только напугает народ, выставив себя дураком. А вымоченная под дождем замерзшая толпа и так была не в настроении, требуя немедленно открыть выход.

Герса резко дернулась. Север получил по челюсти поперечиной и быстро вынул лицо из «окна» решетки.

— Внимание! — захрипел мегафон. Север узнал голос Никодима. — Пересмешники улетают. Но выходить крайне не рекомендую! Подождите пока мы проверим безопасность улиц. Помощь и питание будет доставлена сюда так быстро, как это возможно!

— Пошел ты! Охотники тоже мне! — возмущались люди. — Помощь они пришлют, как же! Пока дождешься, с голоду помрешь!

— Сами сидите в своей клетке! — поддакивали им русалки и сатиры. — А с нас хватит!

Север прижался к стенке, пропуская всех и заодно высматривая Марийку. Сердце билось как сумасшедшее, готовое разорваться, как только встретятся знакомые зеленые глаза. Надежда на это гасла вместе с редеющей толпой. Когда поток незнакомых людей и существ закончился, Север вышел на арену, внимательно обходя взглядом поле. Стенки нескольких камер были опущены. Парень метнулся в левое крыло, выглянул в коридор.

— Марийка!

Эхо пронеслось по скотовнику, вернувшись пустым звоном: "… ийка… ка… ка". Север прошелся по коридору, заглянув в каждую клетку. Затем, поскальзываясь в песочно-снежной слякоти и шатаясь от усталости, направился через арену в другое крыло. Он повис на скрипучей дверце клетки чтобы действительно не развалиться в проходе. Ноги уже не держали. Хотелось упасть прямо на грязное сено и ждать смерти.

— Марийка! Есть кто-нибудь?

Ни ответа, ни шороха. Часто и тяжело дыша от накатившей злости, он снова напряг чутье.

Сосредоточиться не получалось. Только череп затрещал по швам — мозг словно решил выйти через глазницы. Зарычав, Север со всей силы хлопнул дверцей. Та, звонко ударившись о раму, с трубным скрипом отошла, и Север хлопнул ею еще раз, выходя из камеры обратно на поле.

Элексий ждал его там уже в компании командира.

— Где она?! — Север вперился взглядом в Никодима.

— Север, — с жалостью протянул мужчина и протянул руку к плечу бывшего ученика.

Север отмахнулся от него.

— Где вы ее держите? Зачем? Что вообще тут творится?

— Ее здесь нет. Ты не в себе, — спокойно ответил Никодим. — Эл сказал, ты сильно ударился головой. Тебе лучше пока не использовать чутье.

— Чепуха. Даже после удара оно меня сегодня ни разу не обмануло. В отличие от вас.

— Ты о чем?

— Вы всю жизнь врали мне про оборотня. Говорили, что он опасен. Что он убил папу.

Он не собирался поднимать эту тему. Как будто мало ему переживаний из-за Марийки. Но, похоже, изможденный мозг перепутал педали тормоза и газа.

— Так нужно было для твоего же блага, — не стал отпираться командир. — Если бы кто-то узнал, что ты знаешь правду, тебя бы убили.

Север ничего не ответил. Стоял и невидящим взглядом смотрел на Никодима.

Он не мог выбрать, какая правда хуже: та что про оборотня-людоеда, в которой его убеждали всю жизнь, или та, в которой он старался угодить убийце своего отца и даже оборотня ему притащил. Север не хотел принимать ни то, ни другое. Но выходило так, что он, не желая того, отомстил оборотню за отца, вырвав Влада из семьи и спокойной жизни, и выслужился перед Лютомиром. Молодец, Север. Ты сделал все, что хотел, и остался ни с чем.

От всех этих мыслей голова разболелась еще больше. В груди распирало от обиды и гнева. Мокрый свитер потяжелел и обвис, сдавливая плечи как смирительная рубашка. Шапка потерялась неизвестно где и когда, и волосы превратились в сосульки. Хотелось шмыгнуть носом, но с покрасневшими от мигрени глазами выглядело бы будто он плачет.

— Сев? — окликнул его Эл.

Север прошел между ним и Никодимом, направившись к выходу. Чего теперь разговаривать, если все кончено? С городом. С Марийкой. И с чутьем.

У выхода из арки его встретил кентавр.

— Нашел?

Вид охотника говорил ярче слов. Проходя мимо кентавра, Север легонько коснулся его пушистой спины, благодаря за помощь и вместе с тем прощаясь.

Кентавр немного постоял, глядя ему вслед, и поскакал искать своих.

Глава 57 Ночь прошла

Пересмешники летели домой. Их сложно было назвать стаей, скорее беспорядочным роем. Пернатые людоеды рассредоточились по всему небу, словно рваные мелкие облака, и проносились над головой каждые несколько секунд.