Воробьиная сила

Эгор вновь повёл рукой, и ямы вокруг нас, ведущие в сочащуюся тьмой бездну, бесследно исчезли, превратившись в столь же ровный бесконечный каменный пол. Он сжал ладонь, словно комкая лист бумаги. Неразрушимая, казалось бы, капсула замороженного времени, в которую была заключена Кенира, засветилась и лопнула с оглушительным звоном, опровергая все мои представления о магии. Раздался запоздалый крик моей жены, только сейчас осознавшей, что получила несовместимое с жизнью ранение. Я сжал зубы до крошащейся эмали, удерживая крик — если Эгор собрался сделать мне больно, у него это прекрасно получилось.

Кенира дёрнулась несколько раз в невидимых путах, но ничего не добилась — лишь из дыры в животе хлынула кровь и вывалились внутренности.

— Успокойся, — раздражённо сказал Эгор. — Мешаешь.

Я открыл было рот, чтобы закричать, обрушить на него поток проклятий, но так и замер с отвисшей челюстью. Кровь, хлынувшая из ран Кениры, не потекла на пол, а, презрев все законы физики, вернулась обратно. Сквозная дыра в животе моей жены заполнилась ярким жёлтым светом, а когда тот схлынул, я увидел безупречно гладкую кожу. Кенира опустила руки, ощупала дыру в кожаных доспехах, провела пальцами по целому животу, а потом посмотрела на Повелителя Чар расширенными глазами.

Она благоразумно решила не атаковать, и Эгор довольно кивнул, приветствуя такой выбор. Кенира кинулась ко мне, заключила меня в объятия, а потом отстранилась, пытаясь понять, всё ли со мной в порядке.

— Отойди и не вмешивайся, — сказал Эгор. — Он пока что не может двигаться, не заставляй делать с тобой то же самое.

Вторым лопнул кокон Мирены. Та закричала от боли, но из-за загустевшего воздуха до нас не донеслось и звука. Обе половины её тела перевернулись, заняли правильное положение, а затем зияющая дыра между ними засветилась и исчезла. Целая и невредимая Мирена бросилась к нам с Кенирой, но, оценив обстановку, ничего не сказала, лишь стала рядом со мной и дочкой.

Эгор высвободил Ксандаша, вырастил ему недостающие конечности, вот только, в отличие от Кениры и Мирены, плавно опускать на пол не стал. Впрочем, навыки тренированного бойца справились с этим маленьким испытанием без проблем, так что Ксандаш легко приземлился на ноги, шлёпнув босой ступнёй по камням. Последним из стазиса был извлечён Хартан. Эгор по-быстрому подлатал раны нашего сына и уронил с той же небрежностью, что и Санда. Наша команда вновь оказалась в полном сборе, не хватало только Таага.

— Ну так вот, о чём я говорил? — спросил Повелитель Чар.

— Подчинение… — пробормотал я, поперхнувшись от удивления, что каким-то образом могу разговаривать.

— Да, именно, о подчинении, — довольно кивнул Эгор. — Тебе, вероятно, казалось, что после обретения магии удалось избавиться ото всех ограничений. Ведь ты сумел рассказать о Цитадели, раскрыть все мои тайны — вернее, то, что ими считал. Я прав?

— Да, — вынужден был признать я.

Я не имел ни малейшего понятия, когда Эгор заложил в мой мозг эти команды, но, честно говоря, сейчас меня это мало волновало. Меня разрывали противоречивые чувства — счастье от того, что любимые люди живы, и страх за их дальнейшую судьбу и судьбу госпожи Ирулин.

— Тут очень просто, — беззаботным тоном продолжил маг. — Разум человека борется только с активным принуждением. Только с тем, что он способен зарегистрировать. Казалось бы, можно лишить кого-то сознания, воздействовать во сне, заложить скрытые команды, призванные сработать в определённый момент, верно?

Его спокойный и доброжелательный тон позволил мне немного прийти в себя, так что я кивнул.

— Нет, неверно! — торжественно воскликнул Эгор. — Как бы глубоко ни спал человек, и сколь бы сильной ни была потеря сознания, его магия всё равно действует. В Империи в своё время проводилось немало исследований, разработка казалась очень перспективной. Но проект пришлось свернуть. На эту тему было опубликовано немало отчётов и монографий, большая часть тиража уничтожена, но, конечно, все нужные экземпляры хранятся в моей библиотеке. Вот только ты, Ульрих, являешься ярчайшим исключением и сильно отличаешься от любого живого существа. И я говорю не о твоих модификациях — мало кто из сильных магов не баловался чем-то подобным, пусть и не в таких объёмах. Раньше магии у тебя не было, так что и нечему было реагировать на воздействие. Ну а потом, когда ты её обрёл, твоя душа воспринимала принуждение, как исходные данные, как отправную точку. Теперь, понятное дело, принуждение со временем спадёт. Но меня это уже мало волнует — все необходимые экспериментальные данные я получил.

— Когда?.. — начал я и осёкся.

Вопрос был глуп — у Эгора имелось сорок лет на любые эксперименты над моим телом.

— Ну же, не стесняйся, — усмехнулся маг. — Ты хотел спросить, когда я это сделал. У тебя не получается построить предположение, так как не хватает отправной точки. И я с удовольствием удовлетворю твоё любопытство. Пока ты находился в Цитадели, попыток обрести магию не предпринимал, так что устанавливать триггер не имело ни малейшего смысла. Но после твоего побега я ощутил некоторую надежду. Проще всего, конечно, было внедрить чары во время твоего неудавшегося самоубийства, но я сделал это позже, пока волок тебя к тому торгашу зверьём.

— Вы, я вижу, пребываете в прекрасном настроении, — мрачно сказал я.

— Несомненно, пусть и не по той причине, о которой ты думаешь. Приятно, когда твои ожидания не просто подтверждаются, а делают это настолько точно. Вы очень неплохо подготовились, — сказал Эгор, оглядывая нас пристальным взглядом. — Подготовились и проиграли.

— Ничего, ещё ничего не зако… — воскликнул Хартан, но замолк, оборвавшись на полуслове, после того как поймал строгий взгляд Повелителя Чар.

— Сейчас предполагается, что вы все молчите и слушаете, — сказал Эгор неодобрительно. — Все, кроме Ульриха. Пусть я и всё равно собирался вас всех подлечить, но сделал это сейчас только для того, чтобы он отбросил мысли о глупостях и оказался способен к разговору. Понятно?

Все, включая Тану, кивнули.

— Это был отличный бой, — повторил Эгор с неожиданно доброй и тёплой улыбкой. — Ты, Ульрих, напоследок меня даже удивил. Уже понял, что это было?

Я мотнул головой.

— Никогда о подобном не читал и не испытывал сам, — признался я. — У меня словно появилось чувство предвидения. Но не настоящее предвидение, а словно…

— Будто ты видишь, слышишь и чувствуешь то, что вот-вот должно обязательно произойти, — закончил за меня Эгор, — а всего остального словно не существует. Верно?

Я лишь ошарашенно кивнул.

— Высшие Маги не очень любят распространяться о подобном феномене, — пояснил он. — Но любой, кто достаточно глубоко занимается пространственной магией, рано или поздно узнаёт, что пространство и время — две части одного целого. Взор такого мага достигает лишь очень недалёкого будущего, на считанные доли секунды вперёд, но сложно переоценить, насколько это помогает в бою.

— Я думал, на нарушения причинности способны одни лишь боги, — сказал я, испытывая теперь, когда мои близкие оказались вне немедленной опасности, искренний интерес.

— Это не нарушения причинности! — скривился Эгор. — Да, признаю, кое-какое внешнее сходство есть. Вот только маг может видеть и чувствовать лишь то, что обязательно произойдёт, и произойдёт там, куда достигают его чувства в этот момент будущего. Сила богов же опровергает любые понятия о здравом смысле. Я думаю, ты и сталкивался с чем-то подобным. К примеру, не исключено, что встречу с женой тебе устроил Фаолонде, хотя тут очень трудно судить наверняка.

— Если это так, то я ему бесконечно благодарен, — улыбнулся я.