Волчок
Шрифт:
Глава 60 Мерзлое Болото
Звезды сияли жемчугом на черном бархате неба. Тишина спала на мягких сугробах, нетронутых ни птицей ни зверем. Только тихий ласковый шепот прокрался по полю и заглянул под снежное одеяло.
—Хороший волчок. Мудрый волчок. Ты станешь достойным хозяином. Принесешь всем мир и покой. Желающий добра не сможет никому навредить.
Влад страдальчески взвыл. Занудный вкрадчивый говор после долгого «радиомолчания» будил с утра лучше самого писклявого будильника.
В норе, вырытой по заветам мамы Умки, было космически темно. Вчера вечером снег еще пропускал хоть немного света, а сейчас убежище превратилось в подобие
Ночью, похоже, был снегопад и выход немного засыпало оставив лишь щелку для воздуха. Влад словил легкую панику пока рыл путь на свободу. Не хватало умереть на полпути к цели, еще и в поле — как лох, а не в горах, как порядочные любители зимнего спорта.
Вытолкнув вперед чешуйку, оборотень использовал ее как противовес и выполз из ямы. Здесь, снаружи по сравнению с полной тьмой было светло, хотя ночь еще не прошла. Лес и горы черным трафаретом выделялись на фоне едва посиневшего горизонта. Мороз вцепился в оголенные, не до конца зажившие раны волчка. Бинты Влад потерял еще где-то в тоннелях, пока много раз перевоплощался.
Оборотень выпустил чешуйку из зубов. Та, хоть и весила как приличная энциклопедия, не промяла собой снег, а вдруг поехала по серебристой глади с легкостью пакета на дороге.
— «Ыхы», — с этим звуком в голове Влада родилась гениальная идея.
Он по-человечьи выпрямился и сел на Змеев Дар, как на байдарку, а грести руками.
«Байдарка» тронулась, скатилась с сугроба и просела в снег, точно чугунная ванна.
— Чертова колобашка! — негодуя от навьих законов физики, оборотень выбрался из сугроба и потащил Змеев дар по старинке, в кармане жилетки.
Из-за пустого второго кармана чешуйку перекашивало, она постоянно цеплялась низом за снег и сбивала равновесие. Под односторонним весом ремни жилетки врезались в шерсть и натирали шею и подмышки. Волчок старался как можно шустрее переставлять все лапы. Но все равно проваливался в снег по самую морду.
—Прими дар. Не мучай себя. Будет жаль, если такой умный и полный сил оборотень пропадет в горах.
В навязчивом шепоте Змея послышалось злорадство. Но вскоре его стало неслышно из-за стука сердца в ушах. Влад остановился и понял, что уже давно идет в гору.
На вершине склона, точно напечатанные на старом принтере, чернели скалы с перекошенными колпачками снега. Солнце поднималось над ними, будто спрашивая, мол, «Кто это там ползет?».
Волчок утомленный постоянными эволюциями туда-сюда, тяжко вздохнул и снова принял среднюю ипостась. Затем расстегнул ремни, снял жилетку с чешуйкой и воткнул ее в снег. Голос змея пропал. Резко наступившая тишина зазвенела в ушах. С облегчением оборотень завалился на спину. Натруженные лапы болезненно пульсировали и горели, желудок завязывался в бантик.
Зря отдал жареного кролика буброзубу, — ругал себя Влад. — Сейчас бы даже живой сошел.
Он скептично хмыкнул и посмотрел на свои руки. Уродливые неловкие тяпки, как у шимпанзе, только с когтями. Но при этом все равно по-человечески беспомощные. Такими не шеи кроликам сворачивать, а ромашки рвать. С чего он взял, что сможет добраться к Змею, если туда доходили единицы и не все из них возвращались.
«Мы идем домой?» — поднял голову внутренний испуганный лентяй.
Соблазнительная мысль натыкалась сама на себя. Путь к Змею и встреча с ним, несомненно, вызывали волнительный трепет. Но по-настоящему Влада напрягало
то, что будет после. Он не знал, что ему делать со своей жизнью, где ее устраивать и с кем. В голове не вырисовывалось место, в которое хотелось бы возвращаться. Кроме дома в Яви. Он врал Севру, что не хотел домой. Он скучал по маме и брату, и даже по переездам. Если он вернется, изменится ли их жизнь? Не захочет ли мама якобы ради общей безопасности снова отвести сына к какой-нибудь бабке, которая усыпила бы его волчью сущность. Нет. Он пока не был готов вернуться, но его грела сама возможность это сделать.Влад резко и возмущенно сел. Не чужой голос, так свой собственный начинает мозг клевать. Пока у него была четкая понятная цель, экзистенциальные муки можно и отложить.
Он напихал в бутылку снега, доложил к ней в карман булыжников, надел жилетку и стал подниматься на склон, оступаясь на шатких камнях прячущихся под снегом.
Постепенно от белого полотна начали отделяться черные куски точенных ветром скал. Они напоминали фигуры из музея современного искусства — красивые и бесформенные. Петляя между ними, оборотень, выбрался на другую сторону хребта. В широкой долине внизу сверкал верхушками хвойный лес. От него Влада отделял крутой обрыв, с которого легко будет спрыгнуть, но забраться по нему обратно уже не получится.
На трясущихся от холода и волнения задних лапах полуволчок топтался по краю обрыва, комкал в горячих мозолистых лапах снег и собирался с духом, то и дело оглядываясь назад. Наивный дурак внутри него надеялся, что кто-то окликнет и скажет, мол, есть другой способ избавиться от чешуйки, и не надо никуда идти. Заткнуть этого дурака уже было невозможно. Оставалось только обмануть.
Влад резко повернулся, шагнул к краю, сел на чешуйку и оттолкнулся. Секунда свободного падения с безумно-испуганным оскалом, и зубы клацнули одновременно с ударом пластины о каменную насыпь. Чешуйка подпрыгнула и быстро поехала вниз, скобля дном по почти голым камням, а потом по снегу. Прочертив ровную колею, она наехала на сосну и завернулась кверху вместе с оборотнем. А потом еще и упала на него.
Он лежал на спине и ошеломленно таращился на небо, не веря в то, что сделал. Задрав морду, он посмотрел вдоль свежей колеи. Снизу обрыв казался еще выше и неприступнее.
Все. Приехали, конечная. Назад дороги нет.
Влад нервно хмыкнул, потом тихо хохотнул, и вдруг рассмеялся в голос. Звериный смех походил на карикатурно злодейский, еще больше рассмешив оборотня. Он даже немного испугался за свой рассудок, ибо он сам себя завел в западню, из которой скорее всего не выберется, возможно замерзнет насмерть или утонет в болоте, и, вместо того чтобы паниковать как нормальный человек, испытал душевный подъем.
Напоследок он расхохотался так громко, что вспугнул бы птиц в ближайшем леске, если бы они там были.
"Что ж. Не был никогда нормальным — нечего и начинать", — подумал он, чуть успокоившись, запихнул чешуйку в карман жилетки и бешеной лисой рванул в лес.
***
Даже не считая чутья, Север все равно был весьма талантливым охотником: стрелял метко, в бою и верховой езде был ловок и по звездам ориентировался, к тому же грамоту знал получше многих, а еще мог шить и вязать и "резню" по дереву любил. Но имел он два качества, которые ходили парой и часто перечеркивали все прочие умения — совесть и упертость. Обе не граничили с глупостью, а купались в ней, как воробьи в луже. Одна вздыхала по несправедливо брошенной в беде сестре, вторая соглашалась невпопад, мол, да, на лошади мы еще не скоро оборотня догоним. Единорожиха послушно скакала, взрывая копытами борозду, оставленную Снежком, и тихо надеялась, что одно из двух все же переубедит охотника вернуться в деревню, где тепло и сыто, а главное безопасно.