Волшебники Гора

— Давай бумаги, — махнул рукой Аппаний, и я вручил ему пакет бланков. — Я заполню их в другой комнате, а Ты, Люсиан, будешь свидетелем.

— Да, Аппаний, — с самым мрачным видом кивнул один из слуг.

— Не хочешь его связать? — осведомился Аппаний.

— Нет, — отмахнулся я. — Если он попытается убежать, то я просто перережу ему горло.

— Снимите с него рабский браслет и цепи, — приказал он слугам.

— Да, Аппаний, — проворчал один из них.

— Как же глупо я поступил, отказавшись его заклеймить, — вздохнул Аппаний.

— Это я заметил, — кивнул я.

— Ну, раз уж он — обычный и самый дешёвый раб, — сказал мужчина, — я был бы не прочь, чтобы он познакомился с железом ещё до заката.

— Я подумаю над этим предложением, — заверил его я.

Аппаний ушёл за дверь, чтобы заняться бумагами, а его бывший раб не сводил с меня глаз, всё время пока слуги снимали с него цепи и идентификационный браслет раба, серебряный, кстати, который он носил на левом запястье. Также один из слуг собрал всю его одежду, включая позолоченные сандалии, пурпурную тунику и плащ с капюшоном. Эти вещи я не покупал. Однако я ожидал подобное, а потому, среди прочего прихватил из инсулы Торбона и кое-какие подходящие предметы одежды.

— Кому Ты принадлежишь? — спросил я.

— Вам, Господин, — ответил Мило.

— Оставайся на коленях, раб, — приказал я.

— Да, Господин.

Совершенно ошалелые от такого поворота события глаза Лавинии метались то на меня, то на раба. Он тоже то смотрел на нее, то косился на меня. Они оба осознали, что теперь оказались в одном и том же хозяйстве. У них у обоих был один и тот же владелец.

Уже через несколько инов в спальню вернулся Аппаний и мы с ним завершили наш маленький бизнес. Все документы были подписаны и засвидетельствованы.

Аппаний посмотрел сверху вниз на раба.

— Ты не хочешь попросить прощения у своего бывшего господина за то, что Ты сделал? — поинтересовался он.

— Нет, Господин, — ответил Мило. — За то, что я сделал — нет.

— Понимаю, — горько усмехнулся Аппаний.

— Но я прошу вашего прощения, за то, что причинил вам боль, — добавил раб. — Я этого не хотел.

— Поскольку Ты не мог причинить мне никакой боли, — пожал плечами Аппаний, — то никакого прощения и не требуется.

— Да, Господин, — согласился Мило.

— Я вижу, что Ты, наконец-то, научился уважению, — заметил Аппаний.

— Да, Господин, — отозвался раб. — Спасибо, Господин.

Затем мужчина повернулся к Лавинии и сказал:

— Смазливая шлюха.

Женщина в испуге бросилась на пол и растянулась перед ним на животе. И, надо признать, она прекрасно выглядела там, на каменных плитках, голая, за исключением ошейника на её шее.

Аппаний резко развернулся, взметнув свои одежды, и покинул помещение. Двое из его слуг метнулись за ним. Зато двое других задержались, включая старшего, который, выглянув за дверь, заговорил со мной:

— Мы тут с парнями посовещались, и решили, даём за Мило серебряный тарск.

— Щедрое предложение, — признал я. — Значительная прибыль для меня.

— То есть, по рукам? — уточнил он.

— Нет, — усмехнулся я.

— Почему нет? — поинтересовался мужчина.

— В Аре есть свободные женщины, — объяснил я, — которые готовы выложить за него тысячу золотых.

Эти двое тут же обменялись взглядами. Кажется, до них дошло, что я знал об этом товарище несколько больше, чем пытался показать.

— Вот Ты, Лавиния, могла бы заплатить за него столько? — спросил я.

— Нет, Господин, — отрицательно покачала она головой. — Так много я бы заплатить не смогла.

— Положение, — щёлкнул я пальцами.

Лавиния немедленно перетекла с живота на колени, приняв позу, принятую среди гореанских рабынь для удовольствий, сидя на пятках, держа спину прямо, подняв голову, прижав ладони к бёдрам и широко расставив колени.

У моего раба перехватило дыхание от одного вида того, насколько красива она была и как она повиновалась. Возможно, он даже начал ощущать, какое это удовольствие, доминировать над женщиной и владеть ей.

— Ты смеешь смотреть на рабыню? — осведомился я у него.

— Простите меня, Господин! — вздрогнул он, опуская голову.

Несомненно, это стоило ему определённого усилия. Не так-то просто оторвать глаза от такой красавицы.

— Что насчёт десяти тысяч золотых монет? — спросил старший слуга.

— А у Тебя есть столько? — полюбопытствовал я.

— Я думаю, что мы сможем собрать такую сумму, сформировав компанию, — сказал он.

— Не думаю, что у тебя получится собрать столько в Аре сегодня, — заметил я. — Возможно, год — два года назад, это бы получилось.

— Я имел в виду людей из других городов, — сообщил мужчина, — даже с Тироса и Коса.

— Таких сумм Кос не тратит даже на всех своих наёмников за год, — заметил я.

— Возможно, — пожал он плечами. — Этого я знать не могу.

— Даже Талена, в золотом ошейнике, не принесла бы столько, — сказал я.

— Но она — женщина, — напомнил старший слуга.

Вообще-то, я полагал, что Талена могла бы уйти за такую сумму, конечно, не в качестве обычной рабыни, а в некой ситуации высокого достоинства, скажем, когда раздетая и закованная в цепи Убара, предлагается на приватном аукционе, возможно агентам Ченбара — Морского Слина, Убара Тироса и Луриуса из Джада, Убара Коса. Как раз в мои намерения входило проследить, чтобы она стала такой, что подобный вариант развития событий стал бы для неё неподходящим. Ну не хотел я оставлять для неё шансов на получение такого «достоинства».

— Тогда назовите свою цену, — предложил другой слуга.

— Он не продаётся, — ответил я.

— Понятно, — буркнул старший.

— Вам всё равно никто не предложит больше, — сказал другой.

— А я на это и не рассчитываю, — пожал я плечами.

— Аппаний бы тоже его не продал, — проворчал старший слуга обращаясь к своему коллеге.

— Но он сделал это, — напомнил я ему, — за бит-тарск.

Сердито хлопнув дверью, слуги Аппания вышли из комнаты. Они покинули нас тем же самым способом, что и их работодатель незадолго до них, через главный вход.

— Как по-твоему, сколько сейчас времени? — спросил я повернувшись к Марку.

— Думаю, шестой ан прошёл, — предположил он.

Пятый ан отмечает утро — ровно посередине между гореанской полуночью и полуднем, точно так же, как пятнадцатый ан является серединой вечера между полуднем и полуночью. Гореанские сутки делятся на двадцать анов, по крайней мере, в большинстве крупных городов. Также, в большинстве городов, ан имеет равную длительность. Однако, в некоторых городах, что интересно, длительность ана зависит от времени года. В этих городах так же, как и везде, день делится на десять анов, и ночь — на десять. Но, в связи с тем, что летом дни длиннее, а зимой короче, то и летний ночной ан, короче ночного зимнего. Понятно, что длительность суток в целом, остаётся той же самой, что и в любом из других городов.