Волшебный пояс Жанны д’Арк
Шрифт:
– Не сама, значит, – Кирилл хмыкнул. Удивленным он не выглядел.
И смущенным.
И вообще со стороны все это… странно… сидят на лавочке вдвоем, а лавочка эта тесная, и сидеть приходится близко друг к другу… и на Жанне его пиджак. А сам Кирилл голый… ну почти голый.
– Краснеешь, – сказал он. – Значит, полегчало.
Жанна кивнула: и вправду полегчало.
– Рассказывай, – велел Кирилл, и Жанна, облизав губы, принялась говорить. Почему-то и мысли не возникло, что ему можно не рассказать.
Об обеде. Алле и Игоре. О прогулке.
Лабиринте.
Прудике
– Ты мне не веришь? – спросила Жанна, обнимая себя. Вновь стало холодно.
И страшно.
И чем дальше она думала, тем меньше походило все на дурную шутку. Ее убить пытались…
– Успокойся, – жестко отрезал Кирилл, и Жанна подчинилась. Ему было легко подчиняться. И вообще тянуло вдруг представить себя слабой, беспомощной, переложив все проблемы на Кирилловы плечи. Вон какие широкие…
…и загорелые.
– Убийство… – Кирилл произнес это слово вслух, и стало холодно. – На запланированное убийство вряд ли похоже… скорее уж на спонтанный порыв. Кто-то увидел, как ты сидишь, подошел и столкнул… Если бы и вправду хотел убить, то оглушил бы… или постоял, проверяя, не выплывешь ли ты. А здесь никого не было.
Никого.
А должен был быть Игорь.
И сам Кирилл, откуда он взялся? Жанна постаралась думать логически, хотя это у нее никогда не выходило, но… ее столкнули, а потом вытянули. Сколько она пробыла под водой? Минуту? Меньше минуты? За минуту человек захлебнуться способен, а она…
Полминуты не так уж мало.
Ее несостоявшийся убийца сбежал. А Кирилл, напротив, появился и героически спас.
Или не героически?
А если он сам… Зачем?
Хотя бы затем, чтобы Жанна к нему благодарностью прониклась и приняла безумное это предложение… или не приняла, но задумалась.
– Это не я. – Кирилл встал.
– Ты…
– Мыслей не читаю, но у тебя на лице все написано. Я и вправду уезжал, решал кое-какие вопросы. Алиция Виссарионовна теперь редко отсюда выбирается, а дела не ждут. Вернулся. И узнал, что ты пошла с Игорьком гулять.
– И отправился следом.
– Именно.
– Зачем?
Промолчит? Отшутится? Или соврет? Жанна вряд ли сумеет поймать его на лжи, она и Илье верила-то, а уж этому…
– Затем, чтобы приглядеть за тобой. Ну и за Игорьком тоже. Он вовсе не та несчастная сиротка, которой любит представляться. – Кирилл поднялся. – Мне не хотелось, чтобы он ненароком тебя напугал.
– Чем? И… где он?
Кирилл пожал плечами, но удивленным или обеспокоенным он не выглядел.
– Ушел скорее всего.
– Куда?
– Увидишь – спроси, но… Жанна, осторожней. Здесь люди вовсе не такие, какими кажутся. Игорек не только и не столько от запоев лечился. Он действительно болен. Психически, я имею в виду.
Болен психически?
Он выглядел совершенно здоровым и…
Кирилл одевался. Одежда была мокрой, и он морщился, но возился что с брюками, что с рубашкой.
– Помоги, пожалуйста, – наконец, сдался он. – У меня пальцы…
После аварии рука не очень хорошо слушается.– Какой аварии?
Наверное, о таком спрашивать не следовало, слишком личное, поскольку лицо Кирилла переменилось, мелькнуло на нем что-то этакое, страшное.
– У меня родители в аварии погибли. И мне досталось. Теперь вот… Не думай, я не калека. С калекой она не стала бы связываться. Просто проблемы с мелкой моторикой.
Он стиснул руку в кулак.
– Не важно…
– Стой смирно. – Рубашка была влажной и прилипла к Кирилловой коже, которая, смуглая, просвечивала сквозь ткань. Мелкие пуговицы, тугие петли, и Жанна с ними справляется с трудом.
– Вот жалеть меня не надо!
– Я и не собираюсь. Игорь не выглядит больным…
– Именно, что не выглядит. Меня уверили, что он совершенно безопасен. И мыслит вполне ясно, но иногда… на него находит. Настроение меняется на раз. То он смеется, то вдруг ударяется в слезы, жаловаться начинает… и то, о чем он рассказывал… его мать покончила с собой. Никто не знает наверняка, но мне кажется, что и она была несколько не в себе.
Кирилл говорил, не глядя на Жанну.
Неловкая ситуация. А пуговицы эти… Зачем он покупал рубашку с настолько мелкими пуговицами? И вообще, какой смысл во всем этом одевании, если до дома идти недалеко?
– Ее последние картины – полное безумие… хотя я ничего в живописи не понимаю. А отец Игорька и вовсе на игле сидел.
– Думаешь, это он меня…
– Возможно. – Кирилл протянул руку, чтобы Жанна застегнула манжет. – А может, и нет. В его характере завести тебя сюда, посадить, а потом уйти.
– Бросить?
– Жанна, он… не думаю, что он хотел над тобой поиздеваться…
А ей все представлялось именно издевательством. Завести в самый центр лабиринта и бросить.
– У него просто настроение сменилось. Или он вообще о тебе забыл. Или…
– Или столкнул в воду.
– Возможно.
– И что мне теперь делать?
Кирилл усмехнулся и ответил:
– Ничего. Держаться от дорогих родственников подальше. И переодеться…
Их возвращение в дом не осталось незамеченным.
– Боже мой, – с притворной радостью воскликнула Алла. – Какая неожиданная встреча!
И окинула Жанну таким взглядом, что жарко стало.
– И позволено будет узнать, где вы… были? – Алла обращалась к Кириллу.
– Нет.
– Кирочка, думаешь, что если охмуришь эту… это недоразумение, то старуха сделает наследником тебя? А на твоем месте, дорогая, я бы не особо ему доверяла: наш Кирочка – себе на уме.
В этом Жанна ни секунды не сомневалась.
– Извините, – она сняла пиджак. – Я, пожалуй, пойду переоденусь и…
– Иди, дорогая, иди… переоденься… а мы тут побеседуем.
Жанна по лестнице не поднялась – взлетела и все-таки на вершине лестницы задержалась ненадолго. Подслушивать нехорошо, но…
– Кирилл, – Алла говорила громко, показалось даже, нарочито громко, – что ты творишь?
– Что я творю?
– В таком виде… с этой девицей… Что о тебе могут подумать?
– Действительно, что?