Волчонок на псарне, продолжение

– Позже вы будете изучать стихии подробнее, и ты научишься любить чуждое и понимать воздух, - он поднялся, положил кристалл в кошелек на поясе.
– Мне пора. Завтра вечером, после фехтования, заберешь его.

Он отдернул кожаный кафтан без рукавов, подозвал разносчицу и велел собрать недоеденного фазана, чтоб унести его с собой, подмигнул мне:

– Скормишь своей Баронессе.

– Баранесса - через "а", как баран, - объяснила я.

Разносчица бросала на Дария томные взгляды, колыхала грудью и бедрами, пыталась дотронуться до него, но он старательно этого не замечал. Она была так навязчива, что хотелось дать ей пинка. Девчонки на фехтовании тоже млели от одного взгляда Дария и все до одной, кроме меня, были в него влюблены, потому только я вот так просто могу с ним разговаривать. О том, что он спас меня, залатав мою душу своей, не знал никто. Если бы знали, они убили бы меня от зависти.

Я забрала узелок с фазаном, пошла вслед за Дарием и остановилась на улице, наблюдая, как он идет к Огнику на коновязи. Лошади ненавидели огненных магов, потому они подавляли волю животных, превращая их в рабов. Нечто подобное со мной сделал колдун Райгель. При мысли о нем дернулись плечи, и начало трясти. Все закончилось хорошо благодаря Дарию, а могло бы быть очень и очень скверно.

Каждый раз портилось настроение, когда видела Огника и понимала, что он переживает, как страстно желает сбросить наездника и убежать.

"Воспитание - насилие". Если бы не мой пленитель-колдун, заставлявший звереныша-меня сидеть за столом и есть ложкой, никогда не смогла бы прижиться здесь.

Отойдя подальше от таверны, я развернула фазана, отделила ножки - Джерминаль и Забаве, - а остальное отдала Баранессе, когда та откликнулась на мой мысленный зов. Ела она не слишком охотно, к тому же была жирной, причесанной и без хвоста, значит, у нее есть хозяин.

***

Дверь в нашу комнату открыть удалось не сразу - Джерминаль наложила запирающее заклинание, и мне пришлось вспоминать ключ, представлять его. После того что я пережила, сделать это было трудно, но я справилась.

Единственное окно было зашторено, и в комнате царил полумрак, Джерминаль лежала на кровати, запрокинув голову, а над ней парил лиловый шар... Не шар даже, а будто яблоко, надкушенное с двух сторон.

– Джеми, - позвала я, но она не шелохнулась.
– Джеми, что с тобой?

Жива или... Да ведь она не дышит! Что с ней? Забыв об осторожности, я метнулась к ней, принялась хлопать ее по щекам, от растерянности выветрилось из головы все, чему нас учили.

Глава 3. Дарий

– Я не знаю, что будет, когда они предстанут перед Безымянным Спящим, - развел руками Йергос, сощурился на бьющий в глаза солнечный свет.

Дарий потянул на себя бархатную коричневую занавеску, зашторил окно, стирая тень Йергоса на стене; снова прислонился бедром к столу, скрестил руки на груди.

– Спасибо, - Йергос поднял бокал так, чтобы тонкая полоска света легла на вино цвета крови, и оно вспыхнуло изнутри.
– Ты ж понимаешь, что случай с девочками уникальный и непредсказуемый. Никто не знает, чем закончится их встреча с Безымянным Спящим. Он может принять их, может отвергнуть, может... и убить, - он сделал глоток из бокала, поставил его на стол.
– Не берусь предсказывать. Слишком смелая задумка, и если что-то пойдет не так, как планировал магистр Раян, провал будет на его совести, - он смерил Дария взглядом.
– Как и тебе, мне будет очень жаль девочек, но без этой встречи им нельзя.

Конечно же Дарий понимал, что посвящение никак не обойти. Йергос наполнил второй бокал из темно-зеленого стеклянного графина, подвинул к Дарию:

– Испей. Не удовольствия ради, а здоровья для, - он подождал, когда Дарий пригубит вино, и продолжил: - Если она умрет, тебе будет очень больно, гораздо больнее, чем кому-то из нас.

– Я не жалею, что помог ей, - Дарий допил вино, поставил бокал.

– Не сомневаюсь, - лицо Йергоса сделалось хитрым, нос вытянулся, он покачал бокалом, будто раздумывая, говорить или нет, и не удержался: - С твоей воспитанницей вообще отдельная история, она здесь чужая, и неизвестно, применимы ли к ней законы нашего мира. Догадываешься, о чем я, да?.. Неужели ни разу не задумывался?

– О чем?

Дарий и правда не понимал его намеков.

– О твоей девочке, Талише, - Йергос взял паузу, наслаждаясь его замешательством.
– Наверное, каждый из нас мечтает о равной женщине, а приходится жениться на простых, - он скривился.
– Талиша - маг, а кто поймет мага лучше, чем другой маг?
– он игриво подмигнул.

Дарий не сдержал улыбки.

– Самому не смешно? Она еще ребенок!

– Даже самые распрекрасные женщины когда-то были детьми. Ей уже четырнадцать, на Островах это возраст согласия. Еще год-два...

– Зачем ты мне ее сватаешь? Знаешь ведь, что все, кого я любил, мертвы.

Йергос плеснул себе вина, Дарий накрыл свой бокал рукой.

– Они все без ума от тебя, - продолжил Йергос.
– Только щелкни пальцами, и любая у твоих ног, а Талиша... ты не замечал, как она на тебя смотрит? Ты для нее божество. Эта девочка не принадлежит нашему миру, возможно... Сам подумай, что возможно.

Дарий подумал: есть небольшая вероятность, что она не умрет, если он ее полюбит. Осталось одно маленькое "если" - никто не способен любить по заказу.

– Все изменится, когда их примет Безымянный Спящий. Тебе так интересно узнать, убьет ли ее моя страсть, что ты игнорируешь мою просьбу? Еще раз говорю: мне неприятно оставаться здесь, где столько близких сердцу могил. И я не хочу, чтобы их стало больше.

Йергос примирительно поднял руки:

– Не нервничай! Решение принимает Раян, видимо, он считает, что здесь ты нужнее, чем как покровитель какого-нибудь захолустья.

По пути домой, покачиваясь в карете, Дарий думал о Безымянном Спящем и девочках. Он пытался вспомнить книгу-первоисточник, где впервые говорилось бы о том, что женщинам запрещено быть магами, и не мог. Если она и существовала, то сгинула во времена Большой смуты или того раньше - когда боги еще не покинули этот мир и ходили среди людей. Почему же тогда считается, что сила женщин может погубить мир? Что послужило отправной точкой, какое событие? Видимо, Раян тоже не нашел ответ на вопрос и решил опровергнуть догмы - а вдруг истина погребена вековыми наслоениями предрассудков?

Задумка вроде бы похвальная, но он поставил на кон жизни...

Жизни по сути смертниц. Этих девочек казнили бы простолюдины как ведьм, или после ритуала расщепления, когда из их душ вытравили бы дар, они превратились бы в ходячие оболочки - милосерднее убить их сразу. Раян спас их, подарил им жизнь и теперь имеет право забрать ее назад. Кроме Талиши, которой жизнь подарил Дарий и не собирался забирать ее, он хотел, чтобы Талиша жила. Хотел посмотреть, как она расцветает, набирается сил и становится настоящей пэрри, ему нравилось ее жизнелюбие, нравилось наблюдать, как она радуется своим успехам, солнечным дням, морской воде, голубям на крыше, в то время как Лидия уже никогда не увидит неба, не улыбнется.

Если Спящий примет девочек, значит, Раян прав. Осталось предупредить Талишу, чтоб она не проходила посвящение первой... Но поможет ли это ей? Не стоит забывать, что Талиша - исключение в исключении, она - существо другого мира, Спящий может отвергнуть ее только поэтому.

За окошком проплыла бронзовая статуя Наймиира Великого верхом на закованном в латы коне; вытянув вперед книгу, заключившую свод Правил, он будто бы указывал Дарию дорогу в новый дом, к которому он еще не привык.

Возле пылающего светоча, висящего в воздухе посреди площади и символизирующего начало новой эры, как обычно толпились сотни паломников, приехавших посмотреть на магическое чудо, прикоснуться к нему и загадать желание. Простолюдины толкали друг друга, тянули руки, чтобы потрогать его, касались золотой, отполированной тысячами рук, меди и отходили, благостно улыбаясь. Бэрры считали такое поведение недостойным и стояли поодаль, с брезгливостью наблюдая за простолюдинами. Зато когда на город опускалась ночь, нередко можно было увидеть карету, откуда выбегали богато одетые женщины, а иногда и мужчины, чтобы выпросить себе кусочек счастья.