Волчонок на псарне, продолжение

В булочку, присыпанную ванилью, она вгрызлась, как дикарь. Спохватилась, обуздала голод и проговорила с набитым ртом:

– Спасибо. Забава, извини, но мы с Джерминаль хотим остаться вдвоем.

Кто-то другой обиделся бы, Забава - нет, она не понимала намеков, не чувствовала других, ей свои пожелания следовало говорить прямо и просто. Джерминаль понимала это, но все равно не могла, обращалась с ней так, как с близким человеком. Талиша тоже была не бэррских кровей, мало того, из племени дикарей, но никто не назвал бы ее простой. Наверное, ей тяжело учиться, потому что когда всех девочек родители воспитывали, она полуголой бегала по лесу.

Джерминаль посмотрела на Забаву, убиравшую со стола. Чуть ссутулившись и опустив голову вперед, она направилась к выходу, тихонько закрыла за собой дверь.

Талиша посмотрела на Джерминаль в упор:

– По-моему, ты напридумывала всякого, как всегда. Попробуй сейчас, вдруг получится?

Джерминаль не верила в успех, но совет приняла, вытащила флейту из чехла, пристегнутого к поясу фартука, закрыла глаза, заиграла... И ощутила себя в середине черного смерча, откуда на нее смотрели сотни лиц, тянулись руки с растопыренными пальцами, мелькали крылья...

Первым порывом было сдаться, бросить флейту, но она перетерпела и стала играть радость и покой - смерч посинел, теперь он состоял из отдельных вихрей, но они по-прежнему были совершенно дикими.

Мотнув головой, Джерминаль опустила флейту, открыла глаза: Талиша стояла напротив, готовая в любой момент прийти на помощь.

– Что?
– спросила она взволнованно.
– У тебя такое лицо...

Очень хотелось поделиться, но Джерминаль откуда-то знала, что нельзя. Поколебавшись немного, она все-таки не утерпела:

– Стихия стала... дикой. Я ничего не могу сделать с ней. Как только обращаюсь к ней, кажется, что она хочет меня подчинить. Вот я играла сейчас... ты что-нибудь ощутила?

– Не знаю, я на тебя смотрела, следила.

– Значит, ты чувствуешь, что со мной что-то не так?

– Вижу, а не чувствую. Тебе надо успокоиться, вот что.

– А ты смогла бы успокоиться, если бы земля... тебя...

Талиша задумалась - видимо, представляла, как это. Погрустнев, она спросила:

– Пойти с тобой в библиотеку? Вместе быстрее искать.

Как же хотелось ее обнять, но Джерминаль сдержалась: Талиша терпеть не может, когда ее трогают. Джерминаль уже собралась ответить утвердительно, но откуда-то появились сомнения, желание убежать, спрятаться в темное место, где не будет ни единого человека, даже Талиши. Такое же желание появляется, когда болеешь.

– Спасибо, я... сама. Извини.

– Да ничего, - Талиша дернула плечом.
– Пойду тогда.

Едва она ушла, Джерминаль ощутила облегчение и испугалась ощущения, ведь никогда она не была нелюдимой. Надо отследить чувство, наверное, оно связано с взбунтовавшейся силой. Джерминаль подошла к окну.

Дом девочек находился далеко от Цитадели, недалеко от стены, разделяющей Старый и Новый Дааль, это двухэтажное здание забрали у торговца... Как же его... Дзэтт Моранг! И поселили сюда девочек-магов, строго-настрого запретив говорить, чем они на самом деле занимаются. Горожане думали, это очередная Школа невест. Дзэтт Моранг был очень богатым, и в комнатах была дорогая, роскошная мебель.

Окна учебной комнаты выходили на улицу, которая вела на базар, и горожане с корзинками и мешками ходили тут довольно часто. Копытами по булыжнику процокала рыжая кляча, она везла телегу, где сидело целое семейство: бородатый седой отец, заморенная женщина с младенцем и пятеро детей постарше. И вдруг Джерминаль показалось, что средний ребенок увидел ее за стеклом, оскалился, обнажив мелкие, недавно прорезавшиеся зубы, его водянистые глаза вспыхнули нечеловеческой ненавистью.

Джерминаль отшатнулась от окна. Это неправда! Людям не за что ненавидеть ее! Джерминаль снова посмотрела на телегу: детишки смеялись и толкали друг дружку локтями, мать качала младенца, отец семейства управлял лошадью, все вернулось на круги своя, но тревога осталась.

Надо срочно в библиотеку, если книги не ответят на вопрос, что происходит, пусть поможет мудрый книжник!

Глава 2. Талиша

Камни брусчатки, отполированные тысячами ног, больно ударяли по стопам, пот заливал глаза. Перепрыгнуть через канаву для дождевой воды, разминуться с торговкой цветами и бежать, бежать дальше - если даже Дышло следит за мной, чтобы найти и выкрасть кристалл, рано или поздно она отстанет, к тому же графинька стесняется одеваться как мальчишка. Представилась бегущая за мной Улия: лицо красное, как горло растревоженного трескуна, локоны превратились в патлы, подол ее любимого лилового платья треплют собаки, коты разбегаются в стороны.

Улочки-щели Старого Дааля строились наподобие лабиринта - если враг ворвется в город, то пока будет петлять, снова и снова возвращаться в одно место, обитатели донжона уйдут из города через подземный ход. Я читала, что в других городах улицы пересекались под прямым углом, в Даале они отходили от площади, будто лепестки ромашки от сердцевины.

Ныне донжон, где когда-то жила знать, превращен в многоэтажный бальный зал, защитный ров зарос плющом, ведь уже никто не помнит, когда была последняя война, даже самые древние маги, а простые люди и подавно - много поколений сменилось с тех пор, о ней могут рассказать только книги и камни, еще не забывшие вкус крови. Вряд ли снова враг ступит на узкие улочки Дааля, которые теперь помогают мне уйти от нежелательного внимания, раствориться в лабиринте, чтобы выскочить в Бэрровом лесу.

Город любил меня, я любила город, каждый камешек, каждую трещину на стене, а сегодня - особенно.

А вот и площадь возле ратуши! Каждый раз, когда я пью здесь воду из колодца, солнце краем касается шпиля и напоминает нанизанный на него огненный шар. Тру морду медного змея, оплетающего колодец, - на удачу, - кручу рычаг, и цепь со скрипом начинает поднимать ведро. Умываюсь, складываю руки лодочкой, пью и не могу напиться. Ледяная вода обжигает и возвращает силы. Долгий бег - это не для меня, моё - скорость и ловкость, но приходится бегать, скрываться, чтобы никто не увидел, где я прячу кристалл.

Еще одна площадь с колодцем - последняя на моем пути. Кровь колотится в висках, выбившиеся из прически пряди прилипли ко лбу. Мне - в третью улицу справа. Возле колодца толстая торговка в чепце и платье, похожем на кочан капусты, цепляет ведра на коромысло, за ее подол держится босоногий карапуз.

Я не раб! Не простолюдин! Я - маг, настоящий маг, и у меня получается создавать! Пока только песок, но это ведь начало чего-то большего!

После жизни в Беззаконных землях и рабства длиною в год я не могла определять сословие человека по одежде, теперь делаю это безошибочно. Навстречу мне идет дед, тащит мешок на спине, приходится прижиматься к замшелой стене, чтоб пропустить его. Улочка начинает изгибаться, значит, еще немножко, и будет парк.

Выскочив на лужайку, я на пару мгновений остановилась и зашагала к мощеной булыжником тропинке, после темных улиц чуть ослепленная зеленью. Днем здесь, в парке, прогуливались бэрри и бэрры, их взоры услаждали диковинные деревья и цветы, привезенные из всех провинций земель Справедливости, люд попроще приходил сюда вечером, когда на примыкающих к парку каменных домах загорались разноцветные фонарики, из приоткрытых окон харчевен лился многоголосый гомон и женский смех, перемешиваясь с ароматами сдобы, жареного мяса и вина.