Волшебный пояс Жанны д’Арк

Это несколько охладило пыл соседа.

Несколько раз к Людмиле Никифоровне заявлялись непонятные личности, весьма вежливые. Они не угрожали, но после их визитов у Людмилы Никифоровны оставалось премерзкое ощущение, которое оборачивалось тахикардией и высоким давлением.

Да и за Милочку она поневоле волноваться начала. Однако та объявилась сама, подкараулив Людмилу Никифоровну на кладбище.

– Я знала, что вы обязательно придете, – сказала Милочка, улыбаясь. – Третий день уже жду… Я помню, что вы всегда в годовщину его смерти приходите… Беспокоиться начала…

– Сердце прихватило, – призналась Людмила Никифоровна, которой было весьма радостно, что о ней не забыли.

– Из-за меня, да? Простите, я ничего вам не сказала… я никому ничего не говорила, боялась, что…

– Все хорошо.

– Я цветы принесла, – Милочка протянула букет желтых хризантем. – Помнила, что вам такие нравятся.

Цветы были крупными, пушистыми. И да, Людмила Никифоровна хризантемы любила, чай, покойный супруг, дослужившийся до генеральских чинов, мог и розами побаловать, но всегда хризантемы покупал. А теперь вот и она ему носила.

В память.

– Спасибо.

– Это вам спасибо, Людмила Никифоровна. Без вас у меня не получилось бы вырваться. Вы извините, что я так… я еще боюсь. Если они меня найдут… – Милочка зябко повела плечами. – Вы не подумайте, что я неблагодарная. Я очень благодарная. И как только смогу, то… Вы моей маме передайте, что со мной все хорошо.

– Где ты?

– Предложили работу. Присмотреть за одним… больным. Он не совсем, чтобы болен… точнее, у него депрессия. Мать умерла. А потом… он художник, и выставка была. Про нее написали плохо, вот он и сорвался, запил… к нам попал. Он не сумасшедший!

То, с каким жаром Милочка уверяла, что ее подопечный вовсе не безумен, Людмиле Никифоровне категорически не понравилось.

– Он молод?

– Молод. – Милочка зарделась. – И да, он очень мне нравится. Но я все понимаю. Не пара ему. Он поправится и думать обо мне забудет. И я не натворю глупостей.

Обещание, которое охотно дают многие молодые девицы, и дают совершенно искренне, но с легкостью нарушают.

– И никакого романа не будет. Просто… он очень милый. И слушает меня. И сам рассказывает. У него была такая тяжелая жизнь…

– Милочка…

– Нет, Людмила Никифоровна. Я его не брошу, и не просите.

– Будь осторожна.

– Буду… и я вам стану иногда звонить, ладно?

– Буду рада.

Против ожиданий, Милочка сдержала слово. Она звонила раз в неделю, просто поговорить, и Людмила Никифоровна поймала себя на мысли, что звонков этих ждет с немалым нетерпением, что Милочка стала ей ближе и родней собственных внуков. Ей было немного стыдно, но врать себе Людмила Никифоровна не привыкла.

Она к Милочке привязалась.

И беспокоилась за нее, как за родную. Впрочем, шло время, а Милочка по-прежнему работала на старом месте, и Людмила Никифоровна уверялась, что ничего-то дурного не случится. В конце концов, Милочка, в отличие от многих своих сверстниц, получила весьма строгое воспитание.

Людям свойственно тешить себя пустыми надеждами.

– Когда она забеременела? – Кирилл не прерывал монолог Людмилы Никифоровны, слушал ее внимательно, лишь изредка хмурился.

И Жанна, наблюдая за скупыми проявлениями его эмоций, удивлялась тому, что он и вправду думал, что молодая девушка устоит перед Игорем.

Он сумасшедший. Возможно. Но он не похож на сумасшедшего. А вот на несчастного одинокого парня, который страдает от козней родни, – вполне… В несчастных влюбляться легко.

Людмила Никифоровна не спешила отвечать на вопрос. Она вздыхала, мялась, поглядывая на икону, с которой на старушку строго взирал печальный святой. И врать перед взглядом синих его очей было невозможно.

– Так… через год… пришла ко мне, вся такая счастливая… она-то уже перестала своих бояться. Встретила как-то папашу и много ему чего наговорила… не знаю чего уж, но он сбежал и сидел тихо-тихо… Она и осмелела. Слишком осмелела.

Людмила Никифоровна и без слов поняла, что случилось. И что чего-то хорошего Милочке с этой беременности ждать нечего.

– Вы не понимаете, – Милочка прижала руки к груди. – Он меня любит. И мы обязательно поженимся…

– Когда?

– Попозже… У него такие родственники – просто жуть.

– Не верь.

Людмила Никифоровна была далека от мысли, что рожать детей надлежит исключительно в законном браке. Ей и прежде этакая позиция казалась сущей воды лицемерием, а в нынешние вольные времена внебрачным ребенком и вовсе никого не удивишь. Но одно дело рожать, когда за спиной родня стоит, которая худо-бедно да поможет дитя на ноги поставить, и другое – одной. А в том, что Милочка останется одна, Людмила Никифоровна не сомневалась.

Что богатенькому кавалеру до Милочки? Тем более такому.

– Что ты творишь? – Людмила Никифоровна по-своему попыталась Милочку образумить. – Ты же училась. Ты же понимаешь, что если отец ненормальный, то и ребеночек таким будет…

Милочка лишь улыбнулась, как показалось, снисходительно, и ответила:

– Вы все неправильно поняли.

– Так объясни!

– Пока не могу…

– А когда сможешь?

– Людмила Никифоровна, поверьте, я знаю, что делаю… и мой ребенок… хорошо бы девочка. – Милочка улыбнулась той особенной улыбкой, которая преображает женщину. В этот миг она была прекрасна.

– Почему?

Не то чтобы Людмилу Никифоровну так уж беспокоил пол будущего ребенка, она уже смирилась и с его появлением, и с тем, что ребенка этого будет растить вместе с Милочкой… и, наверное, даже обрадовалась, поскольку чувствовала в себе силы, но не знала, куда их приложить…

– Потому что только женщина будет ее воплощением.

– Чьим?

– Жанны д’Арк, – пояснила Милочка, видя недоумение Людмилы Никифоровны. – Вы не подумайте, я не сошла с ума, но он – ее потомок.

– Деточка…

– Давно уже не деточка, Людмила Никифоровна. Спасибо вам за все, что вы для меня делали… и делаете… и я знаю, что, если что-то случится, вы меня не бросите, но… я видела ее пояс! Я держала его в руках! И я знаю, что он настоящий.

– Погоди, не спеши…

Милочка вскочила:

– Он привозил меня… их не было, уехали… а он привез и провел в ту комнату… показал… дал взять в руки… ему нельзя, пояс не для мужчин. Жиль де Ре предал свою сестру, понимаете? Она верила, что избрана Богом… а они воспользовались. Хотели объединить страну… а потом ее сожгли. И Жиль ничего не сделал, чтобы спасти… вот и получилось проклятье. Мужчины рано умирают. Кстати, его самого тоже сожгли потом. Обвинили в колдовстве и… – Милочка остановилась и резко обернулась: – Вы мне не верите?