Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела

– Затем, что я единственный, кого ты будешь называть первым именем. Сейчас и всегда.

Я не понимаю, что это значит. Что такое первое имя и почему оно отличается от второго? Почему я должна звать его первым именем, а не вторым?

Эти вопросы ненавязчиво пролетели в моей голове, но я уже умела управляться со своей неуемной любознательностью, да и сейчас было не время, чтобы донимать его своими “почему”.

Он уверен в своих словах, это видно. Но я не воспринимаю его всерьез, потому что мои мысли сейчас больше заняты тем, как мне вернуться домой без последствий для себя.

Я забуду о белом лисе, как о страшном сне и даже не вспомню его имени, когда окажусь в безопасности.

Вдалеке раздается свист, от которого я вздрагиваю, а Ад даже ухом не ведет, продолжая смотреть на меня. Он закладывает руки за спину и длинно выдыхает, будто его раздражает, что ему мешают заниматься интересным и важным делом.

– Нужно найти укрытие, – повторяет уже неизвестно в который раз. – Ты слишком слабая, чтобы им противостоять.

Он неспешно разворачивается и продолжает идти вперед, словно прогуливаясь по лесу, а не пытаясь избежать попадания в ловушку.

Я не знаю, что у него в голове, но он словно нарочно не торопится, чтобы нас обнаружили, хотя его взгляд мечется по лесу, как и раньше.

– Та нора кажется большой, – кивает в сторону.

Я поворачиваю голову и не сразу угадываю кочку под деревом с небольшим отверстием. Не могу оценить размеры, но думаю, что вдвоем мы бы там поместились. Вот только я вовсе не собираюсь в нее лезть, имея совсем другой план в своей лисьей голове.

Мы направляемся к норе как раз в тот момент, когда впереди раздается шорох. Ад кладет мне руку на затылок и толкает вперед с такой силой, что меня отрывает от земли, а в нору я влетаю уже перепуганной до смерти лисой.

– Не выходи. Ты только мешаешься! – Рявкает белый лис и скрывается из поля моего зрения.

Я испуганно прижимаюсь к сырой стене, в нос ударяет затхлый запах. Лис меня пугает, наверное, даже больше, чем те волки! Как он это делает? Как одним прикосновением заставляет менять облик?

Снаружи раздается свист, затем рык. Я прижимаюсь плотнее к задней стенке своего укрытия и принюхиваюсь. Запах лиса, за которым я гналась, сейчас едва ощутимым. Но вот запах псины заполняет весь воздух, отчего я беспокоюсь и начинаю ерзать.

Их слишком много, чтобы два щенка могли бороться.

Страх не отпускает, он только усиливается, делая мое дыхание, как и сердцебиение, частыми. В норе становится душно.

Я вслушиваюсь в то, что происходит снаружи. Это самая настоящая грызня, свидетелем которой я никогда еще не была. Да, я видела, как Слай обращается в порыве злости, но яростный рык, исходящий от него, нельзя сравнивать с той бойней, что творилась за пределами моего убежища.

– Лисенок! – папин голос, звучит громом среди ясного неба.

Я сжимаюсь в комочек, прикрыв свою голову хвостом. В прошлый раз я поддалась и едва не поплатилась жизнью. Да, мне нужно выйти как-то, но я это сделаю, когда побоище снаружи немного стихнет.

– Лис! Доченька моя!

К глазам накатывают слезы, в носу начинает свербить, и как бы я ни пыталась сдержаться, но все равно фыркаю, чтобы прочистить нос.

– Лис! Лис, ну где же ты? – его голос звучит совсем близко, а я задумываюсь, откуда бы волкам знать мое имя.

Может, это правда, папа?

77

Я должна осторожно посмотреть. Пробираюсь к выходу из норы и аккуратно высовываю мордочку, чтобы убедиться, что родной папин запах здесь присутствует.

Возможно, это был действительно он, но в нос бьет мощный металлический запах, от которого меня тошнит.

Кровь. Здесь повсюду кровь.

– Лис! Лисенок!

Я слышу болезненные стоны и хрипы. Слышу рык и даже протяжный тяжелый вой, от которого у меня шерсть на загривке дыбом становится. Слышу даже нечеловеческий крик.

Осторожно выступаю из норы, чтобы оглянуться, и то, что я вижу, вызывает трусливое желание сбежать.

Это останки тел. По-другому их нельзя назвать. Оторванные конечности, разорванные тела, кровь повсюду.

Меня снова тошнит, но я поворачиваю голову в ту сторону, откуда слышу родной голос. Вижу, как белый лис бьется с матерым волком. Его плавные, но быстрые движения против рваных бросков противника.

За ними, пригнув голову, стоят еще четверо волков, а голос отца доносится до меня откуда-то издали. Я выпрыгиваю из норы и бегу в противоположную от них сторону, надеясь все же прорваться.

Под лапами хлюпает красная жижа, и я стараюсь не думать о том, что это кровь.

Я все еще слышу голос отца и думаю, как мне попасть к нему в тот момент, когда нарываюсь на еще один отряд волков. Они оскалились, увидев меня, и рванули следом, когда я начала петлять, как трусливый заяц.

Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться. Попробовать прорваться к отцу, если это действительно он. Или хотя бы к лису.

Первым, конечно, я вижу этого тощего мальчишку, бьющегося с неравным противником. Правда, на этот раз волки не ждут очереди, они бросаются на него все вместе и я уже вижу, как Ад выдохся, но все равно продолжает рвать их на части, все еще находясь в теле человека.

Когда я добегаю до него, не могу пройти мимо. Бросаюсь на одного из его противников, вонзаюсь в его шею, пока он спиной ко мне, и ощущаю мерзкий металлический вкус. Волк ревет и попытался меня сбросить, но избавится от юркой лисы не так-то просто.

Он разъяренно трясет башкой и клацает зубами, пытаясь меня достать, но как только мои ноги касаются земли, я размыкаю пасть и кусаю снова, как можно сильнее погружая в толстую шкуру свои острые щенячьи зубы.

– Лисенок! – зовет меня папа.

Теперь я слышу неподдельную тревогу в его голосе, от которой сжимается мое сердце. Он наверняка пришел не один. Думаю, как минимум взял своих людей на мои поиски.

Волк, наконец, дотягивается до моей лапы и со всей силы кусает за нее. Раздается хруст. Я открываю пасть, издав жалобный визг, и отпрыгиваю в сторону.

Мне до невозможности больно, и я еще некоторое время отползаю, пока волк наступает на меня. Он готовится перегрызть мне глотку. По его шерсти с шеи капает кровь, а в глазах откровенная ненависть. Он рычит и наступает, а я понимаю, что уже не смогу сбежать.