Вопросы

У Руста мороз пошел по коже.

– Поэтому вся надежда на тебя, брат. Ищи хорошо. Ищи, пока мы тут будем разбираться со Смолом.

– Ты едешь?

– Про Белую Церковь слышал? Церковь, колокольня, кладбище – могилы без крестов. Смолу недолго осталось, я уверен, – обнадежил Рига.

Упала тишина. Солнце спряталось, и подтаявшая по краям зима снова стала серой и холодной.

Руст поехал на автовокзал и сдернул паренька с его точки.

– Ты Ригу знаешь?

– Ну.

– А Таню?

– Ну.

– В лицо знаешь?

– Ну.

– Не видел ее здесь?

– Когда?

– В последние пять дней.

– Нет.

– Точно?

– Стопудово.

Парень на железнодорожном вокзале тоже покачал головой.

– Нет, кажется.

– Ты подумай.

– Была одна – странная, но она с бабками в электричку села. С чего бы Таня в электричку села?

– В какую?

– Которая в восемь вечера уходит – до Ясиноватой. Только эта девчонка очень худая была и бледная. Шуба на ней туда-сюда болталась. Как… Рига теперь?

– Рига выстоит, – заверил Рустам. – Все будет по-прежнему…

Оставалось только натянуть ту нить, которая прошивала железнодорожные вокзалы области. Значит, никакого похищения не было. Таня уехала сама – в неизвестном направлении, чтобы спастись от Риги.

Руст поехал на конечную – и через два часа уже был в Ясиноватой. Вокзал, большой и неуютный, встретил его сквозняками. Руст обошел его дважды и никак не мог вычислить точку.

Вышел на перрон и снова вернулся. Объявили прибытие какого-то поезда. Руст оглядел всех таксистов, встречающих высыпавших из вагонов пассажиров.

Наконец, подошел к буфетчице.

– Где здесь купить можно… покурить?

– «Мальборо» – четыре гривни, – она толкнула ему пачку.

Руст взял сигареты и отошел. Блин, что ж так мутно? И, наконец, ему на глаза попался беспризорник с клеем и пакетом в руке, пробирающийся в дальний угол зала ожидания.

– Эй, малой, где тут купить можно?

– План хочешь? Или получше чего?

– Получше.

– С той стороны вокзала, в кафешке. Пацана зовут Дюк, – и протянул руку за деньгами. – Пять гривень.

Руст расплатился за информацию и пошел к кафе. Дюк был высокий и худой бармен – сто процентов – сам на игле. Руста он не знал.

– Не подскажешь, где здесь памятник герою войны? – спросил Руст равнодушно.

– Здесь я сам герой, – откликнулся парень – Кто ты?

– Рустам, я приехал из «Фортуны», от Риги. Точка у тебя не в самом удобном месте.

– Я здесь только днем, – сказал Дюк. – Ночью – на вокзале. А здесь – Тимоха, и в привокзальной гостинице – Сумо.

– Это другое дело, – одобрил Руст. – А Таню, жену Риги, знаешь?

– Таню? Ты ее ищешь?

– Да.

Дюк кивнул.

– Ее видел Тимка, но мы решили, что показалось.

– Он ее видел?

– Видел, как она села в электричку «Ясиноватая-Чаплино». Мы посмеялись…

– Это может быть правдой, – сказал Руст и протянул парню деньги.

Тот мотнул головой.

– Не надо. Я работаю на «Фортуну» и на Ригу.

– Я знаю, – сказал Руст и все-таки оставил купюры.

Но в Чаплино его ждала неудача: ни один из дилеров не видел на вокзале Тани. Руст снова и снова обходил все близлежащие точки, даже ездил на рынок, но никто из ребят не встречал в городе Таню, жену Риги.

Она где-то сошла с поезда. Но где? Где? И зачем?

Руст вернулся в Ясиноватую и пошел к Дюку ужинать.

16. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ЗАДУМЫВАЮТСЯ О БУДУЩЕМ?

Утром явилась медсестра с завтраком и шприцом. От завтрака Таня отказалась.

– Но вам надо кушать, чтобы поправляться, – щебетала та знакомым голосом. – Вы совсем худенькая и бледненькая. Если не будете кушать, не выздоровеете.

– Я не хочу есть, – повторила Таня.

Девушка, несмотря на всю свою доброту и расположение к Тане, уже начинала ее раздражать.

– У нас тут вообще больных не кормят, – продолжала та тему здорового питания. – Только родные приносят передачки – и все. Больница совсем маленькая. А для вас мы специально готовим. Виктор Карпович распорядился.

Тане вспомнился вчерашний доктор, но теперь уже – без прежней симпатии.

– Что там на улице? – спросила она, чтобы перевести разговор.

– Тает уже. В это время всегда авитаминоз. Нужно хорошо питаться, витаминчики кушать.

Медсестра отодвинула пропечатанную занавеску.

– Видите, солнышко…

И Таня увидела солнышко… Какое-то маленькое, с горошину – провинциальное, смущенное. Вдруг заулыбалась. Вот и дожила до весны…

Целый день было тихо. Еще раз заглянула медсестра Света и принесла обед.

– Да зачем? Мне не хочется, – Таня снова покачала головой.

Только вечером зашел Виктор Карпович, уже без привычного халата и смешной шапочки – в светлых брюках и бежевом свитере. Выглядел усталым и удрученным и заговорил, едва поздоровавшись, о своем:

– Целый день вот провозился с этой поломанной ногой. А я же не травматолог, я хирург. Травматолога здесь вообще нет. А в центр этого Федю-кочегара никто не повезет: на какие шиши? Такие вот дела, Таня… А вы почему голодовку устраиваете? Против чего протестуете? Против жизни, которую мы вам вернули?

– Против себя.

Он опустился на свое обычное место у ее постели.

– И чего вы думаете этим добиться?

– Я вообще не думаю.

– Ясно.

Повисла тишина. Ему было неловко от этой тишины, а ей – безразлично. Непонятная злость подступала к сердцу. Таня чувствовала, что и на доктора – тоже уже злится. И на себя – еще больше.

– Вы замужем, Таня? – спросил вдруг он.

– Да, – ответила она. – Просто мне обручальное кольцо носить не на чем.

– А как с вами случилось это… ранение? – он взглянул на ее искалеченную руку.

– Неловко хлеб резала.

– С такой силой и хирургической точностью?

Она невесело усмехнулась.

– У вас ведь есть еще вопросы, правда?

– Я теряюсь в догадках, – признался он. – Ничего не могу решить о вас.

– А что тут решать? – бросила она устало. – Вы все равно меня не поймете.