Волшебница Вихря

И время как будто ожило, сразу встав на мою сторону! Никогда ещё оно не бежало так стремительно. Казалось бы, когда кругом только вода, я должна была сходить с ума от безделья и нетерпения, но нет, в моей голове постоянно рождались знакомые яркие образы, мой ум всё время был чем-то занят. А если я не размышляла и не мечтала, я читала, и совсем скоро нам удалось миновать течение, которого опасался Оси.

— Теперь доберёмся до рифовой стены, а оттуда до Розовых островов… Ну и увидим горы Драконьей земли.

Мне было с чайками удивительно спокойно. Как будто мы были знакомы давно, и дружили крепко, и могли доверять друг другу во всём. Словно и не лежало между скалистыми островами и нашими зелёными цветущими берегами огромного водного простора…

В ночь перед тем, как увидеть родной Драконий берег, мне приснился странный сон. Мне казалось, будто я снова лечу на могучем звере памяти, вот только одна, и гораздо выше, чем тогда на свадьбе. Мы поднимаемся к самым звёздам, парим среди ледяной бездыханной мглы, и мне нужно всё меньше тела, словно оно распадается на части и превращается в ещё одну звезду. Я как будто потеряла себя, но обрела что-то более важное, чем земная жизнь… И утро встречи с родиной показалось грёзой: Драконье Сердце, которое я никогда не видела с океана, Резвая, в устье которой мы вошли, прекрасные горы в позднем летнем убранстве… Драконье Око, родное обширное море, деревни, где мы с Эликом когда-то бывали… Словно одна из тех прекрасных картин, что рисовала Эльта, такая нежная, дышащая, яркая!

С замиранием сердца я следила, как приближается знакомый берег. Никогда ещё он не казался мне таким замечательным. Хотелось каждую песчинку погладить в ладонях, обнять стены Вихреградья и всех любимых, по которым я так скучала. Поскорее бы! Сердца не хватало, чтобы справиться с мощной волной нахлынувших чувств!

Завидев на стене Эльту, я разволновалась, и никак не могла перестать улыбаться. Девушка тоже улыбалась мне, хотя и как-то странно. Наверное, всё дело было в одежде северных людей, столь непривычной для прибрежных — плотном платье с длинными рукавами на шнуровке, бархатном жилете и непромокаемом плаще. Мой наряд, в котором я была у львов, и в котором сбежала, пришлось убрать в сумку, так он истрепался за время путешествия.

А потом я увидела Власа, и чуть было не бросилась в воду, чтобы поскорее до него добраться. Правда, мужчина как будто не сразу заметил меня, и словно не узнавал… Наверное, всё ещё действовало проклятие колдуньи. Ну, ничего. Вот доберусь до Эликовой кузницы, и посмотрим, кто кого!

Мы причалили. Я старалась до поры не лезть вперёд, хотя ноги дрожали от радостного напряжения.

— Приветствую вас, зальмы с холодных земель, — обратился Влас к Оси, который сошёл первым. — Прошу, проходите в замок, отдохните с дороги.

Капитан чаек как будто наткнулся на стену, нахмурился. Но догадался, что Вихрь и его не вспомнил, хотя отчего бы? Ведь их встреча случилась намного раньше нашей. Неужели ведьма испортила и эту глубинную память?..

— Влас! — я не удержалась и шагнула к мужчине. — Здравствуй!

У меня дрожали губы, голос охрип. Обнять. Поцеловать. Ощутить ближе его тепло… Любимый. Самый добрый. Самый лучший…

— Добрый день, — отозвался муж. — Мы разве знакомы?

Я сглотнула. В сердце медленно разливалось болезненное отчаяние.

— Да. Были. Дело в том, что… просто ты должен знать… Ты же помнишь ведьму, которая наложила на тебя проклятие времени?

— Откуда ты об этом знаешь, чужестранка? — насторожился он.

— Я не колдунья! — спохватилась я. — Никогда ей не была! Но ты из-за той ведьмы потерял память, когда мы вместе пытались…

Он взял меня за локоть и повёл прочь от заинтересованно переглядывающихся чаек.

— Кто ты?

— Веда! Веда из Грозовых кузнецов! И если ты позовёшь Элика, моего брата, он докажет тебе, что мы с тобой — супруги!

Влас неожиданно улыбнулся, но тотчас нахмурился.

— У меня уже есть жена. И я совершенно точно уверен, что приносил клятвы всего однажды. А что насчет твоего якобы брата… Если вы и правда были родственниками, мне жаль, но он погиб полгода назад от удара молнии.

Я чуть не упала, живот скрутило от ужаса.

— Нет! Такого быть не может! Он ведь Грозовой, молнии никогда не причиняли ему вреда!

— Он был лучшим кузнецом, но так сложилась его судьба, — отозвался Влас, внимательно меня разглядывая. — В последнее время он постоянно что-то новое пробовал, колдовал, и не совладал с силой бури.

У меня дрожали губы, тело было чужим. Я посмотрела на Власа, надеясь увидеть в его глазах хотя бы искру тепла и нежности, но он был спокоен и равнодушен. Оставалось только идти напролом, сквозь слёзы.

— Я правда была твоей женой! Правда! Хочешь, докажу? Я могу рассказать о Вихреградье, и о том, какой ты, о твоей татуировке, о любимых блюдах, и о том, что ты умеешь делиться снами…

Мужчина скрестил на груди руки.

— Помимо слов есть ли у тебя вещественные доказательства? Ты не похожа на прибрежную.

Я поспешно сорвала с головы платок, и коса упала на грудь.

— Мне этот наряд дали… Чайки спасли меня из моря, куда меня перенесла колдунья. Но сначала мы боролись с ней в Ведьмином Ненастье, потому что проклятие…

Влас как будто невнимательно слушал, и я, поняв, почему, застыла на месте. По мосткам шла красивая светловолосая девушка с животом таким большим, что было ясно: родит на днях.

— А я вот пока дошла… — улыбнулась она виновато. — Здравствуйте. Рада с вами познакомиться. Меня зовут Мила.

— Милая, тебе бы лучше вернуться во двор, — сказал Влас ласково, и моё сердце разлетелось на куски. — Я сам разберусь, тут всё сложно и запутано.

Я, как во сне, прошла мимо них, и пошла по берегу в сторону утёса Слёз. Никто не остановил меня — ни Влас, ни чайки, которых весело приветствовала Эльта. И она меня тоже не узнавала… Теперь у меня не было ни брата, ни мужа, ни семьи. И даже если бы Влас вспомнил, разве имела я право разрушать его жизнь, чтобы построить заново свою собственную?

Я взошла на утёс, и долго плакала, глядя на море. Сердце медленно кровоточило, душа угасала. Мне становилось всё холодней, ветер бил в грудь безжалостно. Я поглядела вниз, на бушующие волны и острые челюсти камней. Никто не остановит. Никто не придёт. Всего один шаг — и бездна меня примет. Или всё-таки побродить, у людей поспрашивать, что да как? А, может, на остров вернуться, попробовать как-то связаться с родными? Ведьма так упрямо пыталась доказать, что они живы и бросили меня!

Но чем дольше я стояла, тем больше мне хотелось покоя. Забыться, закрыться от боли, спрятаться среди пустоты. Я шагнула к краю, занесла ногу и рухнула в раскрытые объятья пучины с каменными зубами, запутавшись в невозможном, неминуемом, прочном горе…