Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела

Взгрих продолжает смотреть на меня, как на идиотку.

– Тот, кто будет здесь жить?

Усмехаюсь.

Признаков жизнедеятельности здесь не видно. Вряд ли кто-то успел бы убрать все до облавы Убоя.

– Ты, – я улыбаюсь, разглядывая озадаченное выражение парня. – Ты и тебе подобные. Вас же всю жизнь дрессируют, приучая к порядку. Помещение явно использовали, как склад, в кто на складе будет прибирать?

Взгрих продолжает буравить меня взглядом.

– Это еще не о чем он говорит.

С одной стороны он прав, но с другой… Мне не нравится цепочка совпадений.

Я не отвечаю волку. Решаю проверить другое помещение. Но когда заглядываю внутрь, даже вскрикнуть не успеваю. Голову простреливает резкая боль, а в глазах мгновенно темнеет.

***

Очухиваюсь я в любопытном положении. Признаков жизни не подаю, но очень внимательно прислушиваюсь к происходящему вокруг. Да и сложно что-то делать, когда ты связан по рукам и ногам, а рот заткнут какой-то тряпкой.

Голова только нещадно гудит.

– …а я ему говорю: ты совсем берега попутал! Я не для того годы разменял, чтобы шавкой бегать по точкам.

– А он че?

– Ты, говорит, смотри, Дэрон, я знаю о тебе больше, чем ты можешь представить. Это он так тонко угрожает, что я сразу осознал, что зубы скалить – лишнее.

Где Взгрих, интересно?

Осторожно приоткрываю один глаз, но результата это не приносит. Я лежу лицом к стене и максимум, что могу видеть – две высокие тени, говорящих.

– Короче, ты теперь в отстойнике! – ржет один из похитителей. – Не повезло, брат.

Я напрягаю свой слух, стараясь игнорировать говорящих. Тем более, что тема мне неинтересна и смысловой нагрузки не несет.

До меня доносится неприятный шорох, шум ветра откуда-то издалека и тонкий звон, больше похожий даже на скрип механизма.

– Куда ее потом?

– Да кто его знает? Приказ был выкрасть, а дальше сами разберутся.

– Далась им эта лиса. Мелкая совсем, какая от нее угроза-то?

– Слышал, мамка у рыжей какая-то шишка. Страшнее, если прочесывать начнут до того, как мы ее сбагрим.

Мда.

В таком положении разглядеть что-то невозможно, а перевернуться – выдать свое пробуждение. А зачем, если рядом ценные источники информации? О том, что не убьют, они сами сказали.

– Что тебе страшно? Можно подумать, не знал куда попал.

Собеседник хмыкнул, но промолчал.

– Пойди глянь, что там эти ее дружки делают.

Раздаются неприятные шаги, словно кто-то шел по мелкой крошке камня или битому стеклу. С учетом болезненных спазмов в моей голове, слышать это было неприятно, зато появилась возможность незаметно повернуться и хоть искоса оценить обстановку.

Я прикладываю небольшое усилие и морщусь от боли. Оглядываю темное пространство вокруг и делаю вывод: мы в подвале.

Что там мама мне рассказывала про поведение в плену?

Силюсь, но ничего не лезет в голову. Само собой разумеющееся, что нужно со всем соглашаться и не лезть под кожу, но тут такое дело, что это не главари, а простые шавки, соблюдающие чей-то приказ. Следовательно, делать они мне ничего не станут, чтобы потом три шкуры не содрали.

Волк сидит ко мне спиной и смотрит куда-то в сторону, а я быстро укладываюсь на место, пока он меня не спалил. Возвращение второго волка не заставило себя ждать.

– Зэн говорит, там тихо.

– Да ладно? Даже не дернулись за ней?

– Да кто их знает. Надо убираться отсюда, пока шум не поднялся.

– Осади. Слишком рано. Если Лоерс узнает, что мы действуем не по плану, он нам яица оторвет и заставит их сожрать. Тем более, они в квартале отсюда, засекут и нам будет непросто скрыться.

Лежу, слушаю и понимаю, что меня в принципе искать не собираются. Прав был волчара, когда сказал, что никто по мне плакать не будет.

70

От этой мысли почему-то так плохо становится, что хочется выть. С другой стороны, у меня есть мама и Яша. И первая всему Убою глоки перегрызет, если ей не отдадут ее дочь.

Но все равно так обидно.

Мама как-то рассказывала про моего отца, мол, он тот командир, которого никогда не оставят на поле битвы, а ради его спасения положат свои жизни.

Отца я плохо помню. Несколько счастливых эпизодов в детстве, а затем… Пустота. В какой-то момент он просто пропал. Мама не рассказывает мне ничего об этом, а я понимаю, что это произошло в тот период, который заблокирован в моей памяти.

Иногда я думаю, что в том моменте слишком много травм. Я не понимаю, откуда они могли там взяться, но копаться в воспоминаниях или искать информацию я не пыталась. Мне доходчиво объяснили, каковы могут быть последствия.

– Долго нам так сидеть, Рой? – голос похитителя вырывает меня из потока мыслей.

– Надо переждать.

– Они могут установить наблюдение.

– Хочешь объяснять Лоерсу, почему мы действовали не по плану?

– Я хочу выбраться отсюда без последствий!

Перепалка на ровном месте дает мне немного свободы. Пока он гавкаются, я переворачиваюсь на другой бок и внимательно их разглядываю. Жаль, тряпка во рту мешает вклиниться в их беседу, а так бы я хоть воздушной кукурузы попросила, которую в кино дают.

– Ну так и сиди тихо, чтобы не было этих последствий! – рявкает волк, подрываясь с места и явно намереваясь применить кулаки.

Его дружок осаживает и поднимает руки к верху.

– Да ладно, че ты заводишься-то? Я меня просто парит вся эта ситуация. Одно дело на мелкие задания ходить, другое с Убоем связываться.

Второй волк ничего ему не ответил. Долго смотрел в глаза, а затем сел на место, устремив взгляд на меня.

– Очнулась, – кивает в мою сторону. – Проверь еще раз веревки.

Меня вздернули на ноги, отчего в голове запульсировала боль, а я застонала. Он подёргал веревки на руках и ногах, а затем подтащил меня к столу и швырнул в кресло.

Я зажмурилась и едва не взвыла.

– Да, не хило тебя приложили. Но жить будешь, – усмехнулся, видимо, командир группы.

Он взял со стола яблоко и нож, бросил на меня насмешливый взгляд и принялся срезать кожуру.