Вопреки судьбе

— Кроули! — дрожащим голосом взмолился он, с холодком в груди видя, как искажается в гримасе страдальческого напряжения лицо, как беспорядочно двигаются под веками закатившиеся глазные яблоки, — Кроули, дорогой мой, очнись! Всё хорошо, дыши, просто дыши, ты в безопасности…

Сказал — и сам передёрнулся от жалостливой фальши собственных слов. Ни один из них не был в безопасности. И всё-таки…

Кроули, содрогаясь всем телом, закусил губу — и медленно, с явным трудом, открыл глаза. Азирафаэль невольно содрогнулся, взглянув в эти переполненные мукой и паникой озёра расплавленного янтаря.

— Тише, тише, дорогой мой… — с отчаянной жалостью прошептал он, поспешно отпуская плечи демона и бережно обхватывая его лицо. Кроули тихо застонал. Азирафаэль почти видел, с каким трудом борется он с беспамятством. Змеиные глаза невидяще скользнули по его лицу… Дрогнули, сужаясь, пульсирующие вертикальные зрачки. Медленно, очень медленно на искажённым паникой лице отразилось узнавание.

— Ассср… фэль?..

— Да, Кроули, это я, ты меня видишь? Тише, тише, не шевелись, постарайся вздохнуть поглубже…

Демон прерывисто всхлипнул. И, зажмурившись, обессиленно приник виском к его ладони. У Азирафаэля сердце сжалось от этого жеста. Он старался не думать о том, насколько Кроули устал. Насколько устал он сам. Но сейчас видел, что его друг совершенно измучен.

— Всё хорошо, Кроули… — повторил он, махнув рукой на явную ложь этого уверения.

Поколебавшись, он убрал одну руку и мягко опустил её на грудь демона, напротив сердца. Кажется, сейчас он больше ничем не мог помочь… Но, по крайней мере, дать возможность спокойно прийти в себя и справиться с приступом паники он был в силах. Кроули всё ещё хватал воздух приоткрытым ртом — коротко, спазматически, но Азирафаэль уже видел, что это не агония — всего лишь последствия чудовищного перенапряжения всех сил и безотчётного страха, от которого он сам, похоже, был избавлен заслонившими его от Скверны крыльями и той жуткой уверенностью, с которой действовал Кроули. Чувствуя, как сжимается всё внутри от мучительного сочувствия и благодарности, он осторожно сдвинул ладонь, прижатую к виску демона. Закусил губу, когда Кроули безотчётно сжался и едва заметно повернул голову, пытаясь продлить миг контакта. И бережно, со всей возможной нежностью, на которую был способен, погладил большим пальцем медленно нагревающуюся кожу.

— Если хочешь, мы можем посидеть здесь немного, дорогой мой, — тихо проговорил он, с облегчением отмечая, как расслабляется напряженное почти до спазмов тело демона и как постепенно успокаивается его захлёбывающееся дыхание.

Кроули передёрнулся. Стиснул зубы — а потом Азирафаэль с болью увидел, как медленно, через силу поднялись затрепетавшие веки.

— Просссто п… помоги мне вссстать… — почти без голоса хрипло прошептал он. И ангел закусил губу, вдруг с остротой проворачивающегося груди лезвия осознавая, насколько непосильным будет оставшийся им отрезок пути.

Он сглотнул. И, не найдя в себе сил хотя бы просто ответить, мягко сдвинул руку, подсовывая её под плечи друга.

Кроули на миг обвалился бессильно на его ладонь; но тут же, опомнившись, мотнул головой и неловко опёрся подламывающимся руками об пол. Зажмурился, тяжело дыша. И медленно, сдавленно постанывая сквозь стиснутые зубы, сел. Вскрикнул коротко — бессильно висящие за спиной крылья изогнулись, не в силах даже подняться. Мотнул головой и криво, болезненно улыбнулся ему трясущимися губами.

— Подержишшшшь, ангел? Уберу эти ч-чёртовы…

Он с глухим стоном зажмурился, не договорив. А Азирафаэль, с трудом протолкнув в горло горький комок, сочувственно погладил его по плечу.

— Конечно, дорогой мой… — тихо пообещал он. Кроули глубоко вздохнул, решаясь. О да, это будет больно — Азирафаэль понимал это слишком хорошо. Он плохо разглядел левое крыло на Четвёртом уровне, слишком поглощённый собственной болью и плывущей перед глазами обморочной мутью. Но сейчас отчётливо видел, что раздробленные мечом Хастура кости просто собраны, как сказали бы люди, на живую нитку и наскоро скреплены в нужном положении. До здоровья, хотя бы относительного, Кроули было ещё очень далеко… Ангел помнил, насколько тяжело и больно протянуть в эфирный план раненые крылья. И сейчас молча, бессильно сочувствовал своему другу. Увы, помочь он не мог ничем.

Разве что только осторожно обнять его за плечи, помогая сидеть ровно и позволяя сберечь хоть немного сил.

А Кроули тем временем медленно, с явным трудом преодолевая сопротивление мышц, всё-таки распрямил крылья до более-менее приемлемого положения. Медленно, со свистом выдохнул, срываясь на едва слышный страдальческий стон — Азирафаэль видел, как искривились в яростном оскале бескровные губы. Крылья слабо дёрнулись. Затрепетали, спазматически трепеща. Ангел вдруг подумал, что это движение чем-то напоминает агонию искалеченной бабочки, старающейся взлететь и ещё не желающей верить, что обречена… Подумал — и в ужасе оттолкнул от себя эту мысль. И вместо этого лишь ещё крепче сжал плечи трясущегося, как в ознобе, Кроули. Он видел, как прокатываются судороги по всему его тощему телу, как сжались в кулаки, напряглись руки, словно тоже пытаясь помочь убрать мешающие, ставшие сейчас обузой тяжёлые крылья…

Минуту спустя Кроули со стоном вздохнул и, качнувшись, без сил уткнулся лбом в грудь Азирафаэлю. Крылья медленно истаяли, скрылись в безопасности личной субреальности. Азирафаэль, чувствуя, как от невольных слёз неприятно холодеет лицо, беспомощно погладил демона между лопаток, про себя радуясь хотя бы тому, что Кроули больше не пытается сохранять личное пространство. До этого ли, Господи…

Им надо было спешить. Жизненно необходимо. О да. И всё-таки, Азирафаэль не мог заставить себя выпрямиться и напомнить Кроули об этом. Он не хотел отнимать у друга этого краткого мига отдыха. Не хотел торопить его, напоминать об их удручающем положении. Не хотел…

…Не хотел увидеть, что Кроули не в состоянии идти. Да. Вот этого он боялся особенно сильно. Он не был уверен, что у него хватит сил дотащить Кроули до портала, если тот окончательно обессилеет.

И тем более не был уверен, что сможет исполнить своё самоуверенное обещание и помочь ему умереть без лишних мучений.

Словно подслушав его упаднические мысли, Кроули шевельнулся и нехотя, явно пересиливая себя, поднял голову. Усмехнулся криво, поймав взгляд ангела. И медленно, с трудом отстранился.

— Пошшшли, ангел… Должно быть уже нд… недалеко.

Глава 24

Всё было готово. По крайней мере, отец Уильям надеялся, что это именно так. Он несколько сомневался в начертании двух, самых мелких символов… Но, пожалуй, если он в чём-то и ошибся, то не слишком сильно.

Он изо всех сил старался не думать о том, что такая ошибка может стать причиной того, что вместо нужного демона — Кроули, ещё раз сверился он с текстом пророчества — в круге появится кто-нибудь совершенно другой… и наверняка очень, очень разозлённый. Впрочем… Даже если он нигде не ошибся, демон всё равно наверняка будет далеко не в радужном настроении. Если, конечно, он правильно догадывается, что странное пресмыкающееся имя принадлежит этому странному рыжему демону со змеиными глазами. Потому что пастор, как ни старался, не нашёл в тексте ни единого упоминания того, что должен вызвать из Ада ещё и некоего ангела. Он вообще сомневался, что подобная практика возможна. И что сделает демон, если его кто-то выдернет обратно на землю в самый разгар попыток спасения упомянутого ангела… О-о-о, Уильяму очень не хотелось это узнать.

Впрочем, выбора у него всё равно нет. Точнее, он, выбор этот, уже сделан. Два часа назад… а может, тридцать лет назад? Или больше? Сколько времени прошло с того их разговора? Он успел забыть о споре, о данном по слабости душевной обещании, почти успел забыть о самом ехидном насмешнике, вытребовавшем у него это самое обещание… Как выяснилось, только почти.

Пастор невольно передёрнул плечами. Он очень надеялся, что поступает правильно. Что старинная книга, говорившая о нём, о странном демоне с жёлтыми глазами, о всём, что произошло этим вечером — говорившая так, словно неведомый автор видел всё своими глазами — была именно тем, за что он её принял. Знаком Божьим, а не дьявольским искусом.