Волчья ягода (Часть вторая).

– Я просто вспомнила собственное детство.

И вечно меняющихся кавалеров матери. Ладно хоть папами их звать было не нужно. В отличие от отчима. И не все они не просыхали.

– Не то чтобы моя мама специально вредила мне, - поправилась Зорка.
– Она просто об этом не задумывалась.

Потому что воспринимала младшую дочь то как помеху, то как средство облегчить жизнь старшей. Или себе.

– Прости, Катя, но по твоим рассказам твоя мама - это тоже что-то с чем-то.

Забавно. Только что сама готова была винить ее во всём, но стоит это сделать кому-то другому - и хочется ринуться защищать.

Точно - дура.

– Неважно. У меня еще были Никита и Женя.

– А сначала - еще и подруги. Вернее, Зорка думала, что были.
– Я не была одинока!

И даже сейчас не одинока. Младший брат у нее есть по-прежнему!

– Я тебе верю. С кем ты сейчас споришь - со мной или с собой? Так вот - та девушка росла единственным ребенком в семье и действительно была одинока.
– Ровный, бесстрастный голос.
– Иногда ей казалось, что она вот-вот ожесточится и возненавидит свою семью. А порой думалось, что именно этого ее родня и добивается. Впрочем, она была непробиваемой. По-прежнему хорошо училась, да и вообще была "хорошей"...

Зорка, наверное, тоже когда-то была. Просто об этом не знала. Как и об отсутствии подруг.

– Писала глупые стихи, подбирала раненых котят и щенят... А потом приходила домой и кого-то из них там не заставала. А чуть позже порой находила их головы... или еще что-нибудь - на пути в школу. Странная история, правда?

– Да.

Даже для того дурдома, в который превратилась Зоркина жизнь. И без того не блестящая.

– Ничего, финал уже скоро. Она не знала, кто это сделал, сомневалась до последнего. В общем, дура была. Но однажды девчонка вернулась из школы чуть раньше... и застала расправу в самом разгаре. А бабушка улыбнулась и сказала: "Теперь твоя очередь. Возьми нож и вперед". И девушке показалось... вместо бабушки - огромная черная птица. В человеческий рост. Каркает и тянет клюв - вот-вот клюнет. А потом птица вспыхнула ярким пламенем - горела и хохотала. В ее клюве был тот самый котенок... уже не весь. А потом пламя исчезло, птица возникла прямо из пепла, а девушка очнулась в психбольнице. У ее постели сидела мать. Она сказала, что дочери приснился кошмар, и она во сне чуть не свихнулась. Пришлось везти сюда. И девушка поверила... только бабушки начала избегать. И того котенка дома не оказалось. Мама сказала, он сбежал и потерялся.

– А на самом деле?

Зорка сидит здесь и выслушивает какой-то очередной сюрреалистический бред! Зачем? Чем это поможет - ей? И Женьке?

Мало погибшей Динки, погибшего Никиты, свихнувшейся мамы и кучи проблем! Да, еще Дня Сурка. Теперь еще и гигантские вороны-фениксы появились!

– Кто знает? Только и это еще не всё. Вскоре мать познакомила ее с одним парнем. Кончилось это плохо.

– Он ее бросил?

Как Андрей своих предыдущих девочек, или Людку - ее кавалеры?

– Еще хуже. Мать заперла их в комнате... конечно же, нечаянно. Заперла и ушла. А потом оказалось, что ключ был еще и у него. Чтобы он мог потом спокойно выйти.

Привет "Клариссе".

– А милиция?

Она вообще в этом мире существует? Или только, чтобы сажать невиновных? И покрывать чьих-нибудь золотых сыночков?

– Никто туда не обращался. Сейчас с этим проще, а тогда - позор на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, позор был всё равно - потому что девочка забеременела. Роды прошли тяжело, а после них она очнулась уже у дальней родни - на Востоке. И узнала, что, оказывается, подписала отказ от ребенка. Наверное, в бессознательном состоянии. И ее мать его уже усыновила.

Нет, это точно сюр. Хотя... много ли проку от милиции было бы Зорке или Женьке - если б в родном городке с ними что-то случилось?

– И?

– Это был Восток, хоть и советский. Ты там никогда не была, Катя, тебе трудно представить. Полгода взаперти. Принудительный брак. Бегство. К тому времени ее матери и бабушки на прежнем месте уже и след простыл. А обращаться с вопросами к тюремщикам она побоялась - за побег ее просто убили бы. И не сказать, чтобы быстро. Она струсила.

– Вы жестоки.

– Она бросила своего ребенка в руках двух исчадий ада. Кстати, знаешь, почему тогда она пришла из школы раньше времени? Ей позвонили. Ты ведь уже поняла, что ей это не приснилось?

– Она узнала, кто это был?

– Ее бабушка.

Фильм про маньяка. Там в маленьких городках живут очень странные семьи.

– Я ничего не понимаю. Зачем?

Нет, кое-что логично. Кто поверит человеку после психушки? Состоящему на учете? Особенно если он начнет рыдать о каких-то расчлененных фениксами котятах?

Но откуда вообще взялись эти горящие птеродактили? Какой-то галлюциноген? Зорке на той тусовке тоже еще не то могло под "дозой" привидеться.

– Не знаю. Действия ненормальных логике не подчиняются. Дальнейшая судьба девушки полностью совпала со снами, но если б она сразу им последовала - избежала бы многих неприятностей.

– Погодите, я правильно поняла: ее родные делали пакости, но так плохо маскировали их, что разоблачить можно без труда?

– Да, но без улик и доказательств...

Чтобы свести с ума. Но зачем? Почему они так ненавидели собственного ребенка? Единственного? У нее ведь не было более любимой старшей сестры.

– А что теперь с ней? С той девчонкой? Она ведь еще жива? А... ее ребенок? Он жив? Это было давно?

Советский Восток. Не российский.

– Она-то точно жива, - теперь уже усмехнулась Галина Петровна.
– А вот ее ребенок... точно не знаю. Но догадываюсь. Она ведь так его и не нашла.

– Но что было нужно этим психам - ее родственникам? Чего они хотели на самом деле? Даже у чокнутых есть какая-то цель. Сатанистами они были, что ли?

– Не знаю. Никто не сходил к ним и не спросил. А кто узнавал об их странностях... уже никому не мог о них рассказать. Та девушка - исключение. Подобные вещи иногда случаются, Катя. Просто случаются. Так же, как и повторяющиеся дни.

– Где она сейчас? Та девчонка?

– Та девчонка вышла замуж, через три года родила дочь, потом - сына. Закончила университет.

– Это ведь было очень давно, да?

– Очень. Слишком давно, чтобы что-то исправить.

Еще в советское время. Когда о сатанистах ни одна кошка не мяукала. Или котенок.

– Я... могу с ней поговорить?

Зачем? Что это даст - здесь и сейчас?

– Ты уже разговариваешь.

Вот так раз. А еще хорошо бы кто-нибудь объяснил Зорке происхождение мурашек по всему телу. Будто родня Галины Петровны вдруг выскочит из-за угла. И как...

Бред!

Зачем Зорка вообще сюда пришла? После такого это уже психолог не захочет ее видеть. Подобных исповедей не прощают.

– Я никому не скажу. Честное слово.

– А никто и не поверит. Кроме тех, кто заинтересован в моей смерти, а они, я надеюсь, очень далеко отсюда. Когда я упомянула Восток - ты ведь поняла, что всё это случилось далеко не в Питере. Мой муж умер еще в прошлом году, дети выросли. А моей старшей дочери был бы сейчас тридцать один год... будь она жива.