Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела

Кто он? И почему было так больно и страшно в тот момент?

– Нужно подумать, Шияро, – Ад выпускает мой подбородок и командует: – Живо в санчасть!

Я неверяще хлопаю глазами. Зачем санчасть? Оно ведь само...

– Повторить приказ? – щурится волчара.

– Никак нет! – Рявкаю я и опрометью бросаюсь в заданном направлении.

62

С чего вдруг отправил туда? На волках, конечно, оно быстрее заживает, но чем мне медик-то поможет? Пальцы перебинтует? Так ведь лучше не будет.

Честно говоря, меня такое отношение бесит. Я и так чувствую себя слабой, а если он как с хрустальной вазой со мной носится будет, и вовсе потеряю в себя веру.

Выдыхаю, когда оказываюсь у двери санитарной части.

Возьми себя в руки, Лис. Хватит уже сопли пускать. Ну не справилась физически, подумай, как обойти систему. Волчара ведь именно для этого прогон устроил. Чтобы увидеть недостатки в твоей физической подготовке.

Ага. Только в моих недостатках физической подготовки не обнаружилось.

Стискиваю кулаки и едва не шиплю от боли. Вхожу внутрь и первое, что вижу – волчица в белом халате.

Изумленно хлопаю ресницами, как и она, глядя на меня.

– Волчица? – не сдерживаю я вопроса.

– Лисица? – охреневает та вместе со мной.

Не скажу, что она красива. Широкие плечи, квадратная челюсть. Да, не лишена фигуры, но и нет лисьей мягкости, женственности, что ли.

Мы так и стоим разглядывая друг друга, как две идиотки, пока из кабинета не выглядывает мужчина средних лет. Далеко не альфа. Тощий, но высокий, серые пронзительные глаза, длинный нос и тонкие губы. От местных солдафонов резко отличается своей непривлекательностью.

– Чего тебе? – спрашивает грубо.

Протягиваю руки и демонстрирую израненные пальцы.

– Вот.

Врач, а судя по цепкому взгляду, это был именно он, вздергивает бровь.

– И?

Я не сразу нахожусь с ответом. Есть желание уйти, но ведь Брысь меня порвет, как грелку, если просто уйду.

– Офицер Крайм приказал явиться сюда.

Волк поджимает губы на секунду, но кивает и шире распахивает дверь.

– Заходи.

Войдя в кабинет, я осторожно осматриваюсь. В таких помещениях и бывала редко. Для оборотней вообще редкое явление необходимость обращаться к врачам. Только в случае каких-то серьезных травм. Например, в случае открытых переломов или проломов черепа. Открытые рано могут воспалиться и долго заживать, но не в случае, когда они незначительные.

– Показывай, – приказывает он.

Я протягиваю руки, позволяя ему внимательно рассмотреть ногтевые пластины и под ними.

– Мда, – вдруг выдает мужчина. – Думаю, ногти полностью слезут. По крайней мере на одной руке точно. Надо чистить от заноз.

Хмурюсь, продолжая сверлить мужчину взглядом.

– Само не заживет?

– Само может, – кивает он, – но, наверное, будет долго и мучительно неприятно, с вашими тренировками. Да и занозы будут неделями гнить под ногтями.

Представляю себе эту картину и передергиваю плечами.

– Дализа! – орет он внезапно.

В кабинет заглядывает увиденная мною ранее волчица. Смотрит на меня внимательно и с опаской, словно ч действительно представляла угрозу.

– Принеси пинцет, антисептик и спирт.

– Артефакт нужен? – спрашивает тихо, будто я могу услышать.

– Немного. Подживим, чтобы быстрее регенерировало.

Я не поняла о чем они говорят, но уже скоро мне продемонстрировали.

Сначала врач вытащил занозы из моих пальцев. Было больно, но терпимо. После обработал все спиртом. Едкий запах этого вещества невозможно игнорировать, поэтому в какой-то момент я начала фаркать, на что врач понимающе улыбался.

– Вы не чувствуете? – морщусь я.

– К сожалению, нет, – улыбается мужчина. – Все оборотни, работающие в медицине, имеют отклонения с обонянием. Оно у нас выжжено препаратами.

63

Задумываюсь. Если мы себя насильно заставляем отключать его, то санитарам не нужно прилагать усилий. Но это скорее минус, чем плюс.

– А если есть необходимость? – спрашиваю спокойно, наблюдая, как сильные пальцы пархают над моими. – Вы ведь уже его не вернете?

– К сожалению, – вздыхает он. – Но мне это не мешает жить.

Ну да, все равно есть ответственность перед обществом, которую нельзя игнорировать.

Когда волчица принесла странную расписную коробку ее цепкий взгляд нисколько не изменился. На этот раз он был даже более открытым, но вопросы задавать или претензии предъявлять она не стала. Хотя, что она могла мне сказать? Что я лисица и мне в полку не место? Ну так плавали уже, знаем.

– Что это? – спрашиваю, разглядывая коробку.

Такую я впервые видела. Ничем не примечательная на первый взгляд, она имела странные и незнакомые мне рисунки.

– Говорят, что это новейшие технологии, – усмехается мужчина и качает головой, обхватывая мой палец и поднося к коробочке. – Но я знаю, что это краденая технология.

Оп-па! А вот это уже интересно.

– Краденная у кого? Я раньше ничего подобного не встречала.

– Ну удивительно, кадет. Мы таким не делимся. Ты же знаешь наши отношения с лисами. Несмотря на сотрудничество, мы все равно соперники, – он щелкнул по артефакту и тот зашипел, загудел и засветился приятным мягким светом. – Эту штуку у халацевтов изъяли. Портативный лекарь. Заживляет небольшие и неглубокие раны, снимает шрамы.

Значит, технология наших врагов. Любопытно.

Я всегда считала, что халацевты примитивны. В смысле, нам так говорили на курсе. Они обладают какими-то знаниями, но не разумнее нас и действуют, руководствуясь исключительно эмоциями. Опять же, причинение вреда мирному населению врага, никогда не было благородным, но они из раза в раз продолжали свои нападения.

Однако, последняя встреча показывает, что есть в них и рассудительность. Возможно, это заслуга лишь одного командира, а может быть это касается всех халацевтов, кто их знает?

– Еще часов восемь будет ныть, но завтра пальцы будут, как новенькие, – и мужчина заглядывает мне в глаза. – Передайте офицеру Крайму, что я свой долг выполнил.

Молча отнимаю пальцы из захвата врача и осматриваю их. Кожа вокруг ногтей воспалённая и все еще ноет, но уже не так сильно. Даже выть расхотелось. Можно даже немножечко попортить жизнь парочке волков, чтоб им жизнь медом не казалась.

Хотя я и так провалилась по всем фронтам. Не представляю даже, как восстанавливать свой авторитет в глазах волков. Ну да, да, он был бабским, бабским и остался, но я хотя бы могла похвастаться, что была лучшей на потоке, а сейчас выходит, что все это просто пшик.