Волшебники Гора
Шрифт:
— В чём состоит твоя идея? — заинтересовался Марк.
— Ты такое не одобришь, — усмехнулся я, — ведь это подразумевает кое-что отличное от простой кровавой лобовой атаки.
— Что Ты предлагаешь? — нетерпеливо спросил он.
— В действительности, это только возможность, — ответил я. — Я обсужу это с тобой позже.
Сказав это, я развернулся и направился к Фургонной улице. Марк, пусть и неохотно, но присоединился ко мне.
— Наши разрешения на нахождение в городе истекают на закате, — напомнил он. — Лагерь под стенами практически разогнан. Подозреваю, что этой ночью под стенами могут появиться разведчики и передовые
— В мои намерения входит остаться в городе, — объяснил я, — я собираюсь предложить свой меч его службе.
— Ты ничего не должен Ару, — удивлённо заметил юноша.
— Верно, — признал я.
— Город обречён, — добавил он.
— Возможно, — не стал спорить я.
— Тогда почему Ты хочешь остаться здесь? — осведомился Марк.
— У меня есть на то веская причина, — пожал я плечами.
— Будем ли мы обсуждать эту причину, — усмехнулся юноша, — и её рациональность со всей возможной объективностью?
— Конечно, нет, — отрезал я.
— Почему-то я так и подумал, — кивнул он.
Мы пожали друг другу руки, и вместе направились за Фебой.
5. За Воротами
— Итак, сегодня вечером, — сказал Марк, — предполагалось, что Ты должен был бы быть в тепле и уюте Ара.
Он стоял рядом со мной, кутаясь в одеяло. Феба, полностью скрытая под другим одеялом, до такой степени, что вряд ли могла что-либо увидеть, жалась к нему. Мы находились в темноте и холоде за Солнечными воротами, среди примерно двух — трёх сотен других таких же.
— Там не было никаких столов найма рекрутов, — вынужден был признать я.
— Услуги твоего меча не приняли, — заметил он.
— Нет, — проворчал я.
— Интересно, — протянул Марк.
— Они просто спросили моё разрешение и сказали, что я должен быть покинуть город не позднее заката.
— Кос может тебя нанять, — посоветовал кто-то из наших соседей.
— Они больше не нуждаются в этом, — усмехнулся другой.
С этим утверждением трудно было не согласиться.
— Всё это очень странно, — задумчиво поговорил Марк. — Я думал, что ради защиты города, они даже могут освободить и вооружить рабов.
Я только пожал плечами.
— Но тогда, получается, — продолжил он, — что в городе просто нет столько рабов, или, по крайней мере, таких рабов, которые могли бы послужить в качестве солдат.
— Скорее всего, так оно и есть, — кивнул я.
Сомнительно, чтобы в городе можно было бы найти много опасных, сильных, зрелых рабов-мужчин, вроде тех, которые используются на галерах, в карьерах, на больших фермах и прочих местах, где требуется грубая сила. Такие, появившись в городе, да ещё в больших количествах, могли бы представлять опасность для самого города. Большинство рабов в городе составляют избалованные шёлковые рабы, принадлежавшие гореанкам. Но эти в бою бесполезны, они так и не изучили свой пол. Такие рабы, будучи захвачены, если, конечно, не были в отвращении убиты победителями, обычно сгонялись, как и рабыни, и заковывались в цепи для распределения по рынкам, специализирующимся на данном виде товаров. Такие рынки, кстати, в значительной степени держат свободные женщины. Само собой, в Аре имелись и сильные рабы. Например, многие из тех, кто занимался вывозом больших чанов с мусором, что обычно стоят
у подножия лестницы в инсулах, были рабами. Обычно они работали под прямым или косвенным надзором свободных мужчин. Иногда их поощряли глотком паги или брошенной на вечер кувшинной девкой.— Я-то думал, — сказал Марк, — что Ар в эти дни был бы рад, получить услуги даже ребёнка с игрушечным самострелом.
— Похоже, что нет, — пожал я плечами.
— Ты понимаешь, что это означает? — спросил у меня Марк.
— Да, — буркнул я. — Думаю, что понимаю, к чему всё это.
— Ты думаешь, что утром они откроют ворота? — спросил один мужчина другого.
— Да, — ответил тот.
— Как далеко косианцы? — поинтересовался мой друг, высовываясь из одеяла и поворачиваясь к своему соседу.
— В паре дней, — сказал он.
— Ар защищён от смерти, — заявил кто-то.
— Всё может быть, — послышался чей-то скептический голос.
— Ты не уверен в этом? — спросил первый.
— Нет, — буркнул второй.
— Так Ты не слышал последней новости? — поинтересовался первый.
— Какой именно? — уточнил второй.
— Это как гром среди ясного неба разнеслось по Ару, — сообщил первый. — Я сам услышал про это только перед тем, как меня выставили из города, уже перед закрытием ворот.
— Что там случилось? — спросил второй.
— Талена, дочь Марленуса, предложила пожертвовать собой ради безопасности города.
— Не понял, — удивился его собеседник.
— Расскажи-ка мне об этом поподробнее! — попросил я.
— Талена заявила, что готова выйти голой и в рабских цепях к косианцам, если те, придя, сохранят Ар!
— Ей нельзя позволить так поступить! — закричал кто-то.
— Нет, только не это! — послышался другой голос.
— Благородная женщина! — восторженно воскликнул какой-то мужчина.
— Благородная Талена! — поддержал его второй не менее восторженный.
— Но это же ерунда какая-то, — не разделил их восторгов другой мужчина. — Марленусу она не дочь. Он отрёкся от неё.
— Таким образом, её предложение имеет не большее значение чем, если бы подобное заявление сделала любая другая свободная женщина Ара, — поддержал я его.
— Измена! — попытался возмутиться кто-то из двух первых.
— А ещё говорят, что она была рабыней, — продолжил всё тот же скептик.
— Да, я тоже слышал это, — согласился с ним его сосед.
— Марленус действительно отрёкся от неё, — заметил третий.
— Ей даже не позволили восстановить её настоящее имя, — сказал первый, — а только разрешили называться прежним, после того, как она была освобождена.
— А потом она долгое время была она изолирована в Центральной Башне, — добавил второй.
— Так же, как Клаудия Тентиус Хинрабия из Хинрабианов, — сказал третий собеседник. — Помните её?
— Да, — ответил первый.
Клаудия Тентиус Хинрабия была дочерью бывшего Убара Ара Миния Хинрабия Тэнтиуса. Когда Марленус возвратил трон, он освободил её из неволи, в которую поместил Цернус, его противник, сменивший на троне Миния Хинрабия Тэнтиуса. Я помнил её, стройную, темноволосую красавицу с высокими скулами. Насколько я знал, она всё ещё жила в Центральной Башне.
— Я тоже слышал, — вмешался я в их разговор, — что Талена раньше была рабыней. А ещё, говорят, что она носит на бедре клеймо Трева, напоминание о её прошлой неволе, оставленное тарнсмэном из того города.