Вопреки опасениям

— Потрудись, — холодно отозвался я, чувствуя, как с каждой секундой сердце покрывается толстой коркой льда.

Я не верил ни единому его слову...я больше ему не верил .

Алмаз сжал волосы в кулаке, находясь на грани истерики. Всего на миг сердце болезненно сжалось, но я отогнал от себя это чувство: ни к чему жалеть его, пока ситуация не прояснится полностью. Возможно, я сделал неправильные выводы и сейчас Алмаз назовет вескую причину своего обмана, которая развеет недоверие и успокоит мой гнев.

— Мы совместили наше творчество, — сбивчиво начал объяснять Алмаз, избегая моего пристального взгляда. — Андреа создал аккаунт, где мы будем публиковать наши работы. К примеру, я снимаю здание с разных ракурсов, а он рисует его фасад, и все это идет в комплекте за большую цену. Также из снимков можно сделать открытки, брелоки, чехлы или даже напечатать изображение на кружке. Я хотел тебе сказать раньше. Помнишь про сделку? Многие заинтересовались, одна девушка заказала картину, написала отзыв. Теперь посыпались заказы с конкретными местами в городе, которые я буду фотографировать, а Андреа рисовать. Понимаешь? Это же блестящая идея!

— Подожди, стоп. — Я сжал пальцами виски, подавляя болезненную пульсацию.

От его быстрой и чересчур эмоциональной речи у меня звенело в ушах, я толком еще и в себя не пришел после пьянки, поэтому не был готов к такому потоку информации. Однако за одну мысль все же успел ухватиться и озвучил вслух свои подозрения прежде, чем утратил бы возможность четко соображать.

— Ты сказал, что девушка заказала картину , то есть в приоритете картины Андреа, правильно понимаю? А фотоснимки и разная мелочевка типа брелоков идет просто бонусом, как красивая атрибутика?

Алмаз замер, старательно обдумывая мои слова. И судя по тому, как краска отхлынула от его лица, он мыслил в том же направлении. По-видимому, начинал догадываться, как легко позволил себя одурачить. Жажда успеха и признания затуманила разум, ослепленный искренней похвалой заказчиков, Алмаз даже не допускал мысли, что для Андреа он как фотограф не несет абсолютно никакой ценности. Он необходим ему лишь в виде инструмента для достижения конкретной цели.

Вот сволочь, ведь намеренно выбрал доверчивого парня, который привык видеть в людях только хорошее. Знал, что с его помощью без труда претворит все свои мечты в жизнь.

— А он не может продавать картины без твоего участия? — я старался говорить спокойно, без лишних эмоций, но от клокочущей в груди ярости то и дело сбивалось дыхание. Я понимал стремление Алмаза к популярности любыми путями, но нельзя же быть настолько наивным, в конце-то концов. — Ну что ты молчишь?

Алмаз сжал пальцами край стола, словно только так мог сохранить равновесие. Его плечи поникли, он наконец стал понимать, что сам же позволил Андреа захлопнуть капкан и даже не попытался взглянуть на их блестящую идею под другим углом.

— Я не знаю...

— Он тебя использует, — как можно мягче продолжил я, видя, что Алмаз буквально из последних сил сдерживает горькие слезы. Жестоко с моей стороны, но только так он осознает в полной мере, какую совершил ошибку, и впредь не допустит повторения событий. — Втерся в доверие, понял, что благодаря твоей аудитории сможет продвигать свои рисунки. Ведь ты наверняка на своем основном аккаунте выложил ссылку на ваш общий, так?

Я внимательно следил за его реакцией, которая была красноречивее всяких слов. Алмаз медленно кивнул, прижав кулак к дрожащим губам. Я поборол в себе желание притянуть его к своей груди в утешительном объятии. Пока не время.

И пусть Андреа воспользовался доверчивостью Алмаза в собственных целях, это не отменяет того факта, что парень намеренно скрывал от меня правду. Попросту врал мне в лицо, уверенный, что затея никак не раскроется, пока он сам не решит посвятить меня в их общий замысел.

— Боже мой, — устало вздохнул я, откидываясь на спинку стула.

Алмаз впервые за все время разговора поднял на меня взгляд, полный горечи, обиды и несбывшихся мечтаний. В одночасье рухнуло счастливое будущее, которое он себе нафантазировал. Вот почему я так упорно желал принять непосредственное участие в его жизни, помочь ему в начинаниях, держа ситуацию под контролем. Если бы он поведал мне о своем решении раньше, всего этого можно было бы избежать.

— Андреа как был манипулятором, так им и остался. Ни хрена ничего не меняется. Ты пойми, Алмаз, он не такой человек, который будет помогать тебе продвигать твое творчество. Да ему плевать на тебя, на меня, на всех вокруг, даже на родного брата. Он думает только о себе. Несчастный неудачник, который винит всех в своем провале, винит нас в том, что не достиг успеха, а мы все состоялись в жизни.

Я втянул носом воздух, внушая себе успокоиться. Теперь уже поздно говорить об этом, дело сделано, осталось понять, как поступать дальше.

— Он казался таким искренним, — безжизненным голосом прошептал Алмаз.

И снова эта острая боль в груди. Меня охватывали противоречивые чувства, но жалость к парню, который был слишком добрым и участливым даже с теми, кого стоит избегать после первых минут знакомства, преобладала над всеми остальными эмоциями.

И все же я по-прежнему не сдвинулся с места, не сделал шаг ему навстречу, тем самым давая понять, что не готов так быстро оттаять.

— Помнишь, что я говорил тебе о людях, которые с виду кажутся добрыми и отзывчивыми, а на деле внутри них дремлет монстр? Вот Андреа как раз из этой категории.

— Я думал..., — Алмаз замялся и, судорожно вздохнув, медленно осел на стул. — Мне так хотелось сделать тебе сюрприз. Думал, это поможет вам наладить отношения. Когда ты увидишь, какую помощь оказал мне Андреа, то поймешь, что он не такой плохой человек, каким его все считают.

Мои брови поползли вверх от услышанного. А я предполагал, что хуже уже не будет. Выходит, Алмаз всерьез считал Андреа хорошим и порядочным парнем, доверял его словам, даже не подвергая их сомнениям. Как вообще так можно? Они знакомы без году неделю, виделись всего-то пару раз, а он отзывался о нем как о человеке, который нуждается в сочувствии и утешении. Неужели он настолько доверчив?

— Я в шоке, Алмаз. Когда ты перестанешь видеть в людях только хорошее? Андреа псих, он, блин, на таблетках еще со смерти Лешки, а может, и раньше. Ты думаешь, почему он ведет себя так странно иногда? У парня с головой непорядок.

— Я не замечал, — Алмаз быстро покачал головой, и одна предательская слезинка все же скатилась по его щеке. Он вытер ее тыльной стороной ладони. — Со мной он ведет себя обычно.

— Не знаю, что сказать, — я шумно выдохнул, сжав переносицу.

В воздухе повисло тяжелое молчание, которое никто из нас не решался нарушить. Алмаз обдумывал мои слова, стиснув челюсти и уставившись остекленевшим взглядом в одну точку.