Волчонок на псарне, продолжение

Остается Надиярас - бледнокожая, большегубая, светлоглазая, похожая на ундину, все зовут ее Яркой, а я - Блёклой. Если б не было Дышла, у которой Блёкла как собачонка, мы бы не враждовали, потому что с Яркой весело; теперь придется ее бить, наплевав на запреты. Закралась мысль подговорить Лиля и Малька, чтоб они потаскали ее за волосы, но я ее отвергла, потому что это подлость.

Прятать кристалл в том же месте глупо, пока подыщу новый тайник, отдам накопитель Дарию на сохранение, он не обрадуется, но вряд ли откажется. Кристалл был чуть меньше кулака и напоминал мрамор, где слились розовые и зеленоватые жилы. Если потревожить его мыслью, он отзывался, загорался изнутри, вот как сейчас. Красиво!

Три месяца подряд с начала весны я приходила сюда и запечатывала в кристалл свою силу, после занятий ее оставалось немного, приходилось черпать из недр земли, просить у деревьев, откликаться они начали, только когда появились первые почки. Я прищурилась, любуясь переливами кристалла, и ощутила себе безмерно счастливой, будто бы у меня отняли жизнь, а затем снова ее вернули. В накопителе много, очень много силы. Вряд ли у кого-то получился более мощный накопитель! Наверное, этой силы хватит, чтобы создать настоящий фантомный предмет, а не кучку песка!

У силы в кристалле нет стихии, она чистая, ее может использовать любой: маг воды - лечить, огня - разрушать, воздуха - создавать красоту и врачевать раненую душу. Нам сила понадобится, чтобы открыть тоннель и предстать перед Безымянным Спящим, чтобы он нас принял. Снова закралась мысль, что спящий бог может от нас, девочек, отказаться, и что тогда?

Передо мной словно разверзлась бездна, откуда дохнуло холодом. Не думать об этом! Думать о сегодняшнем дне и о том, что я - мокрая мышь, и после бега не мешало бы освежиться. Очень удобное место - под ивой, ее ветви свешиваются до земли и касаются воды, и меня не видно, даже когда я вхожу в ручей. Там мелко, по пояс, но мне главное освежиться, а не поплавать.

В укромном месте я сбросила одежду, легла в ручей и опустила голову в воду так, чтобы не намочить волосы.

Одежду я надевала на мокрое тело - не беда, высохнет. Теперь надо решать, что делать с кристаллом, я сунула его за пазуху, но он выпирал, как третья грудь. Пришлось наложить простенькое заклинание и обхватить кристалл пальцами - пусть все думают, что я несу... Что? Просто голыш.

Танцы у нас вечером, и я еще успею повидаться с Дарием, а потом будет позор, потому что я не подготовилась. Ненавижу танцы! Даже у Забавы получается лучше, чем у меня. Наверное, наша наставница по танцам, бэрри Аллена, за глаза называет меня танцующим бревном, как и Улия с Надией.

Дария любят все, даже, наверное, холодная Лаора, но только я могу его позвать, и он откликнется. Возле колодца, обвитого змеем, я закрыла глаза, нащупала в своей душе чужое, ставшее родным, прикоснулась к нему - стало тепло, мягко, словно из печки теплом дохнуло - Дарий отозвался, и я почувствовала себя целой. В голове прозвучал его голос:

– Что-то случилось?

Хотелось рассказать о первой своей удаче в магическом искусстве, о кристалле, о том, что у нас с девчонками не получается быть сестрами, они хотят от меня избавиться, про волшебную собаку, похожую на черного барашка, и о том, что я не могу доверять никому, кроме Джерминаль, но она меня слушает и не понимает. Говорить сбивчиво, взахлеб, выплескивать все накопившееся... но едва я услышала его, все мысли прижали уши и, словно пугливые марлоны, попрятались.

– Ты где?
– все, что удалось сказать.

Если он в Ордене, я расстроюсь - нам, девчонкам, строго-настрого запрещается ходить в Цитадель, пока мы не предстанем перед Спящим, и... Придется носиться с кристаллом самой.

– Через час буду в харчевне возле главной ратуши, приходи.

В голове возникла переданная им картинка - фазан, запеченный с ягодами. Я растратила силу, маскируясь, а потом - выслеживая врагов, и живот поприветствовал его предложение радостным бульканьем. Кормили нас как на убой, но все равно постоянно хотелось есть, потому что мы, во-первых, практиковались, во-вторых, росли, хотя насчет Дышла я сомневалась - ей дальше расти уже некуда, скоро головой будет пробивать потолок. Но в книжке "Наше тело" написано, что девочки сильно растут с девяти до пятнадцати, причем южанки - с девяти до двенадцати, а северянки - с двенадцати иногда до шестнадцати, значит, Улия еще немного подрастет, а вот Мика, похоже, нет. Она на вид уже совсем девушка, у нее грудь такая, что Пирожок с ума сходит, ей вполне можно выходить замуж.

Моя родина находится гораздо южнее даже Изумрудных островов, но формы у меня расти не спешат, и когда одета в штаны, меня путают с мальчишкой. Ну и хорошо, не хотела бы себе дыни, как у Лаоры, они ж мешают!

Набрав ведро воды, я принялась чистить одежду, а потом - мыть руки, доставать землю из-под ногтей. Дарий не приветствует, когда я одеваюсь, как мне удобно, говорит, надо быть настоящей пэрри, а не бродяжкой-оборванкой, но ничего, сегодня я все объясню.

***

На ступеньках в харчевню путь мне преградила молодая разносчица с волосами цвета пепла. Поначалу я подумала, что она блондинка, но после поняла, что девушка совершенно седа.

– А ну пошел отсюда, тут приличное заведение!

Я могла бы убрать ее с дороги простеньким заклинанием, но магам Ордена запрещено вмешиваться в жизнь людей по собственному усмотрению, на то должны быть веские причины. Я встала на цыпочки, окинула взглядом столики - по обыкновению тут было полно народу, - отыскала черно-белую накидку и помахала Дарию. Разносчица обернулась, увидела, кто мне машет в ответ, извинилась и шагнула в сторону, пропуская меня.

Хотелось бежать к нему вприпрыжку, но ноги будто налились расплавленным железом. Вообще казалось, что вместо крови в жилах течет железо. Интересное ощущение, приятное... Нет, щекочущее, и мир меняется, становится ярче, ощутимее, что ли. Во рту пересохло, такое чувство, что в висках бьет колокол. Каждый раз, когда вижу Дария, поначалу так, потом все делается, как было. Наверное, потому что он спас мне жизнь, пожертвовав частью своей души, и теперь мы - единое целое, больше чем кровные братья, больше чем Эльки, хотя они росли в одной утробе.

Хотя зал был полон, никого я не замечала вокруг, голоса слились в ничего не значащий звон. Дарий сидел вполоборота ко мне, закинув ногу за ногу, казалось, что пламя свечи дробится в его карих глазах на десятки оранжевых точек. Когда меня приняли в школу, он брился на лысо, теперь каштановые волосы волной ниспадали до плеч. Рукава белоснежной рубахи перехвачены запонками в виде львиных голов, глаза медных зверей горят рубинами.

Вспомнить все, чему нас учила наставница Аллена: не плюхаться на стул, держать спину ровно... Или ну ее, все равно это смотрится смешно, учитывая, как я одета.

– Что случилось?
– поинтересовался он.

Я положила на стол кристалл:

– Пусть денек побудет у тебя, его кто-то пытался украсть. И... можешь его оценить?

– Оценить - нет, это будет нечестно, ты всегда умела добиваться цели, уверен, что справилась. Сохранить - пожалуй, но только до завтрашнего вечера.

Я уставилась на фазана с золотистой корочкой, на свежую, еще горячую лепешку, и рот наполнился слюной, даже отступила обида, что Дарий лишь частично согласен мне помочь.

– Не обижайся, - улыбнулся Дарий.
– Я же не смогу прожить за тебя жизнь, ты должна сама научиться.

Есть хотелось зверски, но я ждала, когда подойдет разносчица - та самая, молодая, но седая, что не хотела меня впускать, - разрежет птицу и разложит по тарелкам. Привычки прошлой дикой жизни забывались с трудом, и мне по-прежнему нравилось есть руками, столовые приборы напоминали о годах рабства, но приходилось соблюдать правила, и я освоила нормы этикета.

Говорить с ним и есть хотелось одинаково, но голод победил, я расправилась с половиной своей порции, промокнула рот салфеткой и сказала: