Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела

– Я так и не понял, что лиса в убое делает.

Да кто бы понимал? Кроме волчары, сие вообще никому не ведомо. Он что-то себе придумал, а мне теперь расхлебывать.

– М–м-м м-м, – вяло мычу я.

– Вытащи тряпку, Стэк.

Волк дергает ткань из моего рта, а я морщусь от сухости внутри.

– Повтори.

– Водички, говорю, дай.

Рой внимательно смотрит мне в глаза, продолжая при этом срезать кожуру острым как бритва ножом.

– А ты дерзкая лиса, да? Знаешь, что я с такими делаю?

Налицо угроза. И в любой другой ситуации я бы, может, и испугалась, но не сейчас.

– Мне неинтересно, – отвечаю я спокойно. – Со мной ты ничего делать не будешь, поэтому прибереги свои угрозы для тех, кто им поверит.

Рой ухмыляется, а я сглатываю, когда он срезает кусок сочного яблока и оправляет себе в рот. Пить хочется жутко!

– Смышленая.

– Не без этого.

Волк не отвечает, продолжая жевать свое яблоко и пристально смотреть на меня, а я все сильнее хмурюсь, разглядывая его.

– Ты кажешься мне знакомой, лисичка. Мы виделись раньше?

71

– Не припомню.

И я вполне серьёзно говорю. Не припомню, чтобы виделись. На память не жалуюсь, если речь не идёт о моём детстве.

Рой положил яблоко на стол, а рядом с ним нож, внимательно глядя на меня. Предупреждает, сволочь.

– За тебя назначили очень хорошую цену, причем предложение поступило от трех разных источников, – он усмехается и откидывается на спинку, положив руки на подлокотники, – И мне жутко любопытно, что же такого ты сделала, что встала всем поперек горла.

Сама не имею ни малейшего представления.

– Родилась на свет, – скалюсь я. – Хочешь на мое место?

Волк поднимает руки, выставив ладони.

– Нет уж. Быть молодой лисой, похищенной непонятно кем и для чего? Мне и на своем неплохо. Денег платят.

И ржет, как дитя кентавра. Вот козел!

Молчу, продолжая сверлить его взглядом. Лихорадочно думаю, что делать и как быть. Попадать в руки его заказчиков и проверять, что им от меня нужно, мне совсем не хочется. Хотя, я бы с удовольствием плюнула в рожу тому, кто собирается ему заплатить за мою тушку.

На ум идут несколько мыслей касательно причин. Кто-то хочет насолить моей матери, или кому-то не нравится, что происходит в Убое. Первое кажется очень логичным, а вот насчет второго у меня имеются сомнения. Я же еще ничего не сделала в учебке, чтобы кто-то решил меня оттуда убрать.

Хотя, насчет “не сделала” можно поспорить…

– Рой! – в помещение вбегает еще один похититель, но я сижу к нему спиной, поэтому не могу увидеть. – Нас обнаружили!!!

Моргаю, глядя на лицо не менее ошалевшего от такой новости Роя.

– Каким, мать его, образом?! Вы там че, по улицам разгуливали, кретины?!

И тут раздаётся оглушающий взрыв, от которого содрогаются стены. С потолка сыпется пыль, которую мне приходится вдыхать. Я кашляю и морщусь, пока волки делают то же самое.

Рой поднимается со своего места, что-то кричит, но я не слышу. Гул в ушах и стремительно разогнавшийся пульс не позволяют.

Оставшись одна, я поднимаюсь из кресла и прыжком перемещаюсь столу. Приходится извернуться, чтобы подобрать нож со стола, но мне и это удается.

Пока режу веревки, слышу крики и выстрелы. Лазерные пушки похитителей довольно звонкие и громкие, а еще нужно держаться от них подальше. Желательно вообще в нескольких кварталах, поэтому я очень переживаю за всех ребят из Убоя, кто пришел мне на помощь. Они хоть и засранцы, но зато свои. Родные!

Веревки прочные, поэтому мне с трудом удается их прорезать. Высвободив запястья, я освобождаю ноги, а затем бегу к единственному выходу, но не тороплюсь высовываться, чтобы не схватить лазерный луч в лоб.

– Они не отступают! – кричит кто-то с этой стороны.

А на что они надеялись? Если бой уже завязался, волки не сдадут позиций. Дело чести же.

Я осторожно выглядываю, буквально одним глазком и тут же прячусь за стеной, чтобы спокойно проанализировать запечатлённую картинку.

Четверо волков, включая Роя, отстреливаются из окон лазерными пушками. В ответ летят обычные эктопули, значит, волки не рискуют применять что-то помощнее, чтобы исключить риск моей внезапной гибели.

Все ничего, но у этих пуль есть значительный такой минус. Зарядов на их использование очень ограниченное количество, а это значит, что скоро они перейдут на что-то существенное. И по-хорошему, мне нужно отсюда драть, но я не имею представления, как мне прошмыгнуть мимо волков с лазерными пушками.

Задачка…

Оглушающий взрыв прижимает меня волной к стене. Снова пыль с потолка, снова одуряющий кашель и огнем горящие легкие. Но на этот раз обвалилась стена внутри этого помещения.

– Шияро! – рявкает знакомый голос, сопровождаемый падением булыжников и шорохом мелкой бетонной крошки.

Я продираю глаза, но в пыли все равно ничего не вижу, кроме подсвеченных клубов пыли.

– Бегом, лисичка! – волчара мне прямо в ухо шипит, проверяя мои вполне себе целые конечности. – Не ранена? Нет? Тогда пошли, чего расселась!

Дергает меня и прижимает к себе на секунду, за которую у меня сердце спотыкается и снова несется куда-то. Но ни слова сказать не могу, пытаясь кашель подавить.

Ноги только переставляю, спотыкаясь о камни.

– Девчонка! – орут сзади. – Убрать обоих!

Брысь что-то рявкает в их сторону, хватает меня на руки и бежит. Глаза продрать у меня получается, только когда он снова ныряет в какое-то помещение, полностью пропахшее сыростью. Прижимает к стене и осторожно опускает на ноги.

– Здесь тесно, – говорю хриплым от кашля голосом.

– Ну, простите за неудобства, кадет, – ехидно отвечает мне, хватает за подбородок и поворачивает из стороны в сторону.

Света нет, но я знаю, что он прекрасно меня видит. Флуоресцирующие белым светом глаза выглядят жутковато, учитывая, что офицер Крайм и сам не в настроении. Перехватил запястья, внимательно осмотрел и их.

– Трогали?

Вопрос на мгновение ставит в тупик, но поняв, что он имеет ввиду, я качаю головой.