Волшебники из Капроны

— Тьфу, гадость! — не сдержался Паоло.

— Знаю, — откликнулась Роза. — Слушай, Марко, попробуй еще раз. Вымой кастрюлю. Профильтруй воду. У нас остался последний пакетик супа… да не криви лицо, Паоло! Мы извели уже все овощи. Они просто все полетели в помойное ведро — заплесневели еще до того, как туда попали.

Паоло нервно оглянулся на дверь: он боялся, что у вражеского кудесника хватит мощи его подслушать.

— Попробуйте сотворить обратное заклинание, — шепотом посоветовал он.

— Тетя Джина, не переставая, пела их полдня, — вздохнула Роза. — Никакого толку. Лючия-маленькая прибегла к «Капронскому Ангелу». Мы сейчас попробуем то, что умеет Марко. Ты готов, Марко?

Роза открыла пакет с супом и поднесла сверху к кастрюле. Пока розовый порошок сыпался в воду, Марко, склонившись над кастрюлей, яростно пел. Паоло наблюдал, нервничая. Это наверняка было как раз то, что запрещало им делать тускло-желтое послание. Как только весь порошок оказался в воде, Роза и Марко, не отрывая глаз от кастрюли, стали взволнованно следить за ее содержимым.

— Получилось? — спросил Марко.

— По-моему… — начала Роза и осеклась. — Ох, нет! Нет! — раздался ее гневный вопль.

Крошечные ракушки из пакета превращались в настоящие морские раковины, только серого цвета.

— В них что-то живое! — с отчаянием сказала Роза, зачерпнув полную ложку. — Где Лючия? Приведи ее сюда. Скажи ей… Нет, ничего не говори. Только сходи за ней, Паоло.

— Она пошла в аптеку, — сообщил мальчик. Тут во дворе поднялся галдеж. Паоло передал измазанного жиром младенца стоящей рядом двоюродной сестре и бросился вниз, страшась увидеть еще одно желтое послание о Тонино. Впрочем, вполне возможно, причиной шума была Лючия.

Оказалось, ни то ни другое. Шум поднялся из-за Ринальдо. Вероятно, старшие оставили Скрипториум, и Ринальдо устроил посредине двора костер для заклинаний. Доменико, Карло и Луиджи охапками таскали с галереи листки, конверты, свитки. Среди скукожившихся в огне бумаг Паоло узнал военные заклинания, на переписку которых он вместе со своими сверстниками потратил столько времени и труда. Значит, они старались впустую? Какое безобразие!

— Вот к чему вынудили нас эти Петрокки! — орал Ринальдо, стоя в эффектной позе у костра.

Сожжение заклинаний явно входило частью в его план молодежного сговора.

Из зала, к радости Паоло, уже спешили Антонио и дядя Лоренцо.

— Ринальдо, — еще на ходу крикнул Антонио, — нас беспокоит, что с Умберто. Мы поручаем тебе сходить в университет и узнать.

— Пошлите Доменико, — отмахнулся Ринальдо, вновь поворачиваясь к костру.

— Нет, — отрезал Антонио. — Пойдешь ты. И в том, как он это сказал, прозвучало что-то заставившее Ринальдо отступить перед ним.

— Хорошо, — сказал Ринальдо и поднял руку, смеясь. — Я всего лишь шутил, дядя Антонио.

Он тут же убрался.

— Отнесите бумаги обратно, — приказал дядя Лоренцо трем другим двоюродным. — Не выношу, когда пускают по ветру добрый труд.

Доменико, Карло и Луиджи, не говоря ни слова, подчинились. Антонио и дядя Лоренцо попытались затоптать костер, но пламя оказалось слишком сильным. Паоло видел, как, обменявшись виноватыми взглядами, они наклонились над огнем и прошептали заклинание. Огонь мгновенно погас, словно от щелчка выключателя. Паоло озабоченно вздохнул. Совершенно ясно, что никто в Доме Монтана не способен бросить привычку прибегать к заклинаниям. Интересно, как долго вражеский кудесник не будет этого замечать.

— Принеси лампу, Доменико, — распорядился Антонио. — И отбери заклинания, не пострадавшие от огня.

Паоло поспешил вернуться на кухню, не дожидаясь, когда и его попросят помогать. Костер подсказал ему одну мысль.

— Есть еще немного фарша, — говорила Роза. — Может, рискнем приготовить его?

— А почему бы вам, — вмешался Паоло, — не пойти с провизией в столовую? Я разожгу там очаг, и кухарничайте себе на здоровье.

— Этот малец — гений! — обрадовался Марко.

Они так и сделали. Роза занялась фаршем, Марко сварил какао. Сначала накормили младших, в число которых попал и Паоло. Он сидел на одной из длинных скамеек, размышляя; если бы не мысли о Тонино и о Старом Никколо, который больной лежал наверху, он мог бы считать себя почти счастливым. Особенно уютно стало, когда ему на колени вдруг шлепнулся теплый ком — скопление когтей и железных мускулов. Бенвенуто тоже недоставало Тонино. Теперь он с каким-то отчаянием терся о Паоло, но не мурлыкал.

Роза и Паоло как раз вставали из-за стола, торопясь уложить детей спать, когда в ночной тьме за домом раздался громкий гул.

— Силы небесные! — воскликнула Роза и открыла дверь во двор.

В столовую ворвался перезвон, неровный металлический звук — быстрый, бурный. Ближайшее «бум-бум-бум» раздавалось совсем рядом. Это мог быть только колокол Сант-Анджело. За ним благовестил колокол Собора. А дальше, где близко, где далеко, слабо и заунывно, все колокола во всех церквах Капроны звонили и трезвонили, гудели и гремели. Коринна и Лючия вернулись бегом, их лица оживились от холодного бездумного возбуждения.

— Война! Герцог объявил войну! Марко сказал, что ему, наверное, лучше уйти.

— Нет, нет! — вырвалось у Розы, — Подожди. Кстати, Лючия…

Лючия бросила быстрый взгляд на котелок в очаге.

— Пойду отнесу тете Джине рецепт, — пролепетала она и сразу убежала.

Марко и Роза обменялись взглядами.

— Против нас три государства и никаких заклинаний для войны с ними, — сказал Марко. — Вряд ли нам с тобой предстоит жить вместе долго и счастливо.

— Мистер Нотти говорит, что завтра призовут последний резерв, — ободряюще сообщила Коринна. Но тут ее глаза встретились с глазами Розы. — Пошли, ребятки, пошли, — затараторила она, собирая четверых малышей. — Пора бай-бай.

Пока детей укладывали, Паоло сидел, поглаживая Бенвенуто. Он чувствовал себя потерянным, как никогда. Неужели, подумалось ему, уже завтра солдаты из Флоренции, Сиены и Пизы смогут войти в Капрону? Будут ли пушки стрелять на улицах? Ему представилось, как от Собора отлетают большие мраморные осколки, как проваливается Новый мост, несмотря на все вложенные в него заклинания, как вражеские солдаты тащат визжащую Розу. Он понимал, что все это может произойти на самом деле и еще до конца недели.

Тут его внимание привлек Бенвенуто. Без всяких сомнений, Бенвенуто пытался ему что-то сказать. Паоло видел это по обвиняющему взгляду его желтых глаз. Но понять его не мог, не умел.

— Я попробую, — сказал он. — Я постараюсь.

На мгновение у него создалось впечатление, что Бенвенуто обрадовался. Ободренный, Паоло наклонил к коту голову и уставился в его колючую кошачью физиономию. Но у него ничего не вышло. Все, что он смог вынести из их общения, была возникшая в уме картина — огромное прекрасное здание с фасадом из цветного мрамора.