Волчья ягода

— И что это значит? Тогда куда она делась?!

На вопрос Таор отвечать не стал. Он стоял в комнате матушки и подозрительно принюхивался.

— А магов? Видела? — спросил, все больше хмурясь.

— Какие маги, Таор? — я аж потрясла головой. — У нас отродясь не было... наверное. Как они выглядят?

Собственно я даже не подозревала, как отличить магов от людей по внешним признакам. Вот Волки — клыкастые. Быки, понятно, здоровые. Вороны — черноволосые, черноглазые. Змеев по глазам видно. А маги... Говорили, что многие из них выглядят совсем как мы, только знаками на руках могут проявить принадлежность к роду, да одеждой... Я всегда представляла магов в развевающихся богатых мантиях, почему-то с глазами, как звезды, и ослепительными молниями, бьющими из сверкающих глазниц.

Таор опустился на колено, зачем-то заглянул под кровать. Поднявшись, провел пальцами по стене, дотянулся до потолка и, даже не поднеся руку к носу, скривился.

— Урожденные обычно хлюпики. Ни дня без своей драгоценной магии обойтись не могут, только на нее полагаются и только ее развивают, — он брезгливо отряхнул руку и посмотрел на меня. — Чем, говоришь, занимается твоя мать? В этой комнате пахнет магией.

— Чего? — вопросила я, и нервно рассмеялась. — Какой магией? Моя матушка — травница, как и я. Точнее, я — как она.

— Угу, — хмуро произнес Таор, не комментируя мой ответ, и вышел из комнаты.

— Может здесь были маги? — выдвинула я предположение. — Колдовали в ее комнате?

Озабоченно нахмурив брови, Таор не ответил, сосредоточенно направляясь к двери.

— Дома сиди мышью, — велел, быстро обуваясь. — Никому не открывай. Я след поищу, жди.

Проследив как фигура мужчины скрывается в ночи, я бессильно опустилась на кухонный стул и закрыла лицо руками.

Что теперь думать, я уж и не знала, мысль не попадала на мысль. Магия в комнате матушки? Быть такого не может! Матушка никогда не делала ничего волшебного, кроме лечения, но это не магия, а умение. И знаков никаких на ней нет, и... Да это просто моя мама с морщинами, седыми волосами, беспокойными вопросами, вечными наставлениями и сухими руками! Какая магия?! Неужели в доме были маги? Но зачем? Если Змеи, скорее всего, интересуются рецептом, то маги... Тоже? Рецептом от маленькой сельской травницы?

Это не вязалось. Где мы, а где они? Зачем великородным наши знания, когда у них своих в разы больше?

Тяжелый кулак Таора бабахнул в дверь примерно через час.

— Открывай, — глухо произнес он из-за двери.

— Ну как?! — вскочила, держа свечу, вдруг задрожащими пальцами. Огонек испуганно колыхался.

— Твоя мать ушла из села своим ходом этим утром. Не в нашу сторону. Направилась в сторону Змей, я проследил до границы, она ее пересекла, — заключил, стаскивая с ног ботинки. — Уходила она раньше?

— Да, периодически... — вынужденно признала я. — Говорила, что надо побыть одной, помолиться Порядку.

— По-мо-лить-ся... — недоверчиво повторил Таор, выпрямляясь. — Она не уточняла, куда уходит?

Я растерянно порылась в памяти. Для меня ежемесячное отсутствие матушки было нормой, частью жизни, которую я принимала как должное. Потребность в уединении я понимала, любовь к лесу — тоже. Насчет желания молиться — так матушка всегда была набожной, говорила, что Порядок должен быть, равновесие, а их — надо поддерживать.

— Она не называла место, — наконец, вымолвила я, следуя за Таором в свою комнату, вдруг понимая, что действительно понятия не имею, куда именно периодически уходила мать.. — Говорила, ей надо одной побыть... Когда поменьше была, объясняла, что уходит уединяться в лес, что лес слушает... Говорила, что далеко не уходит, меня это устраивало. Она нечасто ходила, может раз в луну...

— В луну... — с еще большим недоверием повторил Таор. Он снял ножны, доспехи, аккуратно сложил их около моей кровати и уже расстегивал рубаху. — Интересный вы народ — травницы... С сюрпризами. Расстояние в два леса за границей территории для пожилой женщины — это «недалеко»? Так получается?

«Это очень далеко», — осознала я, но говорить это слух не стала, только пожала плечами, молча стоя около Таора, пока тот умывался, громко фыркая над тазом.

— Она могла уйти молиться, — подумав, признала. — Я видела, на кухне настойку из корня, она ее несколько недель назад поставила, как раз настоялась. Думаю, больным она ее выдала и ушла, меня все равно нет... Может ещё и испугалась этих Змеев или магов.

— Может так. А может не так. Я найду ее так или иначе. Но не сегодня, — прокомментировал Таор. Он помолчал, вытирая лицо и плечи и недовольно покачал головой. — Нет, Аса. Расклад никуда не годится. Мне не нравится появление Змеев, запах магии в доме и внезапное исчезновение твоей матери. Все это вертится вокруг болезни, явно небезопасно и очень подозрительно. Оставлять тебя одну нельзя и здесь.

— Могу попроситься погостить у соседей... — предложила.

Судя по взгляду, идея пришлась Таору не по вкусу.

— Как они тебя защитят? — рубанул он, подхватил свечу и потянул меня за собой в спальню. — Нет, нужно безопасное место. Я подумаю.

С обеих боков мужского торса разливались темные сизые гематомы, размерами больше ладони. Я страдальчески сморщилась, вспоминая, что его недавно как минимум отпинали по ребрам, а он еще мои проблемы решает, ходит, ищет мою мать...

— Тебе не больно дышать?

— Нет, — коротко ответил, приглаживая мокрые волосы. — Панцирь защитил.

— Как ты себя чувствуешь?

— Устал.

Одно короткое слово — и чувство вины окончательно накрыло меня с головой.

— Прости, что со мной столько сложностей... — огорченно произнесла, опуская глаза. — Ты не обязан со мной возиться. Это мои проблемы, не твои... Ты не в ответе...

Волк опустил свечу на стол. Даже не видя, я почувствовала как обжигающий янтарный взгляд обратился на меня.

— Давай-ка уточним. Что я обязан, а что — нет, частично говорит мне долг, частично — я решаю сам. Да, я не должен отвечать за любую сложную селянку. Тебя отдали мне на поруки, срок, считай, прошел. Да, я уже не обязан отвечать за твою судьбу и решать твои проблемы, — сурово произнес Таор, заставляя меня внутренне сжаться. — Но я буду. Ты уже не «любая», ты — моя селянка. Одну в опасности не оставлю.

«Твоя?»

Замерший в груди воздух, вырвался наружу облегчённым выдохом. Я вскинула глаза на Таора, который глыбой стоял передо мной, заслоняя плечами свечу так, что я видела только его силуэт и желтоватые огоньки глаз.

— Сейчас ситуация со всех сторон сложная. Разгребем, разберемся, после видно будет, — он приподнял мой подбородок, медленно поглаживая его пальцем. — Прошлой ночью я выразился неточно: не знаю, сколько продлится «всегда», такого срока не существует. Пока прощаться с тобой не хочу. Что скажешь?

— Я тоже пока не хочу прощаться... — прошептала, ощущая как внутри меня расцветают цветы.

— Тогда и не будем. Давай спать, — проурчал Волк мне в губы. Наклонившись, он задрал на мне подол. Не сопротивляясь, я подняла руки вверх, позволяя раздеть себя.

— Хотя... не так уж я и устал, — услышала заинтересованное через ткань, и в следующую секунду с меня рывком стащили платье. От взмаха ткани свеча не выдержала и потухла, оставляя после себя тонкую струйку дыма. Никто из нас не обратил на это внимания. — Всегда мечтал забраться в девичью комнатку, где пахнет цветочками, и отпробовать невинную селянку в ее же постели.