Волчья песнь

Но они никуда не ушли!

И Врата до сих пор открыты,

Чтобы тени ада вошли... (1.) Когда наши предки появились на Земле, там уже существовало немало всякого - и ужасного, и прекрасного - что нам сейчас и вообразить трудно. А сколько всего люди привезли с собой?

1.Это история из рассказа Роберта Говарда "Дом, окружённый дубами". Говард при жизни утверждал, что история - реальна.

– И откуда у тебя такие сведения?
– спросил Сашка, тайком улыбнувшись горячности друга.

– Отсюда, - Горька хлопнул по своему рюкзаку. Там были полдесятка печатных книжек, которые Горька упорно таскал с собой во всех неприятностях. Книги эти читали, в общем-то, все (а кое-кто по ним и учился читать!), и Сашка понял, что Горька имеет в виду первый том "Истории человечества". Он читывал эту книгу и сам - и сейчас безапелляционно подвёл черту:

– Человек всё равно царь Вселенной, не есть, так будет.

– Будем надеяться, что нам и в самом деле повезёт, - серьёзно отозвался Горька.

– Конечно, повезёт, - Галя коснулась его плеча; Горька накрыл пальцы девушки ладонью и ласково улыбнулся ей.

– Братцы, - задумчиво предложил Сашка, - а почему бы и нам не сбегать поплескаться?
– он вскочил: - Будите Димку, бежим!

19.

Речушка текла в довольно крутых песчаных берегах недалеко от временного лагеря. Ещё днём Горька, осмотрев ров, объявил, что когда-то тут тоже текла вода - видимо, из этой самой речки. Впрочем, этот вопрос никого не заинтересовал.

По всей реке слышался плеск и крики - народ явно играл в морской бой с использованием подводных лодок и штурмовой авиации. Как раз когда "опоздавшие" мчались вниз по откосу, с воплями расшвыривая одежду и обувь, взобравшийся на откос Дик нырнул "ласточкой".

– А он выздоровел!
– крикнул Сашка, врезаясь в воду. Она была холодной, хорошо, если градусов пятнадцать, но привередничать было не в духе партизан. Им приходилось (правда, когда прижало!) плавать в только-только вскрывшейся реке, буквально расталкивая лёд носом.

Прибытие новой партии внесло в схватку ещё большее оживление - плеска стало больше вдвое, воплей - втрое, неразберихи - в десять раз. Все ныряли, хватали друг друга за ноги под водой, притапливали сверху, боролись... но в конце концов холод выгнал-таки из воды всех, и они, попрыгав по берегу и постучав зубами, помчались обратно к костру - греться - на бегу собирая разбросанное.

– Уаххх!
– Олмер, схватив целую охапку хвороста, швырнул её в пламя, отчего то со свистом рванулось вверх, закручиваясь тугими смерчами.
– Вот так - намного лучше, а?

Ему никто не ответил - все удовлетворённо пыхтели, весело посматривая друг на друга. Прогнав первый холод - стали потихоньку разбредаться за вещами, которые не успели поднять...

...Галя, накинув куртку, быстро распрямилась. Но человек, шагнувший из кустов, поднял ладонь:

– Это я.

Это был Горька. Он держал в руке фляжку, глаза поблёскивали. Юноша улыбался:

– Хочешь берёзового сока? Последний в этом году, - Горька подал девушку фляжку, сам прислонился плечом к дереву, продолжая улыбаться. Галя отпила сладковатого, холодного сока.

– Пей всё. Это я для тебя собрал... сегодня ведь восьмое мая...
– он вздохнул.

– Праздник памяти предков!
– вспомнила Галя и грустно продолжала: - Нам не очень подходит этот праздник... (1.) - она отпила снова.
– Я почти не помню, как это было до войны... а ты помнишь?
– в голосе её прозвучала почти мольба.

1. 8 мая - один из двух праздников, посвящённых памяти предков. В этот день вспоминают тех, кто мирным трудом закладывал основы могущества нации и страны.

Грин не стал отвечать. Вместо этого он достал откуда-то золотой перстень - волкоподобное животное гналось за собственным хвостом, держа зубами рубин.

– Это тоже тебе. Возьми.

– Ой, как красиво!
– девушка только что в ладоши не захлопала. Взяв перстень, Галя надела его на правый указательный палец и отстранила ладонь, любуясь изящной вещью: - Мне идёт?

– Конечно, - Горька в самом деле залюбовался тем, как сидит перстень на руке его подружки, всё больше и больше понимая: тут ему самое место.
– Хотя, сказать по чести, на тебе и бусы из рябины смотрятся, как драгоценности короны... мне бы просто смотреть на тебя - и ничего не надо больше...

– Не надо?
– девушка лукаво улыбнулась.
– Ты в этом так уверен? Обычно ты взглядами не ограничиваешься...

– Единственное, за что я на самом деле благодарен этой войне - так это за тебя, - Грин пропустил левую руку под крутку на спине девушки, правой откинул с её лба и волосы и несколько раз поцеловал в нос и губы. Галя еле слышно довольно заурчала. Обычно так начиналась великолепная ночь, заканчивавшаяся полный удовлетворением, сонной усталостью и распухшими губами.

– А что бы ты сказал, если бы у нас появился ребёнок?
– вдруг спросила девушка. Грин немного отстранился:

– Ребёнок?! Это здорово, но... Галь... вынашивать его на ногах, рожать здесь, носить с собой... у тебя действительно будет ребёнок?

– Нет. Пока нет, потому что ты прав, - вздохнула девушка.
– А потом? После войны? Ведь она скоро кончится... мы будем жить по-человечески... как тогда?

– И тогда я против ребёнка, - твёрдо сказал Горька, запуская пальцы глубоко в волосы изумлённо и обиженно открывшей рот Гали.
– Меньше, чем на троих, я не согласен. А какие сказки ты им будешь рассказывать? Ты не будешь против, если они узнают, как развлекалась в юности их мама?

Галя тихо засмеялась:

– Однажды добрая фея спустилась на поляночку, где спали шесть оборванных мальчиков и пять обтрёпанных девочек. Пожалела их фея, разбудила и спросила, какое у них самое заветное желание. И поднялся прекрасный принц Саша Унтеров - и сказал: "Патронов бы..."...

...Стараясь не хрустнуть веткой, Сашка отошёл подальше от места, где слышались вздохи и стоны, где плавно и медленно сплетались два обнажённых тела. Нет, он не позавидовал - ему просто сразу стало грустно, померкли ночные краски и мир сделался похожим на пустынный дом с грязными окнами.