Волчья стая

Ещё весной, как дорожки подсохли поручил Рузло отправить своих помощников, организовывать общины, селящиеся вдоль трактов на Плесков и Полоцк устраивать мостки и дороги отсыпая их песком да каменьями с добавлением известкового раствора. Тракт надлежало делать в три подводы шириной и выше был полей окрест, чтобы сухим оставался даже в дождь. Великое дорожное строительство, становилось постоянной прибылью для общинников, за печатную монету им и поддерживать тракт надлежало в порядке, а моя экономика насыщала деньгами людей. Дороги мне нужны не только для торговли, я собирался сделать возможным быстро перебросить большое воинство на запад и снабжать его припасами. В моём шкафу уже пылились чертежи каравелл и фрегатов, в ожидании своего часа сушился лес особой сушки. Даже с Рузлой обсуждал свои задумки грандиозные, к этому надо ещё долго идти. Для начала ещё надо было определиться с местом под будущий большой порт и крепость, пока вдоль берега только деревушки рыбаков Вендов. Думалось выходить в Балтийское море по Западной Двине.

****

Киев прислал своих отроков в Академиум для обучения из детей купеческих, показали они себя ленивыми, к грамоте и наукам не стремились, а вот к веселью на площади торжища ещё как. Выплясывали, не жалея сил со скоморохами, да во всех забавах детских впереди других были. Коваль их корил за праздность, да без толку. Кроме одного мальчишки Прони, тот был ко всей компании противоположностью. Сын киевского гридня погибшего и теремной девки. Для дружинных дел не гож был от хромоты, вот воевода Ратибор за добрую память к отцу и пристроил его в учение, чтоб с ремеслом в руках кусок хлеба сам себе заработал. Ходил Проня за Ковалем хвостиком, трудом любым не чураясь, от Руты и учителей ею приставленных науки впитывал жадно. Компания киевская дружбу водить с ним отказывалась, да и Прони не досуг на баловство время тратить. А в друзья он себе моего посыльного выбрал, или тот его, они погодками с Тимошкой и вроде, как рано серьёзными стать пришлось обоим. Я и сам замечал какой не по годам серьёзный малец, в верхний город вечерами идёт, хромает – это его Тимоша приглашал в гости почаёвничать. Лично Рута ему проход у Вячко заказывала

– Потому что хороший, вот и весь сказ.

Любимое место мальчишек, башня дежурного, место не всякому гридню доступное. Глазели на красоту окрест раскинувшуюся. Тимоша хвастался скоро с князем поедем заставы проверять, я при нем буду как водиться с донесениями наиважнейшими управляться. Проша понимающе кивал, таращась на строящийся диковинный город.

– Как же ладно в нем всё удумано. А я вот Тимош хочу корабли большие строить, чтоб все видели и ахали. Мне дядька Рузло, как-то картинку показывал.

Друг тоже одобряюще кивал

– Ежели в Киев уедешь, как строить то станешь, без всего –этого?

– А мне учитель сказывал ежели выучусь добро, то не надо в Киев ехать будет, могу и дом выстроить и матушку привезти суда.

– Во дела…

Утром я с конным отрядом отправился на заставу Орлиную. Ехал на гордости инженерной мысли Сбыни, Коваля и Рузло, бронированной повозке обшитой стальными листами, в четыре лошадиные силы. Новый прокатный стан, раскатывающий сталь в тонкий лист, позволил окромя брони наладить выпуск тележных рессор, а главное пил.

По спрямлённой и хорошо отсыпанной дороге катил броневик, покачиваясь на рессорах и шурша первыми резиновыми шинами средневековья. На зиму Сбынька предлагал вставить стёкла и установить маленькую стальную печку. Тимоша взятый со мной пребывал на седьмом небе от счастья, чуть не вывалился отчаянно махая всем знакомцам из устроенного в двери проёма для будущего окна

– Ох княже кому скажу не поверят, что можно так ехать, на скамье мягонькой, всё кожей обшито выделки наилучшей, а по дороге плывём словно на лодочке, плавненько покачиваясь. Кабы видел сейчас меня мой покойный батюшка… а можно я, когда вертаемся дружку Прошке покажу?

Нравился мне его товарищ, будет в нём толк, мне и Рузло с Ковалем советовали при граде Волков оставить отрока,

– Способности великие и тягу к учению проявляет.

****

На заставе встретил нас первый таможенник княжества Волков сотник Твердята, по масштабам развернувшегося строительства впору было его наместником назначать, но тут всё должно быть иначе. Таможенники в моих планах должны обязательно стать сменяемыми, дабы с купцами не сдружились и в соблазн не ввести казнокрадства. Раз во сколько-то лет, переводить с повышением должности на новую заставу надобно, а покудова на Твердяте все шишки набить да уклад пограничной службы обкатать. Может ему самому и поручу уставы писать, да людей выбирать на службу таможенную.

Ремесленники за весну и лето сподобились возвести мост через реку, покудова сторожевые башни строятся сделали временные закрытые стреломётные позиции, защищённые стальными листами от посягательств в свою сторону. Большой причал, для швартовки досматриваемых ладей. Острог с деревянным частоколом и башенкой. Особой гордостью заставой Орловская была пушка одна из первых восьми удачных. Твердята сетовал, что никак не удаётся ею бабахнуть по нарушителям, повода не дают. Я удивился

– Как так, ужели за лето никто не сподобился.

– Отчего же, всяко было княже, вот токма Сновид с отрядом своим куражиться, а после никто не хочет озоровать. Вон снеккары норманнов идут, - это его развлечение.

К причалу от острога бежали шесть гридней, без брони и щитов, налегке с мечами на поясе и шестами, как у меня. Пробегая мимо, прямо на бегу Сновид приложил кулак правой руки к сердцу

– «Никто кроме нас»

О чём должен думать князь большого государства, но точно не о том, чтобы сбросить богатый плащ и броситься вслед за особой группой досмотра. Седьмой гридень на струге не помешал, тем более что кафтаном я особо не отличался и шест всегда с собой в дороге.

Прямой проход в узкий участок «Бисово городище» перекрывал бывший снеккар Арвида на якорях, увешенный щитами погибших тут норманнов. Вот и сейчас трём кораблям викингов пришлось затабанить вёслами, чтобы не столкнуться с бронированной защитой русла, а покудова наш струг спешил на перехват. Сразу дал понять своим, что не участвую лишь смотрю.

Норманны были явно рассержены, три корабля с воинами не ожидали, что кто-то на землях кривичей или древлян додумается им перечить. Разговаривать не собирались и приглашать к себе точно нет.

Наш струг без лишних расшаркиваний и уговоров, двумя особливо выделанными зацепами плотно прикрепился к борту снеккара. Вся шестёрка спецов «Волчьей сотни» буквально взлетела на борт норманнского корабля, пришлось повторить, не так изящно, но всё же я ещё самый страшный волк в этом мире. Ускорение пока не включал, пришёл покудова смотреть, как действует отряд Сновида.

Спецы расходились по палубе. Сновид широко улыбаясь обратился к явно старшему на норманнском

– Кто хирдман, как звать?

– Я ярл Канутус – Узел! Ты что славянин медовухи упился?

Кантус схватился тянуть меч и получил шестом по запястью от Сновида и следом по голове, со звоном, аж шлем слетел с викинга. Я не стал устраивать своим дополнительные сложности и просто стоял за спиной старшего группы. Под подвывания не твёрдо стоящего на ногах Кантуса, баюкавшего сломанную руку. Сновид продолжал.

– Этот дурень сказал, что он главный среди вас, а я вижу вонючую толпу дурней, значит не врёт. Ежели сейчас к пристани не встанете тремя снеккарами, умрёте все.