Волчья песнь

Олмер услышал лишь стук колёс, а вскоре появился и сам экипаж - всё тот же традиционный экипаж мьюри, запряжённый парой кабаллокамелюсов и гружёный какими-то пустыми бидонами. Впереди сидел старик, сзади - мальчишка лет 13-14 по земному счёту, что-то жевавший. Оба мьюри даже не глядели по сторонам - дремали, и кабаллокамелюсы тащились кое-как, лишённые твёрдой хозяйской руки.

Лесные Псы пропустили повозку молча, какое-то время провожали взглядами, но потом заторопились - ясно было, что скоро движение на дороге станет ещё более оживлённым...

...Посёлок поднимался по склону холма - два параллельных ряда круглых домов под остроконечными крышами, мьюри их строили тут так же, как когда-то их предки строили свои дома на материнской планете, где такой стиль давно отошёл в прошлое (1.). Над этой мирной, почти идиллической картиной, подали блеющим хором голоса выгоняемые на пастбище сильваммоны. Довольно большое стадо пылило навстречу Лесным Псам, а там, где кончались поля, у околицы, стояла лёгкая машина с плазмомётом, и возле неё - трое джаго.

1.Переселившиеся когда-то на планету мьюри искали спокойной размеренной жизни на лоне природы и сознательно отказались от большинства технических достижений своей весьма высокоразвитой цивилизации, стараясь во всё, в чём только было можно, вернуться к обычаям предков. Им это удалось, но это же сыграло с ними злую шутку - когда появились джаго, то силы защитников оказались несоизмеримо меньше сил захватчиков.

– Откуда ещё эти покойнички?
– проворчал Сашка.
– Вот ведь...

Издалека донёсся волчий вой, подхваченный по периметру посёлка. Волки оповещали двуногих союзников о том, что заняли места.

Сашка поднял ружьё и выпустил ракету в машину.

– Аоу! Аоу! А-у-аааа!
– завопил Горька, подражая волчьему вою. Рассыпавшись в цепь, Лесные Псы бросились вперёд. Наверное, у всех промелькнула тогда мысль, что, если в посёлке стоит усиленный гарнизон, то всё может обернуться куда хуже, чем они предполагали - но отступать было уже поздно, да и ни к чему.

Джаго убило взрывом машины - Сашка попал, как почти всегда, удачно. Пастух - мальчишка лет на 14 земных - разинув рот и вытаращив глаза, смотрел на приближающихся Лесных Псов, потом с воплем шарахнулся куда-то в сторону - на него никто и не посмотрел. Стадо тоже метнулось в разные стороны, лишь крупный самец грозно нагнул рогатую голову; Горька убил его, как тореадор быка - точным ударом кинжала, стремительным движением всего тела, ни единым мускулом лишний раз не дрогнув.

Он достаточно хорошо знал мьюри - сейчас они по всему посёлку кое-как выкарабкивались наружу, продирая глаза, чтобы неспешно разобраться, что там к чему и что за непонятный шум? Когда до них дойдёт, что на посёлок напали - они начнут разбегаться. И пусть бегут. Их меньше погибнет, потому что оставшихся в посёлке и попавших под горячую руку никто не собирался убивать специально - и никто не собирался жалеть.

Горька помнил мьюри, сколько себя. Рядом с их посёлком было несколько посёлков мьюри, земляне постоянно общались с первопоселенцами планеты, а дети двух рас часто играли вместе. И Горька не мог простить мьюри несопротивления появившимся джаго. Того, что многие из них бежали вместе с землянами - и из-за этого не все земляне смогли убежать, не вышвыривать же было из транспорта чужих женщин и детей!
– а большинство просто попрятались, даже не пытаясь помочь тем, кто прикрывал эвакуацию.

Горька был несправедлив, он судил по своим воспоминаниям, отрывочным и очень маленьким воспоминаниям смертельно напуганного семилетнего ребёнка. Но иных воспоминаний - а значит, и иных суждений - у Белкина не было и не могло быть...

...Усиленного гарнизона в посёлке не было, это выяснилось быстро. И все потери нападавших свелись к тому, что Дик наступил с размаху на какую-то доску и гвоздём пробил себе ногу. Это выяснилось уже когда все собрались на другой стороне посёлка, оставив позади себя множество пожаров и растерянно-испуганный шум. Дик прихромал последним, с виноватой улыбкой.

– Тебе сапоги что - железом подбивать?
– ворчала Машка, бинтуя Дику ногу и на самом деле кидая на него сочувственные взгляды.
– Как теперь пойдёшь?! Ну вот как?!

– На волке поедет!
– засмеялся Олмер.
– Вон они собрались!

В самом деле, стая уже виднелась на вершине холма, у подножья которого стояли Лесные Псы - но вниз не спускались, посматривая на пожары. Волки подвывали и даже скулили, явно призывая товарищей убираться поскорей из неприятного места.

Шутки шутками, а Дику в самом деле пришлось ехать на крупном самце. Машка шла рядом, придерживая парня, которого, впрочем, кажется, не слишком беспокоила рана, а больше увлекала странная поездка.

– А ведь это была не слишком умная идея, если честно, - на ходу откусывая от невесть где подхваченной трофейной ковриги, Горька нагнал Сашку. Отломил ему кусок: - На.

– Приятно видеть, что ты жуёшь не ветки, - съязвил Сашка, покосившись на друга.
– Ты о чём?

– О нападении этом, - Горька передал ещё один кусок Гале.
– Теперь нам, чего доброго, опять сядут на хвост.

– А у меня идея, - подала вдруг голос Нина.
– Если и правда поднимется шум - почему нам не пересидеть его в соседнем посёлке? Какой тут ближе всего?

Как обычно Нина, заговорив, сказала умную вещь. С волками распрощались тут же - Галя растолковала, что к чему и они решили (и сообщили людям), что уйдёт в такую глушь, где их никто не найдёт никогда.

А Лесные Псы повернули к Фафине - соседнему посёлку.

30.

– Где был родник - чернеет яма.

Трава зелёная измята...

Но в их глазах - тоски ни грамма.

Здесь не росли мои волчата.

Родник звенел, трава манила,

И сосны на откосе - строем!

И пела - пела, а не выла!
–

Моя подруга под луною.

Здесь били огненные стрелы.

Могилы вырыла лопата.

Трава зелёная сгорела.

Здесь наши не живут волчата...

И месяц в пламя опрокинут.

И сосны превратились в уголь.

И, прежде чем наш лес покинуть,

Я схоронил свою подругу.

В чужих краях волкам не рады.

И жизнь была к нам очень строга.

И выросли мои волчата.